«До чего ж все-таки полезно смотреть вперед и видеть… хоть немного дальше собственного носа!»

Не обладай капитан таким качеством — едва ли он бы вообще стал капитаном. Так до старости в матросах и ходил… это в лучшем случае. А в худшем получил бы кортик под ребра еще в юные годы. И не было бы тогда ни «Сына кракена», ни сотен успешных вылазок, облегчающих кошели жирдяев-торгашей. И этой прогулки морской, сулившей богатую поживу, не случилось бы тоже.

Не видь капитан дальше собственного носа, и в голову бы не пришло ему, что дабы обогатиться, не лишним бывает порою сперва хоть немного потратиться. Причем не на выпивку и продажных девок. А если б пожалел золотую монету, если б не сообразил дать ее болотной колдунье — та старуха полубезумная не рассказала бы капитану, что недавно увидела, надышавшись дымом от своих дурманных трав.

О, то известие, положа руку на сердце, стоило целого кошеля золотых монет — во всяком случае, по расценкам самого капитана «Сына кракена». И по крайней мере до тех пор, пока о нем не прослышал никто из конкурентов. А особенно зажравшиеся вымогатели из Совета Капитанов. Те, что сами выходили в море нечасто. Зато никогда не упускали возможности наложить лапу на чужую добычу — то привлекая для грязной работы другие суда, то отдавая свои корабли в пользование какой-нибудь незадачливой команде. Ну и, разумеется, мухлюя с ценами при скупке и перепродаже трофеев.

Но, хвала всем морским демонам: капитан «Сына кракена» узнал об этом первым. О том, что Грейпорт наконец пал. Грозный Грейпорт, бывший сперва столицей Империи, огнем и мечом утверждавшей свое владычество — и не только на суше. А после распада Империи превратившийся в цитадель торгашества… и главный источник трофеев для обитателей острова Беренал. Для тех, кто сделал своим знаменем черное полотнище с ухмыляющимся черепом и скрещенными костями — так называемым «Весельчаком».

Источник трофеев был еще и источником головной боли. Потому что грейпортские купчины тоже понимали, как полезно бывает потратиться, чтобы заработать больше. И потому не жалели золота для городских каперов, чтобы те рыскали по морю, подвернувшихся пиратов превращая из охотников, двуногих хищников — в дичь.

Мало того. Вдобавок главное богатство грейпортских купчин не моталось в трюмах торговых судов. Оно скапливалось в самом городе… но морским головорезам оставалось только облизываться в мечтах о нем — в бесплодных мечтах. Ибо город был хорошо укреплен и защищен. Сунуться туда под черным флагом с «Весельчаком» было чистым самоубийством.

Но теперь все кончилось. Грейпорт пал. Причем не под натиском внешнего врага, если верить болотной колдунье, нет. Просто некогда великий город уподобился судну, из-за дурости команды налетевшему на рифы. И теперь вот злосчастный корабль идет ко дну… но пока он не затонул окончательно, можно и нужно чем-нибудь поживиться в его пробитом трюме. Благо, охранять его больше некому.

Богатые трофеи ждали того, кто первым доберется до «тонущего корабля» Грейпорта. И не только трофеи. Еще капитан «Сына кракена» рассчитывал прославиться после этой вылазки на весь Беренал. Как ни крути, ему светило стать первым из капитанов, дерзнувшим ступить на грейпортский берег и вернувшимся оттуда с полным трюмом золота, драгоценных камней и всяких предметов роскоши, вроде ковров и серебряной посуды. А сколь бы ни были далеки пираты от добродетелей, принятых среди сухопутных крыс; как ни были они охочи до чужого добра, но присваивать чужую славу было не в их обыкновении.

О, когда он вернется, про капитана «Сына кракена» будут песни слагать в прибрежных кабаках! И даже Совет Капитанов может дрогнуть перед сиянием его славы. А то и к себе пригласить отважного и находчивого первопроходца.

Мечты, нахлынув, обступили, не отпускали капитана «Сына кракена». Увлеченный ими, упивающийся грезами наяву словно крепчайшим ромом, он едва заметил, как ясный день — море будто на ладони — сменился стремительно густеющим белесым туманом. Через такой туман переть самое то, если жить надоело или хочется в жизни разнообразия. Вроде кораблекрушения — после встречи с рифами, поцелуя с морской скалой. Ну или сидения на мели.

Одно успокаивало: ветер тоже стих почти. Лишь слегка, судорожными наскоками, шевелил паруса. А значит, уж хотя бы на рифы налететь «Сыну кракена» вроде не грозило.

— Лечь в дрейф, — скомандовал капитан, недовольно озираясь, словно высматривая просветы в тумане, — что ж за дерьмо ската-то такое?..

Оставалось лишь надеяться, что о падении Грейпорта никто больше из беренальских пиратов не слышал.

О том, что соперниками по неправедному морскому промыслу его неприятности могут и не ограничиться, капитан «Сына кракена» отчего-то не подумал. Не иначе, вместе с видимостью на море треклятый туман лишил его и хваленой предусмотрительности.

— Эй, капитан, — вдруг окликнул его один из матросов, — там… по правому борту, как будто скрип… или треск какой-то. Как будто… чешется кто-то… очень громко.

— Зад почесать захотелось — так почеши, — огрызнулся капитан, чье приподнятое настроение резко сменилось раздражением из-за вынужденной задержки, — хочешь громко — чеши громко. Кого стесняешься?

— Я тоже это слышу! — отозвался еще и боцман.

— И я, — сообщил еще один матрос.

— Я что, баб в команду набрал? — вопрошал, едва ли не прорычав, капитан, — от всякого шороха трястись будете? Вы еще завизжите, крысу на камбузе увидев! И в штаны наложите.

Но в то же время насторожился и сам. А когда подошел вместе с боцманом и парой матросов к перилам правого борта, когда глянул вниз — еще и выругался коротко.

По корабельным доскам медленно, но верно карабкалось, вынырнув, не иначе, из моря, нечто мокрое и уродливое. Какое-то существо, похожее на человека, но очень отдаленно. Лица было не разглядеть из-за копны волос, облепивших голову. Из-под лохмотьев, в которые существо было одето, проглядывала лилово-синяя кожа, какая не всегда бывает даже у утопленника. А держаться за доски, ползти по ним как таракан, существу, помогали… громадные ногти… нет, кривые когти на руках.

— Морские демоны… что за погань? — прошептал один из матросов.

— Заткнись! — так же шепотом напустился на него боцман, — поминаешь тут демонов… ну и накликал. Вот тебе морской демон. Встречай!

— Слышал я легенду о Морской Деве, — отозвался, и опять-таки еле слышно, другой матрос, — лихие ребята… ну вроде нас, деваху одну в плен захватили. Позабавились с ней всей командой. Ну а потом в море выкинули, когда надоело. И с тех пор девка эта… ну, мстит… таким как мы, ребятам лихим.

— А ну прекратить трепаться, — на фоне шепота этих троих голос капитана прозвучал как гром или как рев дикого зверя, — все по местам. И факел мне. Кто… что бы это ни было, оно наверняка горит.

К тому времени, когда капитану принесли горящий факел, уродливая лохматая тварь почти добралась до перил. То ли команда не блистала расторопностью, то ли он сам переоценил медлительность передвижения жуткого существа. Вроде оно стало карабкаться быстрее. Но трепета суеверного у капитана все равно не вызывало.

— А ну, прочь! Сожгу! — гаркнул он, размахивая перед собой факелом в протянутой руке.

Огня вылезшее из моря существо и впрямь боялось. Вот только радоваться капитану было нечему. Когда между облепленной волосами головой и огнем факела оставалось от силы с десяток дюймов, тварь отцепила когти от досок и… оттолкнувшись нечеловеческой силой, прыгнуло. Чтобы уже в следующий миг, перекувырнувшись в воздухе, приземлиться на палубу среди немало опешивших оттого матросов.

Растопырив руки с когтями длинной в палец, существо… осмотрелось рывком. Как будто осмотрелось, поворачивая голову, даром, что глаз было не видать из-за копны волос. Да и были ли вообще у твари глаза… нет не так. Требовались ли этой твари глаза — вот правильный вопрос.

Он успел пронестись в голове капитана, прежде чем существо метнулось к ближайшему из матросов. И единственным взмахом руки вспороло ему когтями живот. Бедолага не то что не успел ничего сделать, он даже не шелохнулся в тот момент. Зато уже в следующее мгновение, заверещав от дикой боли, схватился за живот, словно пытался спасти свои вываливающиеся внутренности.