Ну еще бы! Конечно, мы не закончили - мы даже не начали! Я поднялась, достала из вентилями укрывной материал, закутала в него Кукловода, не оставив видимой ни одной части тела вампира. Налила в колбу с остатками крови вампира воды и передала ее в руки Джареда. Так сразу мы карты не раскроем. Нам еще живыми до совета добраться надо.

      - Том, - позвала я. - Разнеси дверь. Я готова показать вам чудо.

      Пауза. Чуть больше, чем надо для принятия решения и наконец:

      - Отойдите с линии взрыва. И чудо поберегите! - добавил он с сарказмом.

                                        Глава 13

     Я укрылась у стены, отсчитывая про себя секунды. Джареда, похоже, собственная безопасность не интересовала. Все, что надо он и так уже знал из моей головы, поэтому я не видела смысла хватать его за руки и силой тащить в укрытие. Я даже не побеспокоилась о нем, абсолютно уверенная в его изворотливости.

      Минус один... Взрыва не было. Сухой щелчок, скрежет металла и между дверью и бетонными стенами возникло пространство. Металлическая плита оперлась на баррикады из медицинской мебели, немного помяв их.

      - Живы? - крикнули в щель.

      - Да, но надо разобрать завал, - отозвалась я и, согнувшись от резкой боли в желудке, поплелась к баррикаде.

      Кукловод жестом велел мне вернуться на то место, куда он меня определил. Жалость? Откуда ей взяться у существа, которое в принципе не понимает что такое чувства, но может играть ими, как ему вздумается? Просто он не хотел, чтобы я "помогала" ему под ногами. Прагматизм высшей пробы, понятный и мне и ему.

      Довольно быстро вампир раскидал в стороны баррикаду и неподвижно замер перед последним столом, подпирающим дверь. Мой выход.

      Я встала. Боль почти отпустила, свернувшись тугим клубком внутри живота. Все правильно, все так и должно быть. Только в старом кино герои получают свою долю аплодисментов и объятий. На деле единственная заслуженная награда - смерть.

      Десять шагов до выхода. Последняя преграда сметена. Железная плита рухнула на пол, подняв по углам ручейки невесомой пыли. Откуда-то она успела накопиться...

      Медленно, очень медленно, ожидая подвоха я вышла из бокса. Кукловод держался за моей спиной. Все правильно. Все, как договаривались. Никто никого не должен защищать, но в пустить в чужака рука может и сорваться, а в меня не будут - своя я.

      С десяток дул. Пальцы на спусковом курке. Под перчатками не видно, но я отлично знаю насколько напряжены суставы. Любое неправильное действие: шорох, взгляд и заговорят вплавленные в учебке рефлексы. Не смотреть на них. Не смотреть на оружие. Не смотреть никуда. Нельзя показывать страх. Просто идти мимо и тогда их отпустит.

      Шаг. Еще один. Каменное лицо. Ничего не происходит. Так надо. Так учили делать, когда находишься во враждебной среде. Я помню. С десяток голодных собак, их держали специально для этого. Одна комната. Один человек. Без оружия. И только снайперы сверху прикрывают, но о них не знают. О них говорят тем, кто пресек комнату от входа до выхода. Я помню. Я прошла. И испугалась потом, когда услышала сухие щелчки, увидела вышки, а в зал ворвались специалисты и выволокли порванного парня.

      - Что с Джаредом? - Том пристроился справа.

      Косой взгляд. Оружие опущено вниз, но ствол в левой руке, а указательный палец правой по-прежнему на курке.

      - Не трогай. Обжегся, пока готовил, - я кивнула на колбу. - Не я главное действующие лицо. Я - охрана. Но и он не профи, так, тут посмотрел, там сам додумался.

      - Оно? - я знала, он смотрит на жидкость. Недоверчиво, словно не стоит она затраченных усилий.

      - Почти, - соврала.

      Тени сопровождали нас на всем пути к залу советов. Сорок два человека. Кому или чему они поверили? Нашему негласному братству? Своим верим - чужих не пускаем, а полезут так шею намылим? Ой не та ситуация, ой не та. Точно говорят: привычка вторая натура. Ведь нутром чуют - темню я, но слова не скажут, ждать будут, пока от меня объяснений не услышат, а до этого верить и все. Без разговоров.

      Или не братство? Или поверили Тому? Неужто чувства моей бывшей тени их так скрутили и переломали, что против своих оружие повернули? Да, такое возможно. На войне каждый вдох для кого-то и за кого-то дорого ценится, ибо времени мало, а пожить, хоть вечер нормально пожить, по-человечески, хочется, если не замертво от усталости на кровать валишься.

      А может и не чувства. Кому какое дело до чужой любви? Может, дело в том, что я заветную мечту многих осуществила - с того света вернулась! Не совсем целая, но живая, а значит и другие могут. У каждого из нас кто-то за стенами города остался и далеко не все трупы видели. Иногда крик, обернешься, а за спиной нет уже никого, и ты следующей на очереди жадной до крови темноты. А иногда и крика не было...

      Длинный коридор. И узкий. Совсем не берег океана с таким высоким небом, что глаза от ярко-желтого песка оторвать боязно - голова кружилась. И серый. Как же я жила здесь раньше и не замечала ничего этого? Ни давящей атмосферы, ни зеленоватого оттенка кожи, ни практически неуловимого запаха в не раз прошедшем очистку воздухе. Не жизнь это. Тень жизнь. И мы сами превратились в тени. Жизнь она наверху, под солнцем и дня вполне достаточно, чтобы понять это. А здесь, смешно, но именно здесь чертов Ад, а не на земле, как все считают. И мы сами добровольно сюда спустились.

      Невыносимо длинный коридор. А ведь там, перед генералами придется говорить что-то, убеждать, уговаривать, вести за собой. Я не готовилась и вообще только сейчас сообразила. Совсем отучилась с людьми общаться. Они же не умеют, как Джаред: посмотрел, мгновенно проанализировал и принял решения. Они медлительны, недоверчивы и рассудительность в моменты шока сползает с них, словно мыльная пена под тугими струями холодной воды с горьким привкусом моря. Трудно будет. Пожалуй, самая трудная в моей жизни битва. И отступать нельзя. Некуда просто.

      Теперь длина коридора уже не казалось мне ужасной. еще чуть-чуть. Еще бы пару метров, и я найду те самые мысли, слова, которые жизненно необходимы сейчас. А если нет? Одна пуля мне. Кукловода превратят в кусок мяса. Он даже уворачиваться не будет. Смысл? Он тоже поставил на карту все, как и я. Только он за себя, а я за всех нас.

      Вялая злость шевельнулась внутри. Ну, давай же, давай родная. Именно ты в угаре боя придавала мне сил, проясняла затуманенное сознание и наливала силой уставшие мышцы. Давай, родная. Пусть раствориться в тебе тупое оцепенение, пусть уйдет тревога и отступит страх. Ведь я так устала бояться. Еще я устала жить. По-настоящему устала. Всего-то осталось сделать последний шаг и можно будет закрыть глаза и медленно угаснуть, но до этого...

      Говорят, обреченные дерутся безумно, хотят забрать с собой побольше врагов, утянуть их в могилу, чтобы и на том свете продолжать убивать, убивать, убивать... У меня есть шанс забрать всех тварей... Кто же откажется от такого подарка судьбы?

      Холодная усмешка на пересушенных губах. Четыре шага до двери. На третьем она приветливо распахнется. Показная доступность. Кричащая открытость. Ничего этого нет и в помине. Для сидящих в том зале мы не люди - боевые единицы, но разве можно осуждать их за это? Нет. Рядовой теряет одного, командир до десятка, они сотни... Боевая единица... Так проще, иначе они свихнутся, недаром даже тридцатилетние седые полностью.

      Панель бесшумно отъехала в сторону. Двенадцать человек за столом буквой "п". Остальные - лица на мониторах. Их много. Надо же... Не знала, что столько городов существует. Дверь также бесшумно закрылась за спиной.

      Сколько здесь охраны? А, толку пересчитывать! Хватит и одного. Кто начнет первый? У кого не выдержат нервы. Слишком интересная сложилась ситуация. И недобро. Вон, как исподлобья зыркают, аж щекотно. Похоже, придется начать мне.