— Выборку по к-ключевым словам «Пятый день», «признаки заражения» и «способы заражения».

— Принято.

Я слушала этот обмен репликами, стоя ко всем спиной. Рядом со мной лучилась холодом Лиминаль, и в глаза она мне не смотрела. Ослепительный свет шлюза больно царапался, и он мне не нравился.

— Р-рея, — окликнул Дональд.

Я обернулась. В интеркоме виднелась крайне веселая картинка: капитан что-то читал со своего наручного терминала, а буквально на плечах у него висели Карпцова и Дюпон. В их глазах играли блики быстро прокручиваемого текста.

— Да, Дональд? — ответила Лиминаль почти в тон ВИ корабля.

Я невольно вздрогнула.

— Ты к-контактировала с самой средой вируса?

Рея не ответила, ожидая продолжения. В принципе, я бы тоже не возражала против конкретики: что еще за среда? Сопли этих мутантов? Протобионт?

— Среда содержалась в д-дозаторе, — подсказал обормот, с надеждой глядя на Лиминаль. — Сферическая к-капсула, метров пять в диаметре.

Мы похожую пакость видели только на камерах наблюдения. По крайней мере, я.

— Ее полностью сожгло первым взрывом, — хладнокровно сообщила Лиминаль.

А-а, вон оно что. Молодец, Рея. Как знала, что надо выжигать.

— Алекса?

— Что — Алекса? Нет, я даже не видела ничего похожего вблизи. Только на мониторе.

Дональд потер лоб и принялся дальше листать текст. Мария только что не постанывала: ей, видимо, мешали читать что-то очень интересное. Олег, склонив голову, шевелил губами, проговаривая что-то. Куда ему, штурману, до микробиологии и генетики.

Мне было до невозможности интересно, что же там такое. За всеми расспросами последнего часа я как-то подзабыла, что могу вскоре превратиться в склизкое когтистое не пойми что.

— Т-так, ну дальше потом, — объявил обормот. — Г-главный вывод: опасен только контакт со средой. П-после попадания в первого носителя вирус может распространяться, но гибнет внутри нового живого организма…

Мария захихикала:

— Бред какой-то. «Творец» же…

— Это не «Т-творец», — оборвал ее Дональд. — Это когда-то было «Т-творцом». Смотри…

— Э, э! — Я помахала рукой перед интеркомом. — Давайте сначала с нами решим, хорошо?

Дональд кивнул и обернулся к Карпцовой.

— Мария, как б-быстро ты сможешь разобраться?

— Полчаса. Нет, лучше час.

— Дашь ей два — она и два часа будет копаться, — предупредила я.

— Час, — твердо сказала Мария и убежала к себе.

Она стремительно уменьшалась в поле зрения интеркома, Дюпон смотрел ей вслед, а Дональд тер висок, отражая мой собственный жест.

— «Т-телесфор». Данные по «Зеркалу» — доктору Карпцовой.

Я кивнула ему и очень удачно села на пол — прямо в третью позицию бифудху.

* * *

— Нет, ну уроды, представляешь?

Я представляла. Заражать своих сотрудников — это очень, очень некрасиво. А ведь как все начиналось! Целенаправленное моделирование жизни по заданным условиям — вот что такое этот «Пятый день».

— Уроды. Можно подумать, тебе не доводилось такого делать.

Карпцова изобразила многозначительное лицо:

— Мне — нет!

— Допустим, я поверила.

— Допустим, я тебя… ик!.. не послала.

Я решила не отвечать. Что взять с пьяной женщины? Мне самой уже было сильно хорошо, дурацкая афера с ускоренной эволюцией разошлась на атомы в миллионах километров за кормой «Телесфора». Все было почти отлично.

— Интересно, — сказала вдруг Мария, — почему они не свернули проект, когда «Творец» мутировал?

Я поморщилась:

— Карпцова, тебя что, вырубить, чтобы ты прекратила об этом говорить?

— Нет, ну ты только посмотри! Ик! И без того малоизученный вирус перерождается и начинает изменять уже существующие живые организмы! Он же никогда не вмешивался в человеческие гены!

Мне вспомнились эти самые организмы, и выпивка встала в горле колом. Мария что-то пьяно булькала, а я, поставив локти на стол, смотрела в подрагивающее зеркало ликера. В этой дерьмовой ситуации я видела сплошную насмешку: люди притащились к черту на рога, чтобы скрытно изучать искусственную эволюцию, устроили все по уму, а потом вмешался неучтенный фактор. Радиационный фон планеты — высоковатый для человека — был куда ниже, чем волтурнский, и «Творец» вдруг изменился. Люди — очень глупые твари, даже когда это очень умные люди, поэтому они с радостью сунули руки туда по локоть. Ведь экспериментировать с себе подобными — куда круче, чем с озером соплей… Вот откуда это у нас, а? Почему мы такие двинутые на идее улучшить свой вид? Наверное, это как-то связано с тем, что по утрам смотрит на нас на всех из зеркала.

Я выхлебала полстакана одним глотком. Мария присвистнула и последовала моему примеру. А я все доедала себе мозг иронией произошедшего.

Потому что, когда у корпы оборвалась связь с базой, прилетели мы. Прилетели, чуть не обделались и с перепугу обратили все в пыль. И вот теперь жжем двигатели, торопимся, чтобы где-то кто-то смог повторить феерический успех базы «Зеркало». Или — чем космос не шутит — даже превзойти его.

— У тебя еще осталось?

Я с сомнением посмотрела на стакан.

— Да, мне хватит.

— Уверена?

— Угу. Я хочу спокойно выспаться, а не блевать.

Мария хмыкнула и развалилась в кресле, опасно размахивая полупустым стаканом.

— А вообще — хорошо посидели, правда?

Я вспомнила нашу маленькую посиделку и кивнула. Мне, конечно, не понравилось, но все равно было как-то душевно — уж после шлюза тем более. Я даже отвыкла дергаться при звуках голоса виртуала.

— Мария, я забыла обор… Дональда нашего спросить, зачем он вернул в строй ВИ. Ты не знаешь?

— Ну, просто ведь, — снисходительно сообщила Карпцова. — Он мотался по кораблю, как угорелый. А виртуал дает простоту в общении с системами. Ну и в полном… ик! … функционале компьютеры быстрее щелкали коды.

Логично, решила я и больше не стала портить себе этим настроение.

Все было совсем здорово: удостоверилась, что не больна, два часа провела в душе, отмываясь от мутировавших ученых, пота и всего-всего ужаса. И посидела в компании всяких чокнутых граждан, а вот теперь допивала с милой докторшей. Допивала, не чувствуя в мозгах ни капельки спирта.

«Спать хочу. Стоп, я хотела еще кое-что у Марии уточнить».

— Ладно, — зевнула я, вставая. — Пойду к себе.

Карпцова мечтательно улыбнулась:

— Эх, ладно. Давай.

— Даю, — сказала я через плечо. — А вообще — спасибо тебе за Лиминаль. Если бы ты ее не подлатала, я бы сейчас… Ну, была бы несколько не в себе.

Карпцова хохотнула:

— Я свой хлеб отрабатываю честно. И как она тебе, кстати?

— Милая девчонка. Только… Странно все как-то.

— Ну-ка, ну-ка, — оживилась Мария. — Садись и рассказывай, какую из прорвы странностей Лиминали ты обнаружила?

Я изобразила сосредоточенное лицо и якобы даже погрузилась в себя. Мария под шумок подвинула мне свеженаполненный стакан.

— Как тебе сказать, интуиция, наверное, — начала я, старательно перемешивая в голосе наглость и неуверенность. — Мне кажется, что Рея обычно дерется словно бы вполсилы. Ну, как будто бережется. Нет, в смысле, дай нам космос всем так беречься, конечно…

— Она больна, — оборвала меня Карпцова. — А ты просто умница, если это учуяла. У нее системное повреждение… Ик! Энергетических контуров.

— А… Ну это все объясняет, — сказала я как можно язвительнее.

— Скажу проще. У нее повреждены крылья.

«Проще? Пооскорбляй меня тут еще, запойная».

— Крылья? Поподробнее.

— У Лиминали в боевом режиме формируются крылья — особые плоскости для обмена энергией со средой. На пике мощности их видно даже невооруженным глазом…

О да, подумала я. Их видно.

* * *

— …Не говори Дональду, — вдруг попросила Рея.

— Что?

— Иди к реактору. Я уничтожу все снаружи.

— Но…

— Ты много разговариваешь.