— Зря ты все-таки от нее отказался. Она, по-моему, от тебя в восторге.

— Не хочу перебивать аппетит.

— В смысле? — не поняла я.

— Ну вот представь, сидишь ты, к примеру, на званом ужине, и шеф-повар вот-вот преподнесет тебе изысканнейшее яство, специально для тебя приготовленное, учитывая все твои вкусы и пожелания. И вот официант с блюдом уже появляется в конце зала, и вдруг тебе предлагают перед этим отведать какого-нибудь доширака. Ты бы стала давиться лапшой? Или бы деликатеса дождалась?

— Естественно, дождалась бы. Только я смысл твоей аллегории все равно не догоняю. Это все коньяк виноват, тормозит умственные процессы, — я вздохнула. Удобно, когда есть на что свалить.

— Вот и я лучше подожду, когда ты придешь ко мне и скажешь: «Ты победил», тем более ждать этого осталось совсем немного, — Максим недвусмысленно улыбнулся.

— Ага, как же, жди-жди, — я засмеялась. — Да только давиться тебе дошираком до конца твоих дней.

— Вот и посмотрим, кто из нас окажется прав, — его самоуверенность не знала границ. Такое впечатление, что он вариант своего проигрыша вообще не рассматривал.

В город мы вернулись около полуночи. Всю обратную дорогу я проспала и проснулась только, когда подъехали к дому Макса.

— Опять снег, — пробормотала я, покинув теплый джип. Подставила лицо кружащимся снежинкам и закрыла глаза. Взгляд Максима чувствовала буквально кожей. Не удержалась и заулыбалась от удовольствия. Почему-то так приятно было, что он на меня смотрит. Вот выкинул бы он из головы все свои глупые взгляды на жизнь, и мы вполне бы могли стать хорошими друзьями. Едва я об этом подумала, как тут же сочла эту мысль абсурдной. В качестве друга я его представить упорно не смогла.

— Лер, пойдем домой, — позвал он, выкинув окурок.

Пойдем домой… Как непривычно звучит. Я только сейчас задумалась, а что же будет дальше. Ведь рано или поздно Максим поймет всю тщетность попытки меня купить и уйдет из моей жизни. Едва я это представила, как меня захлестнуло невесть откуда взявшееся отчаяние. Не думала, что можно настолько привыкнуть к человеку за столь короткий срок.

Бороздивший сугробы Акбар первым поспешил в подъезд, мы вошли уже за ним. Молча поднялись в квартиру.

Все началось в прихожей. Разувшись, я умудрилась споткнуться о собственный сапог и загремела бы на пол, если бы Максим меня не поймал. Встретились глазами, за доли секунды решив все без слов. Дальнейшее произошло само собой. Все-таки коньяк по способности опьянять не шел ни в какое сравнение с его поцелуями. Если до этого еще какая-то способность размышлять у меня была, то теперь она окончательно отключилась, капитулируя перед натиском зашкаливающих эмоций. Не знаю, чем бы все это закончилось, вернее, знаю, но уже на пороге своей спальни Максим вдруг резко отстранился.

В ответ на мой растерянный взгляд прошептал:

— Я не хочу, чтобы завтра ты меня возненавидела.

Наверное, он был прав. Если рассуждать с той позиции, что сейчас я не соображала, что делаю. Хотя сложно правильно оценить собственную адекватность, когда ты вроде как не способен на логические выводы. Справедливости ради замечу, что чувствовала я себя абсолютно вменяемой. Хотя тот факт, что умудрилась на какое-то мгновение потерять голову, красноречиво говорил об обратном. По крайней мере, ничем, кроме наличия в своем организме алкоголя, я это объяснить не могла.

— Ложись спать, ничего не бойся, — Максим направился обратно в прихожую.

— А ты куда? — опешила я.

— Пойду проветрюсь, пока еще себя контролирую, — усмехнулся он.

Мне жутко не хотелось, чтобы он уходил. Но просить его остаться не хватило смелости, ну или глупости, если верить, что сейчас я не соображала, что делаю.

Максим ушел. Из зала выглянул Акбар и вопросительно на меня посмотрел.

— Ушел, — я вздохнула. — Не спрашивай куда, я не знаю.

Чувствуя себя безумно одинокой, побрела в спальню. Кровать расправлять не стала, легла на покрывало прямо в одежде и свернулась калачиком. Больше часа не могла уснуть, прислушиваясь в надежде, что вот-вот хлопнет входная дверь. Но Максим все не возвращался. В итоге все-таки провалилась в сон.

Утро выдалось хмурым и растерянным. Боясь думать о том, что было вчера, и в самом ли деле я была неадекватна, я вылезла из-под пледа. Судя по последнему, хозяин квартиры был уже дома. Если, конечно, это не Акбар меня укрыл.

Максим обнаружился на кухне. Я вошла как раз в тот момент, когда он с досадой запихивал сковородку в посудомоечную машину.

— Привет, — он улыбнулся. — На завтрак у нас должен был быть омлет с грибами, но он слегка обуглился, так что придется довольствоваться бутербродами.

— Я не голодна, — ответила я вместо того, чтобы признаться, что дико рада его видеть. Наверное, коньяк просто до сих пор не выветрился.

Ограничившись чашкой кофе, я собралась домой. Максим вызвался меня отвезти. Причем настолько безапелляционно, что я не решилась возражать. Да и денег на автобус у меня все равно не было, кошелек ведь оставила вчера в общежитии, когда переодевалась в новую одежду. Только сейчас сообразила, что за все это время ни разу не вспомнила о мобильнике и, соответственно, любимом Сереже. Мгновенно пришла в дикий ужас от самой себя.

Дорога прошла в молчании. На Максима я старалась не смотреть, хотя сама постоянно чувствовала его взгляд на себе. Едва джип остановился напротив крыльца, как вышла Ирка.

— О, привет! — радостно завопила она при виде нас и тут же подскочила к Максу. — Максим, будь другом, а? У нас чего-то розетка сломалась, может, глянешь?

— Ир, да сами бы починили, — я нахмурилась. Уж очень я хотела поскорее сбежать от него подальше. Точнее, от тех мыслей, которые он вызывал.

— Мне не сложно, — он пожал плечами.

Подлая Ирка убежала в универ, а мы поднялись в комнату. Хорошо все-таки быть директором собственной фирмы. Захотел — пошел на работу, не захотел — не пошел.

Пока Максим орудовал отверткой и плоскогубцами, я старательно пыталась успокоить собственные взбесившиеся чувства, но толком так и не успела. Удивительно, но после его манипуляций чайник включился и дым из розетки как обычно не пошел.

— Спасибо, — пробормотала я.

— Да не за что, — Максим не сводил с меня внимательного взгляда.

— Вот видишь, — я вяло улыбнулась, — даже ты способен на бескорыстие.

— Разве я говорил, что делаю это бескорыстно? — хитро улыбнувшись, он вдруг притянул меня к себе.

Я не успела ничего ответить, он меня поцеловал. Только сейчас я поняла, что все утро ждала именно этого. Но буквально через пару секунд какой-то звук вытряхнул меня из блаженного дурмана его близости. Я даже не сразу сообразила, что это запищал мой телефон, принимая CMC. Я мгновенно вернулась в реальность и отпрянула от Максима.

Того, что произошло дальше, я совсем не ожидала. Он быстро подошел к столу, взял мой мобильник, и, открыв форточку, вышвырнул его на улицу.

— Ты что… — я обомлела, не веря своим глазам.

— Не переживай, куплю тебе новый, — он говорил об этом так спокойно, будто выкидывание чужих мобильников для него было дело обыденным.

И вот тут меня прорвало. Я высказала Максиму все, что о нем думала. Начиналась моя гневная тирада с «что ты себе возомнил» и заканчивалась настойчивым посылом ко всем чертям.

Максим невозмутимо молчал, выслушивая все обвинения. Когда минут через пять мои гневные слова все-таки закончились, направился к двери. У самого порога обернулся и холодно бросил:

— Одежду можешь оставить себе. Считай, это твоя плата за вчерашнее.

Его слова обожгли меня раскаленным железом. Едва за ним закрылась дверь, я опустилась на колени и все-таки разревелась.

Когда я была маленькой, мы с Ромашкой наряжали елку в самом начале декабря. Это был целый ритуал: разнокалиберные игрушки делили пополам, и каждый украшал свою часть елки. Победителю в этом маленьком соревновании присуждалась шоколадная конфета и звание «Лучшая елкоукрашательница». Правда, побеждала каждый раз я, но конфетой с сестрой всегда делилась и убеждала ее, что почетное второе место — почти такое же важное, как первое. А она смеялась, лохматила мне волосы и обещала сказать Деду Морозу, что я весь год вела себя хорошо. Новый год всегда был моим самым любимым праздником. Но в этот раз меня не радовало даже его приближение.