Наконец я открыл глаза и понял, что сижу, прислонившись к стене. Судя по бившим в окно густо-оранжевым лучам, время уже явно шло к вечеру. Хотелось надеяться, что это вечер все того же дня.

— Сереженька! — прошептал родной голос, и родные губы принялись целовать мои глаза. — Сереженька!

Мы посидели, обнявшись, несколько минут. Я не мог произнести ни слова. Во рту пересохло, язык прилип к небу. А по всему телу разлилась неимоверная усталость.

— Спасибо, любимый! — снова начала говорить Кэт. — Я будто проснулась!

— Сколько прошло времени? — все еще не совсем понимая, что происходит вокруг, поинтересовался я.

— Восемь часов, — ответил откуда-то сверху голос Стаса. — Даже чуть больше.

Я повернулся в направлении говорящего и увидел, что Стас сидит за журнальным столиком как раз на том стуле, куда изначально садился я.

Кэт стала поднимать меня на ноги, но я мягко отстранил ее и встал сам, держась рукой за стену. В голове завертелась веселая карусель, и я вспомнил то время, когда в такое же состояние частенько приходил после выпивки. Хорошо меня прижало на этот раз, нечего сказать!

— Как ты себя чувствуешь? — спросил я жену.

— Великолепно, — улыбнулась она. — Голова только очень тяжелая, но я, по крайней мере, все помню теперь!

— Слава Богу, — прикрыл глаза я.

— Что с нашим сыном? — с тревогой в голосе спросила Кэт. — Тебе удалось его найти?

— Пока еще нет, — я покачал головой, ощущая, как мир снова начинает кружиться вокруг эдаким звездным вихрем. — Еще нет, но я обязательно найду его. Он жив, я это чувствую.

— Я тоже чувствую, — кивнула Кэт и обняла меня. — Наш малыш Грегори жив!

— Грегори? — переспросил я. — Почему Грегори?

— Я так назвала его. По-моему, очень красивое имя.

— Да, красивое, — я прислонился спиной к стене и постарался унять дрожь в коленях.

— Садись, Сергей! — подскочил со своего места Стас. — Когда ты повалился на пол, я сначала хотел тебя поднять, но прибежал доктор и запретил тебя трогать. Вот, я и сидел тут, ждал, пока у вас все закончится. Доктор, кстати, сейчас придет. Нужно будет взять несколько анализов.

— Отлично, — вяло вздохнул я, медленно опускаясь на стул. — Кэт, расскажи, что с тобой случилось после похищения? Как ты попала сюда?

Любимая тем временем села на кровать, подогнув под себя ноги.

— Все это довольно запутано, — начала говорить Кэт. — Сначала у меня отняли Грегори. Роботы, киберы… Они забрали его в свой космолет. А меня потащили к другому космолету. Я вырывалась, пыталась как-то помешать им, и тут как раз появился ты. Потом ты упал, и я подумала, что тебя убили. Было ужасно страшно. Меня повезли через подпространство, потом отдали на другой космолет, уже с человеческим экипажем. Я пыталась вразумить их, пыталась объяснить им, что не делала ничего плохого, что хотела просто мирно жить с тобой… Но они не отпустили меня. Вместо этого они привезли меня сюда, на эту планету. Мы сели недалеко от какого-то здания в горах, и пошли к нему пешком. Тут выяснилось, что оно не так уж и близко. Мы шли несколько часов. А потом они засунули меня в огромную дверь этого здания, а сами ушли. Сначала внутри было темно, сыро и холодно. Я брела вперед, постепенно спускаясь куда-то вниз, под землю. А потом ко мне вышли люди со свечами. Они проводили меня через пещеру к странной конструкции, вроде квадратной рамы от картины. Только размеры ее были гигантскими — каждая сторона квадрата где-то по шесть метров длиной была!

Кэт запнулась и как-то беспомощно посмотрела на меня, а потом на Стаса.

— Дальше я плохо помню, — призналась она. — Ко мне вышел мужчина. Довольно высокий, в плаще с капюшоном. Лицо его было испачкано грязью или сажей. Он тоже держал свечу. Он сказал, что рад меня видеть, и чтобы я не боялась. А потом провел меня через раму. И…

Любимая снова замолчала, а мы со Стасом подались вперед, ловя каждое ее слово.

— Там было очень ярко, — снова стала говорить Кэт. Там плескалось море из жидкого огня. Взлетали вверх протуберанцы, выбрасывая сгустки энергии, а потом эти сгустки падали обратно. Было очень страшно. Мужчина сказал что-то про мое рождение и стал уговаривать меня раздеться. Я подумала, что он хочет заняться со мной сексом. Но это ведь нельзя делать вот так и с кем попало! Я отказалась. Тогда он начал кричать, а потом — все… Больше я ничего не помню…

— Понятно, — кивнул я.

Рассказ жены практически ничего не прояснил. Ко всему прочему, очень похоже, что ее пытались изнасиловать или даже изнасиловали.

В палату зашел врач — все тот же немолодой мужчина с залысинами и сединой у висков, который вчера осматривал меня.

— Как самочувствие? — спросил он у Кэт, но ответ его на самом деле не интересовал, потому что он уже доставал из своего чемоданчика медицинские приборы. Видимо, желал лично убедиться, что с девушкой все в порядке.

Я, воспользовавшись тем, что жена отвлеклась на доктора, тихо поинтересовался у Стаса:

— В каком она была состоянии, когда ее нашли?

— Ты имеешь в виду следы насилия? — уточнил знакомый.

— И их тоже, — кивнул я.

Стас задумался:

— Ну, особых следов не было. Так, по мелочи — неглубокие порезы, ушибы. Но я почти уверен, что это она сама так побилась, пока по скалам ходила. Она ведь несколько дней там провела в одиночестве и со стертой памятью.

— Да, это верно, — согласился я. — Было бы странно, если бы Кэт нигде не поранилась. Слава Богу, что вы ее быстро нашли.

— Ага, повезло, — подтвердил Стас. — Ну, а что касается внутренних органов и всяких анализов — их наш врач Барсуков проводил, ничего не выявил.

— Значит, тот странный тип со свечкой к Кэт не стал домогаться. Или не оставил следов, — размышлял вслух я.

А ведь я уже видел этого чумазого парня в пещере! Мне ясно вспомнился один неприятный сон, разбудивший меня глубокой ночью. Было это на космолете, который вез меня в систему Парквелла. Именно из-за этого сна я пошел гулять по кораблю и наткнулся на скучающую певицу Рию.

Ну что ж, видимо парень со свечой и есть тот, к кому я должен попасть в первую очередь.

— Теперь вы, Сергей! — доктор прервал мои мысли, довольно бесцеремонно усевшись передо мной на журнальный столик. — Откройте рот!

После осмотра я вернулся к себе в гостиницу. Кэт пока оставили в больнице, хотели провести еще подробные исследования мозга. Но доктор Барсуков сказал, что ее можно будет забрать уже через пару часов — судя по всему, с моей любимой все было в порядке.

Шамиля, Ксюши и Милы я в гостинице не обнаружил. Видимо, друзья еще где-то бродили, добывая информацию о текущей ситуации и «автохтонах».

Я скинул ботинки и забрался с ногами на кровать. Нужно было пролистать Пашкин дневник, пока мне никто не мешает.

Дневник оказался довольно скромным по размерам. С теми записями, что накопились за последние годы у меня, его было, конечно, не сравнить. Но мне меньше всего хотелось сейчас устраивать соревнования на самого крутого автора дневников. Меня интересовало другое.

Первые записи в дневнике Пашки относились к тому времени, когда он обучался в Академии и мотался по Краю.

Сначала его распределили в систему Капеллы, где на удаленной орбите висела исследовательская станция ЗЕФ. Система была интересна в первую очередь тем, что состояла из двух гигантов, один из которых уже проэволюционировал до стадии, при которой в недрах светила начинаются термоядерные реакции гелия, а второй — находился в паузе, когда водород уже закончился, но температуры еще было недостаточно, чтобы начал «гореть» гелий. Вокруг этой двойной звезды вращалась еще одна звезда из двух компонентов. А между ними крутилось в безумном водовороте протопланетное облако, так и не родившее ни одного полноценного мира. Крохотная орбитальная станция день за днем пронзала эту космическую пыль, песчинки которой медленно стачивали ее бронированный корпус. В экипаже станции было всего семь человек, включая самого Пашку. Монотонная работа в тесном коллективе сильно выматывала моего друга, но таково обучение в Академии. Если учишься не на пилота или штурмана, то тебя ожидает полгода теории, а потом сдача дисциплин экстерном и работа там, куда пошлют.