и радостью ее материнское сердце. Из прелестного, свое­

образного ребенка превращается он в очаровательного

юношу-поэта, и вся жизнь его проходит под знаком по­

эзии. Мать находила в сыне все то, чего не хватало ей

61

в окружающей жизни. Так понятно, что чувство ее к не­

му все росло и крепло. Что же дала она ему сама, кроме

этой любви, которая заставила его написать уже в зре­

лом возрасте (ему было тогда почти тридцать лет) те

строчки в «Возмездии», которые мать его хранила, как

драгоценнейшее сокровище, на дне шкатулки, украшаю­

щей ее письменный стол? Вот эти строки, написанные

рукой сына на особом листе бумаги:

Когда ты загнан и забит

Людьми, заботой и тоскою...

По-новому окинешь взглядом

Даль снежных улиц, дым костра,

Ночь, тихо ждущую утра

Над белым запушённым садом,

И небо — книгу между книг,

Найдешь в душе опустошенной

Вновь образ матери склоненный,

И в этот незабвенный миг

Узоры на стекле фонарном,

Мороз, оледенивший кровь,

Твоя холодная любовь —

Все вспыхнет в сердце благодарном,

Ты все благословишь тогда,

Поняв, что жизнь — безмерно боле,

Чем quantum satis * Бранда воли,

А мир прекрасен, как всегда... 1

Кроме своей великой любви, Александра Андреевна

вложила в сына черты своей натуры. Мать и сын были

во многом сходны. Повышенная впечатлительность, неж­

ность, страстность, крайняя нервность, склонность к мис­

тицизму и к философскому углублению жизненных явле­

н и й , — все это черты, присущие им обоим. К общим чер­

там матери и сына прибавлю щедрость, искренность,

склонность к беспощадному анализу и исканию правды

и, наконец, ту детскую веселость, которую Александр

Александрович проявлял иногда даже в последний год

своей жизни, а мать его утратила годам к тридцати

пяти, когда начались первые приступы ее сердечной болез­

ни. В детстве и юности она была самым веселым и жиз­

нерадостным созданием, какое только можно себе пред­

ставить, но и ей свойственны были те капризы и неров­

ности характера, которые проявились потом у сына.

После рождения Саши, когда она отдохнула в родной

семье от тяжелых впечатлений разлуки с мужем и зажи-

* В полную меру ( лат. ) .

62

ла эта р а н а , — хотя и болезненная, но не очень глубо­

к а я , — она опять расцвела и из той печальной и робкой

женщины, которой стала она за два года жизни с му­

жем, опять превратилась в веселое и жизнерадостное су­

щество, напоминавшее скорее молодую девушку, чем

женщину и мать, испытавшую столько горя. Когда вы­

шла замуж наша вторая сестра Софья Андреевна и яви­

лись на свет ее двое детей, будущие товарищи Сашиных

игр, она была их любимицей и, сама нежно любя их,

умела их забавлять, как никто. Вообще ее живость и

остроумие оживляли всякое общество. Саша был не так

экспансивен, как мать. В этом была между ними суще­

ственная разница. У нее была непреодолимая потребность

высказываться, он же таил свои мысли и чувства в себе

или же изливал их в стихах.

Связь между ними была очень сильна. Доказательст­

вом этому служат те груды писем к матери, которые до­

ставляют мне столь драгоценный материал 2. Эту связь

поддерживала и общность натур, и близость матери к

сыну. До девяти лет он жил всегда в одной комнате с

нею. Важно было и то, что Саша рос без отца. Наша

семья помогала его матери в заботах о нем, но воспиты­

вала она его сама, как хотела. Я уже говорила, что вос­

питывать Сашу было очень трудно. Сестра моя делала,

что могла. Педагогические приемы были ей чужды. К са­

мим педагогам относилась она очень скептически, считая

их в большинстве случаев педантами и тупицами. Она

говорила не раз, что воспитывает человека только извест­

ная атмосфера, а не дисциплинарные приемы и нраво­

учения. Когда Саша был еще мальчиком, она подпала

под влияние сестры Софьи Андреевны, женщины очень

цельной, с твердым характером и принципами и самыми

определенными взглядами на жизнь. В это время Алек­

сандра Андреевна старалась воспитывать Сашу, влияя на

его характер и поведение обычными приемами, но чем

дальше, тем больше убеждалась в том, что к Саше эти

приемы неприменимы. Сделать из него благонравного

мальчика было невозможно. Он был хороший мальчик,

даже очень хороший, но уж никак не благонравный.

Он никогда не обижал младших братьев даже в пу­

стяках, не затевал никаких злостных шалостей, не

лгал, не наушничал, никогда не был груб, но капризы,

непослушание, безудержность были ему очень свойст¬

венны.

63

Кое-каких результатов усилия матери все же достиг­

ли. В физическом отношении она воспитывала Сашу

очень тщательно, пользуясь советами доктора Каррика и

той книгой, которую он рекомендовал, как лучшее руко­

водство для молодых матерей при воспитании ребенка *.

В отношении режима, гигиены или лечения, когда оно

было нужно, она добилась от Саши до известного возра­

ста полного повиновения. Требованиям такого рода он

подчинялся беспрекословно. И в результате из него вы­

шел очень здоровый и сильный юноша. Что же касается

его нервности, то с этим бороться было гораздо труднее.

К тому же сама Александра Андреевна была далеко не

уравновешенна и выдержкой не отличалась. Ее нельзя

было назвать бесхарактерной или слабой, во многих слу­

чаях она проявляла большую твердость, например, в пе­

ренесении физических страданий. Она всегда казалась

здоровее, чем была: держалась очень прямо, даже в ста­

рости не ложилась отдыхать среди дня, очень многое де­

лала через силу, не жалея себя, и т. д. Но характер ее

был неровен. Раздражительность и частые перемены на­

строения были для нее обычны. Впрочем, с сыном ее

раздражительность проявлялась только в пору его дет­

ства. Чем дальше, тем сдержаннее и терпеливее станови­

лась она в своих отношениях с ним.

Близость сына с матерью продолжалась и после вто­

рого ее брака. Выходя замуж за Франца Феликсовича,

Александра Андреевна думала найти в нем помощника,

который заменил бы Саше отца, но этого не случилось.

Франц Феликсович был вообще равнодушен к детям, Са­

ша же был не в его духе; кроме того, он ревновал к нему

мать. Словом, он не был привязан к мальчику и отно­

сился к нему если не прямо враждебно, то по меньшей

мере равнодушно. Его взгляды на воспитание были совер­

шенно противоположны тем, которые Александра Андре­

евна вынесла из своей семьи. Он советовал ей держать

сына построже, тяготился его обществом и при первой

попытке Саши расположиться со своими игрушками и

занятиями в гостиной отослал его в его комнату, чем

жестоко обидел Александру Андреевну, привыкшую к

совсем другому отношению.

Саша, избалованный неограниченной свободой в доме

* Английская книга Комба, переведенная на русский язык 3.

( Примеч. М. А. Бекетовой. )

64

Бекетовых, был несколько озадачен, присмирел и стал

держаться в своем углу. Я не думаю, впрочем, чтобы он

страдал от этого. Ему бывало жутко только по вечерам,

когда мать и отчим куда-нибудь уходили и он оставался

один. У него бывали безотчетные страхи, которым часто

подвержены нервные дети, но и тут мать поручала его