— Я вас расстроила, Николай Александрович? — тихо спросила она, после минутного молчания. — Мне просто казалось, что такого мужчину, как вы не должны волновать подобные вопросы…

— У одного русского поэта в произведении есть замечательные строки: «О Господи!.. и это пережить… И сердце на клочки не разорвалось…» (Ф. И. Тютчев. «Весь день она лежала в забытьи…» — прим. авт.), — в глубокой задумчивости отозвался я. — В чем-то вы правы, Наташа, и если бы моя жизнь была более спокойной, то мне, скорее всего, не пришлось в этом случае проходить через подобное… Плохо то, что всё пережитое остаётся в душе навсегда, и рано или поздно приходит время, когда эта кладь становится тяжела…

— Поэтому вы и пытаетесь избежать новых серьёзных отношений? — задала моя собеседница очередной вопрос, подобно мне, вглядываясь в тёмные воды реки.

— Я не признаю «несерьёзных» отношений, моя милая помощница, — невесело улыбнулся я. — А такая позиция лишь ещё больше осложняет жизнь.

Вновь дунул весьма ощутимый прохладный северный ветер — температура воздуха, похоже, уже не превышала семнадцати-восемнадцати градусов тепла. Моя собеседница поёжилась и ещё ближе придвинулась ко мне — девчонке пора было одеваться потеплее и отказаться от коротких юбок. Мы молча постояли ещё несколько минут, а потом прошли в мою «каюту», где Наташа сразу привычно забралась с ногами на лежанку, и я тут же подал ей взятое с одной из полок, тёплое шерстяное одеяло. Девушка, удобно устроившись полулёжа, в свою очередь весьма серьёзно задумалась и лишь молча следила за тем, как я, разложив на столе ружья и инструменты, натянул очередные новые хлопчатобумажные перчатки, присел на скамейку и занялся чисткой своего арсенала. Прошло с полчаса, когда я, управившись с ружьями, взялся за пистолеты, с обычной тщательностью проводя всю работу.

— Николай Александрович! — нарушила наконец молчание моя помощница. — Вы говорили, что предчувствуете опасность для меня… Теперь она окончательно миновала?

На минуту прервав своё занятие, я несколько озабоченно глянул на собеседницу — вся наша экспедиция была весьма опасным предприятием, и не так-то просто было выделить угрозу её конкретному участнику, пусть даже и настолько дорогому мне. А ещё я и без того постоянно волновался за девчонку, правда, обычно без сильно насторожившего меня в своё время острого чувства тревоги, которое не так давно помогло мне спасти ей жизнь…

— Не знаю, Наташа, — честно ответил я. — Но мы с вами по-прежнему путешествуем по чужому миру, где опасностей просто не перечесть… А некоторые меры предосторожности необходимы даже при нахождении в собственном доме… Так что давайте будем всё также внимательны!

Собрав пистолеты, я сунул их в обе кобуры, а потом пересчитал оставшиеся патроны (хотя и без того знал их число) и даже покачал головой: осталось совсем немного — на одну-две хорошие перестрелки… С боезапасом для ружей всё выглядело куда более оптимистично — в устроенном нами складе в недрах ледяного холма имелось по полсотни патронов и того, и другого калибра, да ещё наличный запас составлял не менее трёх десятков на ствол.

— Что будем готовить на ужин, Николай Александрович? — поинтересовалась Наташа, приподнимаясь и усаживаясь на лежанке — сегодня девчонку как-то не тянуло в сон.

— У вас есть предложение? — поднимаясь (собирался глянуть на обстановку вокруг нашего плавучего дома) спросил я. — Если хотите что-нибудь необычное…

— Ничего особенного: просто тушёную капусту с мясом — скоро станет совсем холодно, и наш запас овощей придётся бросить, если, конечно, мы не сможем что-то правильно заморозить, — радуя меня своей хозяйственностью, сказала девчонка. — Поможете мне с капустой?

— Конечно, — машинально отозвался я, а потом, задержавшись на пороге, с улыбкой добавил. — Переоденьтесь, Наташа, «неожиданные поступки» теперь придётся оставить до прибытия на борт «Странника»!

— Буду ждать этого момента с нетерпением! — рассмеялась моя помощница.

Пройдя на наш «склад», я взял с одной из полок обнаруженную Володей в багажнике старого «Прогресса» червячную лебёдку, тщательно завёрнутую в промасленную бумагу, и прихватил из ящика с крепежом полудюжину восьмидюймовых гвоздей — особой нужды экономить их уже не было. Когда я вышел на самый нос плота, намереваясь закрепить лебёдку на центральном бревне платформы, которое заметно выдавалось вперёд, Огнев, стоявший здесь, проворно перехватил у меня приспособление вместе с крепежом.

— Не княжеское это дело, Николай Александрович, гвозди-то загонять! — выдал он свою любимую фразу и занялся установкой лебёдки сам.

Вмешиваться я не стал: мужик он был ловкий и умелый, да и задача — проще простого… Шагнув в «кубрик», я жестом остановил всех свободных от вахты своих людей, собравшихся вскочить при моём появлении (и откуда только взялась эта армейская дисциплина?), окликнул нашего юнгу и через пару минут мы с ним занялись нарезкой капусты, запасы которой оставались ещё очень приличными — десятка три кочанов среднего размера. Доктору, чтобы не бездельничал (стоять на вахте или работать шестом его обычно не заставляли), я поручил мелко нарезать хорошо проваренное мясо антилопы, которое предполагалось после слегка подрумянить на сковородке для улучшения вкуса. Тем временем Огнев хорошими ударами обуха топора, от которых сотрясался весь «Дредноут», загнал здоровенные гвозди в центральное бревно платформы, намертво закрепив на нём лебёдку.

— Как продвигаться-то будем, Николай Александрович? — через раскрытые двери «кубрика» громко спросил он. — Трос ведь перецеплять придётся!

— Загони поблизости ещё какой-нибудь крюк, Иван Ильич! — продолжая возиться с капустой, отозвался я. — Для наших рычажных лебёдок…

Мой заместитель с пониманием кивнул — тут и объяснять ничего не требовалось, оставил топор и, в свою очередь, отправился на «склад», разыскивать в крепеже что-нибудь подходящее. Мы с Володей загрузили мелко порезанную капусту сразу в два котла, добавили топлёного жиру антилопы и поставили на огонь.

— Тяжело, наверное, на лебёдках плот пойдёт, Николай Александрович? — улучив свободную минуту, сразу спросил меня наш юнга. — Для такой махины-то усилия должны быть соответствующие…

— Тяговых усилий наших агрегатов вполне достаточно, — остановившись на носовой платформе рядом с «камбузом», ответил я. — Лишь бы мужики были повнимательней и не тянули бездумно плот прямо через мели!

— Долго будем «бурлачить», Николай Александрович? — спросил в свою очередь Огнев, вновь выходя на нос теперь уже с хорошей скобой в руке.

— Сколько получится, — проговорил я, очередным жестом показывая Василию, взявшему теперь командование плотом на себя, что нужно придвинуться к правому, более высокому теперь берегу. — Думаю, весь завтрашний день (по привычному нам ритму — оранжевый Агни неизменно светил сутки напролёт).

Когда наше основное блюдо было на «подходе», я мелко порезал с десяток спелых помидоров и добавил в котлы — для улучшения вкуса. Появилась Наташа в своём новом ярко-голубом комплекте в сочетании с белой рубашкой — так долго переодевалась, что поспела лишь почти к самому ужину.

— У меня опять слишком нарядный вид для бывалой путешественницы! — пожаловалась она. — Вам помочь, Николай Александрович?

Насчёт «бывалой путешественницы» я высказываться не стал — после целого года, проведённого в диких краях, девчонка имела полное право называть себя так. Что же касалось предложенной помощи — тут я лишь покачал головой, потому что, по сути дела, осталось лишь сесть за стол и разложить готовое блюдо по тарелкам. Салат на этот раз готовить не стали — и так сплошные овощи, хотя и с существенной мясной добавкой. Пятеро свободных от дежурства участников экспедиции (наши мужики все были заняты управлением плота, и нам скоро предстояло сменить их), спешно приступили к ужину — успели изрядно проголодаться, не говоря уже о том, что приготовили одно из любимых всеми блюд.

— Как-то тревожно даже стало! — поделился доктор, едва утолив первый голод (Володя сразу положил ему вторую порцию). — Берега совсем рядом! Не случилось бы чего, Николай Александрович!