И где она теперь, его светлая Инна? Где тот, дорогой образ, который, нигде не существовал, помимо его собственного ума и разыгравшегося воображения? Ее образ, по-прежнему был в том же сердце, но он уже никак не соответствовал жестокому и равнодушному настоящему. Этой сказочной девушки никогда и не было, а единственное место, где она бы появилась на какое-то короткое время - был только его собственный мозг. Это нежное и прекрасное существо, никак не могло соответствовать капризному и дерзкому в своей боевой ярости чудищу, которое теперь, уже сидя рядом, видимо, строило далеко идущие планы по завоеванию необъятного мира. И на этот раз, Хану уже действительно был жертвой. Но жертвой только своего ума.

  Огонек свечи грустно прощался в его голове, тихо угасая на глазах и унося в светлый мир несбыточных надежд, умирающую птицу несбывшейся любви, подбитую безжалостной стрелой разочаровывающей и холодной реальности.

  Продолжая упиваться своими несчастными мыслями в этом же духе, Хану разжалобил себя этой тоской до такой степени, что у него из глаз брызнули слезы. Он, смутившись, хотел было поднять руку, чтобы незаметно смахнуть их. Но она осталась на месте. Ничего не понимая, он еще раз пытался повторить попытку, но все так же безрезультатно.

  Паника захватила ум, он пытался вскочить, но не смог изменить даже направление взгляда. Хану беззвучно кричал от ужаса, но из парализованного рта не вырвалось ни звука. В голове застучало, как будто ее сильно встряхнули, основательно взболтав и перемешав содержимое. С вестибулярным аппаратом, тоже были проблемы. Пол закачался, словно палуба небольшого кораблика в шторм и стало совсем непонятно, где же находится верх или низ. Хану уже не мог привычно компенсировать такую неожиданную качку обычным напряжением мышц, но почему-то все же не падал.

  Внезапно, он почувствовал движение тела. Но, инициатива в этот раз, была не его. Оно, словно шагающий робот из какой-нибудь популярной манги, двигалось уже самостоятельно, а Хану и понятия не имел о его маршруте и плане, беспомощно наблюдая все это, словно в окне. Он был похож на заблудившегося пассажира севшего в чужой поезд.

  Это было неописуемо чудовищно и противоестественно. Он быстро двигался к входным воротам, чувствуя каждый шаг, но не имея никакого контроля. У него угнали его собственное тело, но невозможно было даже позвать на помощь. Хану обреченно наблюдал приближение запертых на ключ дверей. Судя по тому, что говорила ранее Инна, он сейчас просто разобьет о них голову. Они выглядели очень крепкими и прочными.

  Справа от него стремительно мелькнуло большое белое пятно, а он даже не смог сфокусировать на нем глаз, вынужденно наблюдая это движение только периферийным зрением. Это, конечно же, оказалась Инна, молниеносно метнувшаяся к дверям, чтобы успеть их открыть перед ним. Ловкое и точное движение рук, поворот ключа, откидывающийся засов и тяжелые двери открылись буквально за мгновение до того, как их порог пересек так и не сбавивший скорость Хану.

  Тупое тело даже не сделало попытки выставить вперед руки, чтобы защититься от удара. Но, по инерции пройдя несколько метров вперед, оно ловко и быстро развернулось, чтобы посмотреть назад. Но, двери уже были снова закрыты. Раздался стук закрывшегося изнутри засова.

  Хану, уже немного успокоившись, теперь с интересом наблюдал происходящее. Это походило на анимационные заставки компьютерной игры от первого лица 'с видом из глаз', когда все происходящее вокруг выглядит чрезвычайно интересным и захватывающим, но сделать еще ничего нельзя. Он привыкал к роли стороннего наблюдателя, подобно любопытному туристу, заглянувшего в кабину пилотов. Но, по большому счету, сознание так и является таким 'пассажиром' в очень сложном 'роботизированном комплексе ума-тела'. Разница, по сути, сейчас была лишь в отсутствии иллюзии контроля управления и доступа к пульту и педалям.

  Улица была заполнена его новыми коллегами по этому приключению. По всей видимости, жители были хорошо подготовлены и уже с детства привыкли к потенциальной опасности такого вечернего променада, а потому качество и фасон их нижнего белья, полностью соответствовал сезону и вполне годился для такой публичной демонстрации.

  Это тело казалось, хорошо знало, что делало, ловко обходя все углы и препятствия в темпе, который самому Хану в его обычном состоянии, скорее всего, был недоступен. Зрение и слух, сейчас были гораздо острее обычного и он уже сильно устал, но при этом, хорошо чувствовал каждое движение, словно накачанных допингом мышц. Видимо, контролирующая сила, не считала нужным экономить его силы, используя все временно имеющиеся у нее ресурсы на пределе возможностей.

  Его уносило все дальше от храма, где наверняка, уже в сердцах чертыхалась Инна, у которой эти непредвиденные обстоятельства так неожиданно и нагло угнали любимую игрушку.

  Хану был уверен, что теперь с девушкой ничего не случится и с ней все будет в полном порядке. Он, с ее стороны, не видел большого смысла в том, чтобы сопровождать его дальше. Инна остынет и ей наверняка простят эту капризную выходку. Судя, по ее темпераменту, 'принцесса царских кровей' могла выкидывать что-то подобное, уже не раз и не два, и скорее всего, была неприкосновенной особой. Едва ли, ее неожиданный трюк стал для всех неожиданностью. Ему показалось, что директор и сам побаивался собственной дочери. В конце концов, именно Гридик нарушил свое обещание, и теперь он в полной мере, должен был принять и такие последствия.

  Мимо быстро проплывали незнакомые улочки и Хану вдруг понял, что как раз такое неожиданное развитие событий и могло оказаться наилучшим решением, особенно если его занесет прямо в порт. К несчастью, тело продолжало тащить его по каким-то буеракам, через пустыри и огороды. Он даже пытался наклонять корпус как парус, корректируя вектор движения, но ничего не выходило. Тело словно оглохло к сигналам его мозга или нервная система была надежно блокирована чем-то вроде компьютерного вируса, теперь четко командовавшего этим бравым парадом.

  Наконец, у него появилась надежда - ноги изменили направление и уже проворно шагали на запах ночного моря. А потом, снова на параллельную к набережной улицу. И опять к морю, словно дразня его.

  Почти везде было хоть какое-то освещение, но глаза прекрасно видели и в темноте. Хану слышал даже писк мышей в сливной трубе внизу, а тело иногда резко останавливалось, немедленно реагируя на любой подозрительный шорох. Начинались кварталы с дорогими домами, а обостренное чувство обоняния уже ловило запах разлагающихся водорослей, выброшенных ха эту ночь приливом на берег.

  Быстро светало и Хану понимал, что времени оставалось уже не так много. Он не представлял себе вид и весь масштаб мероприятий, развернутых для его поимки, но надеялся, что вдали от здания Бюро, здесь могло еще не оказаться его агентов. Хотя, его неожиданный и эффектный выход и вояж, был наверняка замечен, все же у них не могло быть много времени, чтобы должным образом подготовиться к его травле.

  Хану невероятно устал и подумал, что наверняка бы побил сейчас рекорд любого чемпиона по спортивной ходьбе, если бы вдруг, кто-нибудь догадался его зафиксировать. Эта обзорно-ознакомительная экскурсия по городу, конечно же, не могла претендовать на оптимальность маршрута, но определенно исчерпала недельный запас его сил.

  Внезапно, бодро шагающий впереди него человек, вдруг зашатался и тихо осел на землю, словно из него внезапно выпустили воздух. Потом, в метрах двадцати, измождено упал еще один.

  'Началось!' - подумал Хану, приготовившись взять управление на себя. Сложность могла быть в том, что за это время, он мог 'забыть' как подавать команду на движение, подобно известному ёжику, который вот так же бежал, но споткнувшись, забыл как дышать и умер. А сейчас, нельзя было терять ни секунды. До порта, отсюда на взгляд, было еще метров триста, и надо было рывком преодолеть их, пока еще очень рано и его не успели заметить, чтобы не подставить под удар Таши.