— Ну, что ты? Живее двигайся, Любояр! Он же тебя так в лоскуты порежет! — выкрикнул Сорока, стоя поодаль с другими дружинниками. — Будешь так драться, я вместо тебя бабу в десяток возьму.

Злата не знала, который из них Любояр, на её взгляд оба дрались славно. Посмотрела немного на них и хотела было уйти, да за спиной снова послышался голос десятника:

— Смотри-ка, одна баба на примете уже есть! Златояра! Может, покажешь этим олухам, как биться надо? А то мы о твоей прыти да мастерстве только слыхивали, да не видели ещё ни разу.

Злата зарычала себе под нос и нехотя обернулась. На исполосованном лице Сороки сияла насмешливая улыбка. Идти у него на поводу не хотелось, но, откажись она сейчас, прослывёт трусихой, а ведь её и так никто в расчёт не берёт. Делать нечего, придётся постараться.

— Почему бы и нет, — пожала плечами, будто ей ничего не стоило с Сорокой приветливо говорить. — Которого мне в противники назначишь?

— Хм… Сам против тебя выйду, — усмехнулся тот, вынимая меч из ножен.

Она от этого даже повеселела — наконец-то можно будет врезать пару раз по этой противной роже. Кто-то протянул ей меч и щит, но она отмахнулась, снимая с пояса свои топорики. Где-то рядом послышался недоверчивый шепоток, мол, совсем сдурела, против десятника да без щита выходить. Но она знала, что делает. Внутри уже закипала злость, что-то дикое просыпалось. Она уверенно шагнула к центру площадки, где её уже ждал противник.

***

— Признаться, не думал, что ты вернешься, — говорил князь Светозар Радогору, прогуливаясь переходами в сторону казарм. — Борич сказывал, что ты женился, полагал, что осядешь детишек наделаешь, не станешь снова жизнью рисковать.

— Да кем бы я был, если б отказался дом родной защищать.

— Рад, что не забыл ты чести воинской. Рад, что снова здесь — толковые люди мне сейчас пуще воздуха нужны.

Они остановились на балконе, откуда князь обычно наблюдал за упражнениями дружины. И как раз сейчас кто-то, сидя верхом на Сороке, ожесточённо мутузил его и без того потрепанное лицо. Их оружие валялось рядом, кровь на лицах мешалась с пылью. Десятник рассмеялся, получив очередной удар, и молниеносным движением скинул противника наземь. Он занёс было руку для удара, но его остановил повелительный голос князя:

— Довольно! — Сорока мгновенно замер, словно цепной пес, услышавший приказ хозяина. Как бы не кипел в нем запал боя, а ослушаться он не смел. — Вот такие воины мне и нужны, — продолжил Светозар, оборачиваясь к Радогору. — А кто это? — спросил он, вглядываясь в незнакомое, измазанное пылью и кровью лицо.

Радогор присмотрелся и вдруг побледнел:

— Жена моя, Златояра…

— Жена? — князь, будто ждал, что Радогор рассмеётся, скажет, что это шутка, да тот оставался серьёзным. Ещё раз пригляделся к воину, что уже поднялся на ноги, сплюнул кровь, глядя на Сороку исподлобья — и правда. Одета по-мужски, стоит твёрдо, а все ж женщина. Рассмеялся, всё ещё глазам своим не веря, — ох и не поздоровится варягам, коль у нас даже бабы такие свирепые…

— Княже, — обратился Сорока к Светозару, когда тот вместе с Радогором уже спустился к ним на площадку. — Определи её в мой десяток.

Златояра и опешила от такого, только что они дрались чуть ли не насмерть. Сорока всё подзадоривал, посмеивался над ней, злил намеренно, а тут… в его десяток.

— Нет, — возразил Радогор, — они ещё по дороге сюда повздорили, не будет у них порядка в отряде.

— Ха, да я готов хоть каждый день по роже вот так получать, если она будет с такой же яростью варягов кромсать.

— Она лучница, княже, её нужно к Велегору, — не отступал Радоргор.

— А ты что скажешь? — обратился князь к Златояре. — К лучникам хочешь или к Сороке?

— Да я с ним и в одной тысяче быть не желаю, после того, что он сделал… — презрение на её лице не скрылось даже за толстым слоем пыли.

— Хм… что же он такого сделал?

— Мы в лесу варяжку поймали, из лазутчиков, — ухмыльнулся Сорока, знал, что князь за такое не пожурит даже. — Позабавился я с ней маленько, вот и невзлюбила меня.

— Из-за девки варяжской?

— Кем бы она ни была, а всё ж девушка, нельзя так…

— Ладно, позже разберёмся. Значит, к лучникам отправишься, покажешь Велегору, что умеешь, он сам решит, что с тобою делать.

Следующий месяц прошёл в подготовке. В сотне Велегора Злата освоилась быстро, ребята из Ладожья держались около неё, помогали, защищали, да и она их в обиду не давала. Радогор чуть ли не каждый день уговаривал её остаться в городе, но она не слушала. Златояра, наконец, чувствовала себя на своем месте и возвращаться в горницу к вышивке да станку ткацкому не хотела. Радогор, хоть и ворчал, да нашел ей кольчугу по размеру, шлем добротный где-то отыскал. Знал же, что она всё равно в бой полезет, молился всем богам, чтоб оберегли её, да и сам твердо решил, что глаз с неё не спустит. Никогда ещё он так битвы не страшился.

Варяги на Избор двинулись. Новость грозовым ветром пронеслась по войску. В зале совета княжьего все уже знали, что Светозар делать станет, да всё ж в напряжении ждали приказа:

— Выступаем!

========== Битва за Избор ==========

Над Избором реяли незнакомые знамёна. От деревень неподалёку неспешно поднимался и рассеивался чёрный дым — не успели.

На холме перед захваченным городом полукругом выстроились лучшие дружинники князя новгородского Светозара. Напротив них тем же порядком стояли варяжские воины.

— Добро пожаловать на наши земли, ярл, — молвил князь.

— Это теперь моя земля, — голос варяга был низким и грубым, под стать всему его виду — будто топором вытесанное лицо обрамляла густая борода, светлые волосы падали на плечи. Кольчуга лежала на могучих плечах, что твоя рубаха.

— Не скажи… пока я здесь князь.

— Не надолго, — оскалился варяг.

— Зачем ты здесь, ярл? — лицо князя понемногу теряло спокойствие.

— Мне нравится этот «ланд», земля хороша.

— Тогда зачем её кровью умывать? Ты мог прийти миром, земли у нас довольно, мы всех привечаем. Сложи оружие, освободи город, и я пожалую тебе удел по душе.

Варяг рассмеялся и выкрикнул что-то своим воинам, от чего и им весело стало.

— Викинг не принимают милостей, ничего просят. Мы берём что хотим, силой. Я не хочу «у-дэл», я хочу весь этот ланд. И другой конунг мне здесь не нужен.

— И людей своих не жалко?

— Они знают, на что идут.

Князь оглянулся на раскинувшийся за его спиной лагерь.

— Мы тоже знаем, зачем здесь. Завтра на рассвете я буду ждать тебя на этом холме. Не придёшь, мы явимся за тобой в город. Увидим, кому эта земля ближе.

— Значит утром…

Светозар шел в свой лагерь гневно бормоча что-то себе под нос. Он знал, что не выйдет условиться с варягами мирно, однако надежда, что не придётся бросать своих воинов в бой, до последнего теплилась в его душе. Всё, что он выгадал этим разговором, так это встретился лицом к лицу с врагом и добыл чуток времени, чтобы подготовиться к бою.

— Это будет война в одну битву, — говорил он своим старшим дружинникам в широком шатре. — Если не разобьём их одним ударом, потеряем и город, и весь удел.

— Значит надо бить всеми силами, — предложил кто-то. — Их около пяти тысяч, лазутчики говорят. Мы их легко разобьём.

— Нет. Коль выведем всех, они закроются в Изборе, и тогда мы все поляжем под его стенами.

— Этот ярл молод, дерзок, — выступил воевода. — Захочет показать себя во всей красе. Нужно вывести на бой только часть войска, пусть думает, что нас меньше. Тогда он решит и нас легко перерезать, и других бояр устрашить, чтобы не смели противиться, когда он дальше пойдёт.

— Верно.

— Тогда сделаем так… — князь склонился над расстеленной на столе картой. — Четыре тысячи я выведу к воротам на рассвете, две сотни лучников встанут вот здесь, — князь положил на карту белый камешек, чуть позади тех, что обозначали главные силы. Лучники Велегора укроются вот здесь, под деревьями. Пока варяги будут целить в нас, они, невидимые для врага, смогут проредить их ряды. Ещё две тысячи останутся в лесу и вступят в бой по моему приказу. А конники… выступят последними.