Как он реет над волной...

Повернись к нему спиной,

Чтоб от дыму папиросы

Не чихали альбатросы...

Вон вдали идут матросы,

Неопрятны и курносы...

и т. д.

Стихотворение это сочинялось за каким-то завтраком

в отсутствие Франца Феликсовича. При нем такие заба­

вы были бы немыслимы, так как разговоры о службе,

фронтовом ученье и товарищах не вязались с литерату­

рой. Трудно было Александре Андреевне лавировать ме­

жду противоположными интересами сына и мужа. Оба

обращались к ней со своим, и ей приходилось вращаться

единовременно в двух разных атмосферах. Эта жизнь на

два фронта, как выражалась Александра Андреевна, бы­

ла очень тяжела; чем дальше, тем труднее становилось

ей согласовать свое существование с направлением мужа

и сына. Душа ее рвалась к интересам сына. Она была

его первым цензором еще в эпоху издания «Вестника».

Он доверял ее вкусу, а мать поощряла его к писанию и

делала ему дельные замечания, на которые он всегда об­

ращал внимание. Она сразу почуяла в нем поэта и была

настолько близка к новым веяниям в литературе, что

могла понимать его стихи, как очень немногие. Если бы

не ее поощрение и живой интерес к его творчеству, он

был бы очень одинок, так как в то время его поэзия ка­

залась большинству очень странной и непонятной. Его

обвиняли, как водится, и в ломанье, и в желании быть

во что бы то ни стало оригинальным и т. д. А он ни-

68

когда не был самоуверен. Как же важно было для него

поощрение матери, мнением которой он дорожил, отно­

сясь к ней с уважением и доверием! Она же стала пока­

зывать его стихи таким ценителям, как семья М. С. Со­

ловьева (брата философа), а через них узнали эти стихи

московские мистики с Андреем Белым во главе, и таким

образом она была косвенной причиной всех его дальней­

ших успехов. Впоследствии сын советовался с матерью и

при составлении своих сборников. Иногда ей удавалось

уговорить его не поддаваться минутному настроению и

не выбрасывать те или другие ценные стихи или сохра­

нить какие-нибудь особенно любимые ею строфы, которые

он собирался выкинуть или изменить; в других случаях

она же браковала его стихи, находя их слабыми или ука­

зывая на недостатки отдельных строк и выражений.

Что же сказать еще об их отношениях? Для нее он

рано сделался мудрым наставником, который учил ее

жизни и произносил иногда беспощадные, но верные при­

говоры. Она же была его лучшим и первым другом до

той поры, когда он женился на сильной и крупной жен­

щине, значение которой в его жизни было громадно. Мать

никогда не мешала сыну в его начинаниях. Он поступил

на юридический факультет вопреки ее желанию. Она

только поддержала его, когда он задумал перейти на фи­

лологический факультет 6, и уговорила кончить универ­

ситетский курс (в чем тогда он не видел смысла) каким-

то простым аргументом. Она никогда не требовала от

него блестящих отметок первого ученика и вообще не до­

нимала его излишним материнским самолюбием, а в та­

ком важном деле, как женитьба, была всецело на его сто­

роне. Она сразу приняла в свое сердце его невесту, а по­

том полюбила его жену, как и всех, кого он любил. Она

относилась к Любови Дмитриевне совершенно особенно:

смотря на нее глазами сына, бесконечно восхищалась ее

наружностью, голосом, словечками и была о ней высокого

мнения. Несмотря на это, отношения их не имели сердеч­

ного характера. После смерти Александра Александрови­

ча они стали ближе. Для тоскующей матери было вели­

кой отрадой говорить с невесткой о сыне, тем более что

Любовь Дмитриевна имела свойство успокаивать ее нерв­

ную тревогу немногими словами, взглядом или улыбкой.

Александра Андреевна пережила сына на полтора

года. <...>

69

А. И. МЕНДЕЛЕЕВА

А. А. БЛОК

Семнадцатого августа 1903 года состоялась свадьба на­

шей старшей дочери Любы с Александром Блоком.

Огромное здание университета, выходящее узким бо­

ком к набережной Невы и длинным фасадом на пло­

щадь * против Академии наук, вмещало не только ауди­

тории, лаборатории, актовый зал и церковь, но и кварти­

ры профессоров и служителей с их семьями. Во дворе,

налево от ворот, дом с квартирой ректора, дальше огром­

ное мрачное здание странной неправильной формы, по­

строенное еще шведами, служившее при Бироне для

«Jeux de pommes»; ** дальше сад. Справа длинный,

длинный сводчатый коридор главного здания. В будни

коридор кипел жизнью. Непрерывно мелькали фигуры

студентов, старых и молодых профессоров, деловито-сте­

пенных служителей; тут свой мир. В праздник все погру­

жалось в тишину. В церковь посторонние входили с глав­

ного подъезда — с площади; со двора — только свои,

жившие в университете. Там все знали друг друга. Вот

идет маленький человек с огромными темными очками,

утонувший в длинной шубе, с непомерным меховым во­

ротником. Это «Кот Мурлыка», проф. Николай Петрович

Вагнер. В кармане он всегда носит свою любимицу — бе­

лую крысу, которая пользуется большой свободой: часто

выползает из кармана на воздух, выставляя свою белую

мордочку с розовыми ушками, к великому удовольствию

* Теперь называется «Линия профессора Менделеева»,

( Примеч. А. И. Менделеевой. )

** Игры в мяч ( фр. ) .

70

ребят, которых в коридоре бывало всегда множество.

В толпе их выделяется фигурка в синем пальто белоку­

рого мальчика с огромными светлыми глазами, с припод­

нятой верхней губкой. Он молча внимательно осмотрел

крысу, так же серьезно и внимательно перевел взгляд на

стоящую рядом маленькую синеглазую розовую девочку

в золотистом плюшевом пальто и шапочке, из-под кото­

рой выбивались совсем золотые густые волосики. Девочка

с растопыренными, как у куклы, ручками, в крошечных

белых варежках, упивалась созерцанием крысы, высмат­

ривавшей из-под полы шубы профессора. Оба ребенка

были со своими нянями, которые поздоровались и заста­

вили сделать то же самое детей. Белая варежка мальчика

потянулась к такой же варежке девочки. Это был ма­

ленький Саша Блок и его будущая жена Люба Менде­

леева.

Саша Блок со своей матерью, Александрой Андреев­

ной, жил и воспитывался в семье своего деда Андрея

Николаевича Бекетова, бывшего ректором университета.

Семья Бекетовых состояла из отца, Андрея Николаевича,

его жены, Елизаветы Григорьевны, и четырех дочерей:

Екатерины, Софьи, Александры (мать поэта) и Марии.

Белокурый, курчавый мальчик был общим любимцем

семьи. Особенно же горячая дружба была между дедуш­

кой и внуком. Гостеприимный дом Бекетовых посещался,

кроме их родственников, университетскими профессора­

ми: Менделеевым, Мечниковым, Бутлеровым, Иностран-

цевым, Вышнеградским и многими другими.

В такой высокоинтеллигентной семье рос Александр

Блок. Сам дедушка рассказывал ему сказки. Бабушка

Елизавета Григорьевна, тетки все уделяли ему время и

ласку. Вся семья Бекетовых занималась более или менее

литературой. Елизавета Григорьевна — известная пере­

водчица с английского и других языков. Екатерина

Андреевна — автор многих рассказов в «Огоньке» и сти­

хов; один том ее стихотворений издан. Александра и Ма­

рия Андреевны также писали стихи и переводили. Ма­

ленький «Сашура», конечно, слышал много их и, не