читателя на более культурные предпочтения, чем те, к
каким он традиционно привык в 1903 году. Давались
обыкновенно воспроизведения картин Ренессанса и т. п.
Для марта мы решили подобрать своего рода художест
венный антураж к стихам Блока и поместили в листе его
стихов четыре «Благовещенья» — Леонардо из Уффиций,
деталь — голову Марии с той же картины, фреску Беато
Анжелико из флорентийского монастыря св. Марка и
алтарный образ нашего Нестерова из придела в Киевском
соборе. Блоку была приятна эта иллюстрация, и он го
рячо благодарил меня за нее. Журнал и он уже вполне
знали друг друга.
Какое было впечатление от появления первых стихов
Блока? Разумеется, как и следовало ожидать, впечатле
ние едва ли не самого «курьезного» из курьезов курьез
нейшего журнала. «Новый путь» считался вообще какой-
то копилкой курьезов в нашей журналистике. Только
духовные круги серьезно интересовались религиозно-фило
софской стороной журнала, да из среды молодежи посто-
201
янно приходили сочувственные весточки; все «серьезное»
и веское или игнорировало «этих полусумасшедших»,
или старалось их литературно изолировать, как заражен
ный элемент (эти старания в конце концов подрезали
журнал). Стихи Блока были прямо на руку этим спаса
телям: какие-то «совершенно непонятные» стихи, бог
весть о ч е м , — какая-то Дева, Заря, Купина, какой-то
Дух... большие буквы...
Признаюсь, никоим образом не ожидал я тогда, что
пройдет всего четыре-пять лет — и Блок, после «Балаган
чика», станет популярным, а там вскоре и «знамени
тостью». Популярность его в молодежи стала обозна
чаться еще раньше. Но правда, что «Балаганчик», так
же как и вся социальная сторона Блока наметились и
развернулись уже позже; в эпоху «Прекрасной Дамы»
даже трудно было их предвидеть. И я продолжаю ду
мать, я надеюсь, что стихи его дебюта, так же как
и все стихи его первой книжки, остаются и до сих пор
мало популярными...
Характерно, что во всей огромной переписке со мной
Брюсова тех годов (1902—1904 гг.) я встречаю только
одну строчку о Блоке — и какую? «Блока з н а ю , — пишет
он осенью 1902 г о д а , — он из мира Соловьевых. Он — не
поэт». Правда, что вскоре, при личном свидании, по про
чтении стихотворений «Я, отрок, зажигаю свечи...» и
«Когда святого забвения...», этот краткий и столь без
апелляционный приговор был взят обратно. А весной
1903 года, когда мы с Брюсовым ехали вместе из Петер
бурга в Москву, вскоре после мартовской книжки, у не
го сложились ночью, под стук поезда, эти превосходные
стихи (карандашная запись которых до сих пор хранит
ся у меня):
Они Ее видят! Они Ее слышат!
С Невестой Жених в озаренном дворце...
Железные болты сорвать бы! сломать бы!..
(Напечатано в сборнике «Urbi et Orbi» под заглавием:
«Младшим» 10).
Следующая серия стихов Блока была напечатана уже
в 1904 году, в июньской книжке — последней, редактиро
ванной мною. Всего было подобрано двенадцать стихотво
рений, но три из них зачеркнуты цензурой, и в печати
появилось только девять 11. <...>
202
Я не помню в тогдашней критике сколько-нибудь яр
ких отзывов о дебютных стихах Блока. Впрочем, кому
было бы и написать такой отзыв? Скабичевскому? Ми
хайловскому? М. Протопопову? А. Б. (Ангелу Богдано
вичу) из «Мира божьего»? «На первых ролях» были
тогда все вышеупомянутые «силы». В беглом же газет
ном обстреле, которому постоянно подвергался «Новый
путь», летела, вероятно, шрапнель и на этот вновь наме
тившийся «квадрат» 12. Стихи Блока ведь еще несколько
лет потом пугали газетных ценителей — так же как
после 1907 года стали умилять их... В не лишенных
остроумия пародийных фельетонах Буренина того вре
мени появлялся, во всяком случае, в нашей «новопутей-
ской» компании поэт Блох вместе с философом Мисти
цизмом Мистицизмовичем Миквой (Вас. Вас. Розанов).
АНДРЕЙ БЕЛЫЙ
ВОСПОМИНАНИЯ
ОБ АЛЕКСАНДРЕ АЛЕКСАНДРОВИЧЕ БЛОКЕ
I
ЭПОХА ДО ПЕРВОЙ ВСТРЕЧИ
Воспоминания об А. А. Блоке далеко простираются
вспять, предваряя годы знакомства. Первую весть о бы
тии А. А. я имею от C. М. Соловьева * в 1898, не то в
1897 году. Я узнаю, что родственник С. М. Соловьева,
тогда еще мальчик, Саша Блок, гимназист, пишет, как
все мы, стихи и увлекается театром. В те годы я, тоже
гимназист, был ласково принят в гостеприимном доме
покойного М. С. Соловьева, брата Влад. Соловьева. Свое
образные отношения складывались тогда между мной и
семьей Соловьевых. Я, юноша шестнадцати — семнадцати
лот, дружил и с мальчиком Сережей, и с его родителями —
С. М. и О. М. Соловьевыми. О. М., художница и пере
водчица, чуткой душой соединяла интересы к искусству
с интересами религиозно-философскими, тогда столь не
модными. Она любила английских прерафаэлитов, Фета,
тогда начинающего Бальмонта, переводила Рескина,
выписывала журнал «Студио», восхищалась стихотворе
ниями Верлена и драмами Метерлинка. Она же и позна
комила меня с поэзией Верлена и Уайльда, Бодлера и с
Ницше. М. С. Соловьев относился сдержаннее к этим
веяниям в искусстве, высоко ценя классиков и прозорли
во выделяя все, действительно ищущее и талантливое.
Среди московских эстетов уходящего поколения он счи
тался арбитром, не разделяя насмешек их по адресу к
едва пробивающимся течениям иных доктрин. Он первый
отметил Брюсова эпохи «Шедевров», как поэта с круп-
* Поэта, филолога, критика, ныне священника. ( Примеч. А. Бе
лого. )
204
ным будущим, шутил над негодующими критиками дека
дентства. Всем этим он влиял на меня, поощряя мои
юные революционные устремления в литературе, но при
учая и воспитывая мой вкус в любви к классикам.
Помню его мастерское чтение «Фритиофа» Тегнера, его
любовь к северным фосфористам. В те годы я увлекался
и Достоевским, и Ибсеном, и Шиллером, и Шекспиром.
В тесном кругу соловьевского дома за чайным столом
шла беседа: спорили об Ибсене, Ницше. Мы с Сережей
тогда увлекались театром и в небольшой квартире Со
ловьевых наскоро импровизировали отрывки из Шекспи
ра и Шиллера. Так, были в коридоре разыграны сцены
из «Макбета», «Мессинской невесты», «Двух миров»
М а й к о в а , — мы покушались и на «Орлеанскую деву».
Мать А. А. Блока, А. А. Кублицкая-Пиоттух (по вто
рому браку), урожденная Бекетова, была дочерью тетки
О. М. Соловьевой, урожденной Коваленской. Мать
О. М. Соловьевой — А. Г. К о в а л е н с к а я , — была в свое
время известной детской писательницей. Уже в те вре
мена я знал: неизвестный мне Саша Блок, проживающий
зимами в Петербурге, проводит лета неподалеку от Де
дова, имения А. Г. Коваленской, и бывает в Дедове, при
езжая из Шахматова, имения матери, находящегося в
живописнейшей местности по Николаевской жел. дороге,
в восемнадцати верстах от ст. Подсолнечная смежной с
Крюковом, около которого расположилось Дедово.
С 1898 года, веснами, я посещал Дедово. Помнится,
я слыхал рассказы обитательницы Дедова, кажется
М. В. Коваленской, о сильном впечатлении, которое на