Поговорив с заместителем ещё несколько минут и обсудив наши хозяйственные дела, я отправился в свою «каюту», намереваясь лечь спать пораньше, чтобы не накапливать усталость, как это случалось со мной за всё время, проведённое в экспедиции, уже неоднократно.

За время «ночного» сна мы миновали ту самую поляну, где был год назад построен «Дредноут», и мне так и не удалось больше взглянуть на это место. Когда плот сделал обычную остановку вблизи пляжа правого берега (песчаные береговые полосы теперь встречались всё реже), я, после занятий йогой на крыше сруба, сделал неплохую пробежку на пару с Адмиралом, а потом чуть больше получаса поработал с техникой ударов (был день малой нагрузки). Вернувшись на наш плавучий дом и дождавшись, когда дежуривший в этот час у мотора Сергей заведёт «Вихрь», я повысил обороты двигателя примерно до трёх с половиной тысяч — скорее, чисто с психологической целью, потому что на скорости это заметно не сказалась (хотя, возможно, прибавило с полкилометра в час), зато расход топлива возрос куда заметнее: до десяти литров в час. Впрочем, мне это не внушало особого беспокойства — запас горючей смеси был так значителен, что нам, похоже, было не сжечь и половины его до конца водного пути. Оставив свой арсенал, в котором я почти всегда проводил большую часть тренировки (во время занятий йогой складывал рядом), и сбросив спортивный костюм, я вышел в проход и едва не столкнулся с Наташей, которая дожидалась меня: была уже в купальнике и успела прибрать волосы. Шагнув назад в свою «каюту», я захватил готовый халат и через пару секунд набросил его на обнажённые плечи девушки.

— Кажется, вам понравилось, Николай Александрович одевать любимую девушку в собственные изделия! — рассмеялась моя помощница, примеряя халат. — Здорово! Тепло и удобно! Но, очень длинный…

— Оказалось, что это весьма увлекательное занятие! — улыбнулся я. — Что касается длины, то здесь уже не время и не место…

Вода была заметно холоднее, чем накануне, и моя спутница выдержала лишь пару минут, а потом попросилась обратно на плот — без моей помощи ей было не выбраться. Когда мы поднялись на платформу, я помог девушке накинуть халат, и мы направились к нашим каютам. Меня задержал выглянувший в бортовой проход Володя и спросил, что готовить на обед. Я распорядился сварить гречневую кашу и добавить готовый печёночный фарш, залитый жиром в стальной фляге.

— Николай Александрович! — окликнула меня вдруг девушка, когда я уже шагнул за порог своего помещения.

— Да, Наташа, — остановился я и отметил, что ярко-голубой халат очень идёт к её глазам, а потом улыбнулся и добавил. — Мне показалось, что вы вдруг захотели задать очень серьёзный вопрос…

— Очень… — чуть задумчиво отозвалась она, помедлила немного и спросила. — Тяжело расставаться, Николай Александрович, с любимыми? — А вы как думаете, Наташа? — внимательно смотря на собеседницу, негромко проговорил я.

— Мне кажется, Николай Александрович, я просто не вынесу ещё одного расставания… — тихо сказала девушка. — Если что-то вдруг у нас окажется не так… Даже подумать страшно!

— Не надо думать об этом, Наташа, — задумчиво глядя на свою помощницу, произнёс я. — А главное — никогда не спешить с выводами и особенно с поступками. И ни в коем случае не совершать того, чего уже нельзя исправить! Даже если душа рвётся на части, а земля уходит из под ног!

— Вы не из тех, кто предаёт или бросает… — также тихо проговорила моя собеседниц. — Но, как вы говорили, бывают ещё и обстоятельства…

— На обстоятельства можно ссылаться только до того, как отношения перешли в психологическую зависимость и стали неотъемлемой частью жизни, — отозвался я, чуть отступая назад, чтобы дать место Адмиралу, намеревавшемуся расположиться в проходе. — Если это уже произошло, то необходимо преодолевать любые трудности, чтобы не страдать все оставшиеся дни. Смерть, увы, ещё не самое страшное, что может случиться в нашей жизни…

— Спасибо, Николай Александрович! — чуть улыбнулась девчонка, осторожно переступила через Адмирала и несколько раз чмокнула меня в щёку. — Потом мы ещё поговорим об этом… Хорошо?

Я кивнул, молча проводил её взглядом, а потом постоял на пороге в задумчивости ещё несколько минут — тема нашей беседы относилась к тем событиям, рано или поздно происходившем в жизни почти каждого человека, которых страшился любой нормальный мужчина… Именно поэтому я и опасался связывать свою жизнь с жизнью молоденькой девчонки, полагая, что когда-нибудь и мне не избежать подобной участи… Впрочем, что-то менять в сложившейся ситуации было всё равно уже слишком поздно…

Минут через двадцать я прошёл в «кубрик» внешним проходом, по пути глянув на уже совсем близкие (метров по пять-шесть с каждого борта) берега. Володя крутился на «камбузе», где «подходила» гречневая каша, и я, вымыв руки, взялся за приготовление салата. С некоторым запозданием (как обычно в последнее время) появилась Наташа и сразу стала помогать мне — приготовлением еды она теперь занималась только со мной на пару, а в других случаях предпочитала руководить процессом… Недавний разговор с девчонкой заметно повлиял на моё настроение — не в лучшую сторону, конечно… Уже перемешивая салат, моя помощница, несколько раз обеспокоено глянула на меня — почувствовала состояние своего шефа и, кажется, даже собралась что-то спросить… В эту минуту с правого борта последовал лёгкий толчок, от которого, однако, содрогнулся весь корпус плота.

— Василий! — окликнул я нашего «вперёдсмотрящего», находившегося где и положено — на носу.

— Дно зацепили, Николай Александрович! — пояснил своим грохочущим басом мужик. — Мелковата стала наша речка…

Выйдя на носовую платформу, я обнаружил, что «Дредноут» только что миновал устье одного из притоков реки Ледниковой, и русло сразу сузилось до десяти-двенадцати метров. Скорость течения также несколько возросла, и мы делали теперь не более одного узла относительно совсем уже близких берегов. Постояв здесь ещё несколько минут, я вернулся в «кубрик», где все, за исключением дежурных, тут же сели за стол. Поглядывая на меня (вид у меня, надо полагать, был хмурый и озабоченный), мои люди без лишних разговоров принялись за еду — лишь кто-то (кажется, Александр) шёпотом попросил подать ему соль. Когда управились с салатом и перешли к каше, доктор погладил свою лопатообразную бороду (видимо, перенял эту привычку у Огнева), а потом очень осторожно спросил:

— Николай Александрович, а может такое случится, что по прибытии к морскому берегу мы не застанем наше судно?

— Ох, Олег Сергеевич! — сокрушённо покачал головой мой заместитель. — Умеешь же ты настроение испортить! Сейчас бы тебя черпаком да по лбу!

— Успокойтесь, мужики! — немедленно вмешался я, предотвращая ответные высказывания со стороны врача, который был куда здоровее Огнева. — Если случится такое, то выберемся на наших лодках — запаса провианта и топлива, учитывая наш склад на берегу моря, вполне достаточно для похода к материку, вот только объем ценного груз придётся сильно сократить.

Через несколько минут последовал ещё один толчок — с другого борта, и, едва мои люди напились чаю, как я поставил двоих мужиков по бортам носовой платформы с берёзовыми шестами в руках, чтобы подправлять курс «Дредноута», рассчитывая пройти под мотором хотя бы ещё десяток-другой километров. Некоторое время я стоял на носу и командовал людьми, внимательно наблюдая за обстановкой, пока через полчаса меня не сменил Огнев (не барское это дело!). Пройдя на корму, я посоветовал сидевшему сейчас за румпелем Сергею быть внимательней, а сам постоял ещё с четверть часа и здесь, у ограждения левого борта, облокотившись о перила и глядя в тёмную прохладную воду. Мимо медленно уходила назад зелёная высокая (метров пять-шесть) стена берегового кустарника, начинавшаяся прямо от уреза воды — даже высадиться здесь было негде. В чаще временами хрустели ветки, раздавались резкие крики птиц, хорошо слышимые даже на фоне низкого гула мотора, а севера всё сильнее задувал прохладный ветерок, шелестевший в мелкой листве. Плот всё чаще цеплялся за дно — уже не помогала бдительность дежурных и весьма толковое командование Огнева, но, тем не менее, я твёрдо решил продвигаться под мотором сколько будет возможно, а потом перейти на лебёдки, чтобы в дальнейшем пришлось идти на лодках не более сотни километров. Ко мне подошла Наташа и остановилась рядом, прижавшись к моему правому плечу.