В гараже всегда было много работы. Гораздо больше, чем в Херрик Кроссе. Скемптон был большой деревней, расположенной на главной дороге от Бакстри до Китчинхемптона.

Кроме Чарли у Флеминга работали еще два человека — Джерри Джексон, молодой подмастерье, и Джордж Кресси. Ему уже было под тридцать, и он выполнял разные работы в гараже. Джордж, как вскоре понял Чарли, был немного «с приветом». Он всем рассказывал, что он — краснокожий индеец. Как ни странно, но он действительно был похож на индейца. У него были грубые черты лица и темная кожа. Лицо было острым, с выдающимися скулами. Джордж стриг волосы очень коротко, и было видно, какой у него большой, весь в шишках череп.

Флеминг предупредил Чарли в первый же день, чтобы тот не распускал Джорджа.

— Он должен работать, как и все остальные, неважно, «тронутый» он или нет!

Кресси слышал, что о нем говорил Флеминг. Он в это время подметал пол в гараже. Когда Флеминг ушел, Джерри, подмастерье, спросил его, слышал ли Джордж, что сказал о нем босс?

— Не беспокойся, я все слышал. Но я доберусь до него когда-нибудь!

— Что с ним сделаешь? Снимешь с него скальп?

— Да, и с тебя тоже!

Джерри посмотрел на Чарли и ухмыльнулся, но Чарли не желал разделить с ними шутку. Он вытащил сигареты из кармана и предложил сигарету Джорджу. Джордж удивленно посмотрел на него.

— Это «Голд Флейк»? Спасибо. Ты — мне настоящий друг!

Джордж так осторожно взял сигарету, как будто она была сделана из настоящего золота.

— Я не стану сейчас курить, а оставлю ее на потом, — сказал он и засунул сигарету себе за ухо. Джордж продолжил подметать пол, а Джерри Джексон посмотрел на Чарли.

— Джордж не курит и никогда не курил. Когда-нибудь он отдаст эту сигарету тебе.

Предполагалось, что Джордж работает в гараже по утрам, и Флеминг платил ему только за это, но Джордж болтался в гараже весь день и уходил оттуда, только когда гараж запирали на ночь.

— Мне все равно больше нечего делать, — объяснил он. — И кроме того, так я не попаду в беду.

У него когда-то были неприятности с полицией, после того как он подрался с человеком в пивной, и ему пришлось отсидеть срок в тюрьме в Глостере.

— Я больше никогда не повторю этой ошибки. Мне нужно держаться подальше от всяких свар!

Роберт полюбил их маленькую ферму. Это место очаровало его. Серый каменный дом и его расположение. Из него можно было видеть всю долину внизу. Ровные зеленые поля, особенно прекрасные утром. Теплый сладкий запах амбара, где пахло сеном и соломой, яблоками, разложенными на полках, и заваренной ячменной мукой. Все это завораживало его. Иногда он стоял совершенно неподвижно, пытаясь понять, почему же так приворожило его к себе это место.

— Наверное, это потому, что оно наше, — как-то сказал он Чарли. — В нем что-то есть… я даже не могу тебе все объяснить. Мне кажется, что я прожил здесь всю мою жизнь.

Он ходил теперь в школу в Минглетоне. Ему казалось, что он только зря теряет время, посещая новую школу всего один семестр. Но месяцы промчались быстро, и с Рождества он будет свободен и сможет занять свое место в мире взрослых.

По мере приближения этого заветного дня он, однако, все больше задумывался над важной проблемой. Его мать совершенно ясно дала понять, что рассчитывает, что Роберт станет работать на их ферме. Она рассуждала об этом постоянно, и было ясно, что ей очень нравится эта идея.

— Ты только представь себе, что станешь работать на своей собственной ферме! Ты станешь хозяином фермы Стент, и тебя никто не выгонит в межсезонье, как это делается с наемными работниками.

Хотя Роберт любил Стент, он совершенно не желал здесь работать. Ему хотелось поработать на более крупных фермах — Пигготтс, Иннингс или же Конец Света. Там он сможет выучить всю фермерскую работу и стать универсальным работником, каким был его дед в лучшие годы его жизни. Он знал, что ему следует сказать об этом своей матери, но это было трудной задачей. И чем дольше он оттягивал этот разговор, тем становилось все труднее начать объяснение с Линн. Вместо этого он как-то утром в воскресенье поговорил об этом с Чарли и Джеком. Это случилось, когда они ремонтировали забор у свинарников.

— Тебе нужно сказать матери все прямо, — посоветовал ему Джек. — Это твоя жизнь, и ты вскоре станешь совсем взрослым. Тебе следует начинать свою жизнь так, как ты этого хочешь.

— Но что скажет на это мать?

— Ей это не понравится, и разразится большой скандал. Но тебе нужно привыкать противостоять женщинам, иначе они всегда будут командовать тобой.

Роберт понимал, что дед был прав. Он знал, что должен сам постоять за себя. Но ему не хотелось портить матери настроение и разрушать придуманную ею мечту, и Чарли, все прочитав на его расстроенном лице, поспешил к нему на помощь.

— Ты уже нашел себе работу?

— Нет, пока нет.

— Тогда, может, не стоит спешить. Тебе всего лишь четырнадцать лет, и у тебя впереди масса времени. Почему бы тебе не сделать так, как желает твоя мать, и не поработать на ферме? Ну, примерно год, чтобы она успокоилась.

— Год? — воскликнул Роберт. Ему это казалось вечностью.

— Год — это не так долго, — заметил Чарли. — Год — это всего лишь двенадцать месяцев.

Он приставил колышек на место и держал его, пока Джек приколачивал его к перекладине.

— Твоя мать тратит так много сил, приводя здесь все в порядок, и тебе пока не стоит расстраивать ее. Но она вскоре встанет на ноги, и ей не будет так обидно, когда ты ей скажешь, что хочешь работать в другом месте.

Роберт пристально смотрел вдаль, но потом он принял решение.

— Хорошо! Я поработаю здесь год. Мне кажется справедливым работать здесь, пока ферма не станет на ноги!

Он сразу почувствовал огромное облегчение, когда проблема разрешилась подобным образом. Как все стало просто, когда Чарли подсказал ему выход из положения! Улыбаясь, он снова повернулся к Джеку.

— Чарли всегда знает, что посоветовать, — сказал он. — Мне сразу нужно было обратиться к нему.

— Хорошо, что ты согласился с ним, — заметил Джек.

— Ну, — тихо сказал Роберт, — как говорит Чарли, год — это всего лишь двенадцать месяцев!

И так уж случилось, что, когда он закончил школу и начал работать на ферме Стент, его мать даже не подозревала, что он испытывает радость, гораздо меньшую, чем она сама.

Но Роберт все же радовался жизни. Его первая работа состояла в том, чтобы помогать Джеку подстригать переросшую живую изгородь, и ему нравилась эта работа.

Мальчик старался изо всех сил, следуя советам своего опытного деда. Нужно было оголить основание каждого куста и вырезать лишние побеги, чтобы основные стволы были крепкими и толстыми и могли хорошо держать на себе массу колючих ветвей. Кроме того, они одновременно подсаживали подходящие срезанные ветви, чтобы они прорастали в землю. Они также пригибали ветви и переплетали их между собой, чтобы изгородь была плотнее и не пропускала животных и людей.

Рукавицы, точильный камень и кривой резак: Роберту нравилось пользоваться этими предметами, но ему, конечно, было далеко до умения своего деда. Тот одним движением мог повернуть стебли так, что под резак одновременно попадали два стебля или две ветки. У него очень болели кисти рук, и он думал, станут ли они когда-нибудь сильными и загрубевшими и не станут гореть от усталости, как это было теперь в конце каждого рабочего дня? Да, умение и сила придут к нему: он был в этом совершенно уверен. Он продолжал старательно работать, пытаясь повторять движения деда, который, казалось, делал все это так легко.

При этой работе оставалось много нужных палок и шестов: их можно было использовать как подпорки для гороха и бобов и даже для загородок. Кроме того, эти палки были прекрасной растопкой для печи, и ее должно было хватить года на полтора. В конце дня они сжигали весь ненужный мусор и смотрели, как огромные кучи из веток пылали и трещали, а красные искры разлетались в стороны в свете приходящих сумерек. Дым, острый и терпкий, растекался в сторону темнеющих невдалеке полей.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: