- Я знаю, что ты готов съесть его, не знаю, правда, за что, да и меня это не интересует, - она так на меня глянула, что я сразу же понял - этот юный негодяй ей о чем-то натрепался, - но это учет пожеланий молодежи. Нас забрасывают письмами. О твоих девчонках пока ни одного письма.
- Будет, и не столько, а в миллион раз больше. Поверь мне. А пока никто не видел и не слышал, откуда быть письмам?
Она рассмеялась:
- Никогда еще не видела тебя таким заинтересованным. Давай, давай, раскрывай карты!
Я пододвинулся к ней поближе. Хвостом вертеть больше не приходится. Мы в самом деле знаем друг друга очень давно.
- Послушай, Женечка, я хоть и похож на вяленую воблу, но уж очень просоленную, без литра пива на зуб не возьмешь, мне надоело считать копейки в кармане. Я хочу пожить чуть поспокойнее, без этих идиотских забот. А тут, поверь, есть шанс, и не только для меня.
- Хорошо, хорошо, вот об этом здесь не надо, за нами смотрят и на нас, поверь, столько лишнего вешают, что оторопь берет, а я ничего, кроме расплывчатых обещаний, в своей жизни не слышала. Поможешь кому-нибудь, в крайнем случае пробурчат "спасибо!" и адью на этом, долгое прощай ... Ну да ладно. Посмотрим, как ты изменился за эти годы. Не думаю, чтобы в худшую сторону. Тем более, мне от тебя, кроме внимания, ничего не надо. Значит, так... Тебе, то есть, им нужен эфир на завтра...
- Только на завтра, иначе все рушится.
Она задумалась лишь на мгновение:
- У нас есть буквально несколько минут. Все склепано до последнего. Где фонограмма и есть ли она вообще?
- А как же, Женечка, - у меня начала кружиться голова: неужели полный порядок? - Внизу ждет директор группы. У него все при себе.
- Тащи ее сюда, к тому же немедленно, вместе с директором группы. Мне надо все показать главному, чтобы потом не было идиотских разговоров. Он у нас недавно, мы быстро нашли общий язык, и мне не хочется терять его на пустяках.
Она позвонила в бюро пропусков, назвала фамилию Жеки, а я вовсю мчался вниз.
Жека вытаращил на меня глаза:
- Чего так долго?! Да за это время ....
- Повзрослеешь, мальчик, и многое поймешь. Спешить надо только в конкретных случаях. Думаю, ты их знаешь.
- Как дела? - спросил он уже другим тоном.
- Не знаю, чем закончится. Пока все на мази. Но я, мне кажется, влип в одну историю...
- Какую?
- Об этом позже.
Мы влетели в кабинет Евгении Федоровны, я представил Жеку, уверенно обозвав его директором группы "Ах!". Склонившись, он поцеловал руку Евгении Федоровны. Ничего не скажешь, у него это артистично получалось.
Она сняла трубку желтого телефона. Диска на нем не было. Значит, прямой.
- Василий Емельянович, вы окончательно освободились? Очень хорошо. Я сейчас к вам зайду... - сказала она и повернулась к нам с Жекой: - Через несколько минут я приду за вами. Если он захочет прослушать фонограмму. Да, и разыщите срочно ваших девочек. Сегодня поздно вечером у нас небольшой прогон. Пускай ждут команды.
Она вышла.
- Молодчина! - сказал мне Жека. - Я уже ни во что не верил...
- Да ты не спеши. Дурная у тебя привычка.
Жека не обратил на мои слова никакого внимания, он счастливый человек, он уже верит, что завтра его подопечные выйдут в открытый эфир, а через некоторое время он загребет столько денег! Может, именно сейчас он их и подсчитывает в своем воспаленном мозгу. Но Жека вдруг зацокал языком:
- Какая женщина?! Будто только что с Запада. В возрасте, но какая знойная!
- Знойная, да и с Запада недавно, у нее сын в городишке Шелфиде проживает. Тесть у него миллионер, владелец фирмы. К тому же, миллионер не жадный, в отличие от тебя, - начал нести я всякую чушь, а сам подумал: а что, если сплавить ее Жеке? - Да и лет ей совсем немного. Я тебе скажу - здесь не пролетишь. В любом смысле. Живет одна, шикарная квартира на Неждановой.
У Жеки помутнели глаза от воображаемого. Но потом он покачал головой:
- Я таких боюсь. К ним не знаешь как подойти. Язык начинает неметь.
- Дурак ты, - сказал я. - Язык у него немеет. Конечно, если начнешь сразу тыкать в нос свою красную книжку с гербом и всякими там отделами "зет", то тут же вылетишь из квартиры пробкой, а если пораскинешь чуть-чуть мозгами - покайфуешь как следует.
У Жеки оживился взгляд:
- А у тебя с ней общий опыт?
- Это не важно. Ты, кстати, как новоиспеченный директор всемирно известной группы "Ах!", не выбросил вон свое красное удостоверение?
Жека замахал руками:
- Сам всегда говоришь, что не надо слишком спешить. Оно нам может еще пригодиться, поверь мне, да и вообще давай не касаться кое-каких вопросов. Я же тебя не всегда спрашиваю, где ты был, с кем встречался, зачем, почему...
Идиот! Он все-таки клинический больной. Сейчас начнет кочевряжиться передо мной и изображать из себя крупного агента секретной организации. Я бы сказал ему пару тепленьких слов, но тут вошла Евгения Федоровна и сказала, что нас ждет главный редактор. Имя Василий Емельянович мне ничего не говорило, но как только я вошел в его кабинет, более просторный, но менее уютный, чем у его замши, то сразу же узнал его, он несколько лет ошивался в секторе печати ЦК комсомола, он сидел рядом в одной комнате с нашим куратором, и мы с ходу друг друга узнали. Я подумал, что неплохо уходят эти комсомольские зайчики, посидят, попишут справки, сразу же забудут родные Мусохрански, становятся столичными жителями с отличными квартирами, а затем после отсидки получают должности, которые рядовым пахарям на этом самом телевидении и не снились.