- Да? - в общем-то он попал в точку. Не знала, что он анализирует мои поступки. - Ты прав, но именно поэтому такие как я учатся недоговаривать и становятся мастерами в этом непростом искусстве игры словами.

      - Ты стала? - красная линия недоверия в интонации. Прости, что ломаю твой идеальный образ, который ты собирал годами и отшлифовывал его, но мне придется заставить тебя расстаться с иллюзиями.

      - Почти. Разочарован?

      Я представила, как где-то там в тихой комнате с зеркальным окном во всю стену Том сидит за столом, склонившись над микрофоном. Его взгляд устремлен на стекло, прячущее за собой все высшие чины города с напряженными лицами ожидающих результатов разговора. Они нетерпеливо постукивают по мягкому слегка пружинящему покрытию пола мыском до блеска начищенных ботинок. Многие из их уже все решили, но чертовы правила, инструкции и бюрократизм остальных мешают им схватиться за оружие и собственными руками выжечь очаг заразы, пустившей корни в центре города. Их города.

      - Нет. Как я могу быть разочарован? Ты мой командир, Скай. Человек, чью спину я прикрывал и кому доверял свою. Ты можешь быть разочарована мной, но никак не наоборот. И именно этого я боюсь.

      - Чего ты боишься? - он запутал меня нагромождением слов. Пока разбиралась что и откуда взялось, потеряла ход мыслей Тома. А может быть... Внутри противно дрожал нерв. Испугалась?

      - Меня хотят заставить сделать то, что тебе не понравится, Скай. То, что может обидеть тебя, а значит ты будешь разочарована во мне. Не поймешь, как я мог предать тебя, выступить против. Пытаюсь представить каково мне будет столкнуться с твоей ненавистью ко мне и не могу... - голос Тома дрогнул. - Привык видит поддержку лейтенанта, участие друга. Я, черт подери, смирился с тем, что иногда не увижу там что-то большее! Научился довольствоваться малым и не требовать от тебя иного, чем ты предлагала... - тень сорвался на крик.

      Он уже не сидит. Он стоит. Стул отброшен к стене. Обе руки сцеплены на тонком теле микрофона. Взгляд злой, а на лбу ровно три морщинки.

      Мой позабытый бог, откуда я настолько хорошо знаю Тома? Мне не составляет труда визуализировать четкую картинку и, думаю, она соответствует реальности. Будь на его месте кто-то другой, ничего бы не вышло. Взять хотя бы Рика... Да я не помню какого цвета у него глаза, но зато знаю - любимый цвет нынешнего командира четверки синий, он терпеть не может суши и отлично готовит уху!

      - А сейчас, когда ты вернулась и рядом с тобой эта тварь, которую ты невеста откуда притащила, которая заняла мое место рядом с тобой, слышишь, Скай - мое место! И у меня хотят забрать то малое, что осталось - надежду на прежние отношения, что мне делать? Скажи мне, лейтенант, а?

      На месте моего сердца зияла дыра. Огромная. С рваными краями. Белыми осколками ребер. Мысленно, на задворках сознания я падала в небытие, раскинув руки. Почему-то фантазия нарядила меня в цветастую юбку и мягкие белые туфли без каблуков. На плечах была короткая джинсовая курточка. И я улыбалась так, как может улыбаться самый счастливый человек на свете. Жаль, мы не поговорили раньше. Возможно, все сложилось бы по другому.

      - Помнишь, мы смотрели кино, где двое человек призывали третьего с оружием поверить кому-то одному из них?

      - Конечно. Ты замерзла, но отказалась взять мою куртку, а я обнял твои плечи, чтобы хоть как-то согреть и сидел не шевелился весь фильм, боясь спугнуть тебя.

      - Я могу лишь просить верить мне. Через три дня я покажу на совете все, что обещала. Если поверишь, то об остальном догадаешься сам.

      Мучительная пауза. Короткое извини, и тишина. Что ж, мы попытались. Надеюсь, для меня найдется шальная пуля. Я ходила вперед-назад перед баррикадой и ждала начала штурма. Как назло они тянули. Чего ждут? Пока у меня окончательно сдадут нервы и я добровольно сдамся? Нет. Бесконечные объяснения, оправдания не являются частью моих планов. Они не пощадят тяжело больного человека и сполна отплатят мне за протащенного в город Кукловода, каннибализм и прогрессирующее желание сомкнуть зубы на чье-нибудь артерии.

      Я вздрогнула. За стеной раздался звук не вписывающийся в сконструированное мной будущее. Добралась до двери сквозь мебель, приникла к ней ухом. Определенно за стеной шла борьба. Неужто?

      - Скай, ты меня слышишь? - в медицинский бокс ворвался голос Тома вместе с шипением и треском.

      - Да! - выкрикнула я.

      - Нас всего сорок два человека, но клянусь, мы дадим тебе три дня. Ребята не будут стрелять в своих, а погоны не рискнуть отдать такой приказ опасаясь бунта, но должна будешь показать нам поистине что-то грандиозное, иначе... - выразительная пауза. - В общем, не скучай и ни о чем не беспокойся.

      Не скучать не получилось. Первое время я ходила, разминалась. Потом каждые пять минуту проверяла состояние Джареда, поначалу вид серой ноздреватой живущей своей жизнью массы вызывал тошноту, но вскоре я начала находить происходящие в ней процессы весьма занятными. Далее тупо сидела перед часами на переговорном устройстве и с жадностью ловила любое изменение на циферблате. Следом села возле стены, поставив рядом колбу с водой и просто бродила взглядом по помещению.

      Время растянулось до бесконечности. Казалось, воздух в помещении загустел до консистенции киселя. Молекулы перестали хаотично роиться и неторопливо кружили в воздухе, словно медузы. Пульс сократился. Дыхание замедлилось. Сон перемешался с явью. Кукловод, низшие, трупы с отрезанными конечностями, интересующиеся их вкусом, моя четверка, генералы - все перемешалось в калейдоскопе сюрреалистических картин. Я или сходила с ума или умирала. А быть может и то и другое вместе.

      Раза три разговаривала с Томом. Или больше. Или вообще не разговаривала и мне приснились его откровения. Проклятая тень говорил о любви. О том, что этому чувству есть место в любое время. И оно делает людей намного лучше. Да мягче, чувствительнее, но порой становится единственным смыслом в нашей гребаной затюканной войной жизни. И о том, что любящие и любимые не так ощущают мир, как остальные. Он, например, не верил в мою смерть. И вылазках всматривался в темноту вовсе не для того, чтобы вовремя заметить тварь, а найти меня.

      Скорее всего, наши разговоры были плодом моей фантазии. В реальности, мне не хватило бы смелости сказать ему, что наверное я любила его, иначе откуда мне знать о маленьком шраме у него на виске? О родинке над пупком. Мы все мылись в одной душевой, но помню я именно его идиотскую родинку и помню, каких трудов мне стоило не смотреть на нее.

      Любила...

      Увы, от чувства остались одни воспоминания да и те не все. Но это неважно потому, что мы все равно не успеем наверстать упущенное. Сущий пустяк помешает - дурацкая вещь с названием смерть. Мелочь, а так неприятно. И не надо плакать, ведь однажды я для него умирала и по второму разу все пройдет гораздо легче. А, тогда было иначе... Тогда не верил, а сейчас верит.

      Чшарк! Серая масса в последние часы превратившаяся в кокон растрескалась.

      Я захлебнулась восторгом, подскочила к железному столу, нашла дыру, просунула в нее палец и отколупнула кусочек. Еще и еще. Расковыряла достаточно для восьми пальцев и с остервенением принялась отламывать куски вещества, раня кожу об острые края. Кукловод помогал мне изнутри. Через пять минут он смог сесть. Через десять вылезти из скорлупы и встать на пол.

      - Получилось? - ввинтился в голову мысленный голос вампира.

      Немногим ранее Том сообщил, что совет созван и ждут меня и... обещанное чудо.

      - Да, - я кивнула и вдруг начала оседать на пол. Он подхватил меня и положил на стол, где минуту назад находился сам. Отошел и вернулся с колбой, на четверть заполненной его кровью. Приложил посуду к губам и насильно влил в рот, заставив проглотить.

      - Умрешь позже, - успокоил он меня. - Мы не закончили.