— Видишь, ты ему нравишься, — Злата осторожно разжала маленькие цепкие пальчики, чтоб Сороку вызволить.

— Ага, как же… Понравится такой…

— Дети они всё чувствуют, вот посмотрел он на тебя и уже знает — хороший ты иль нет.

— И что? Хороший значит, коль понравился? — княжич снова к десятнику потянулся, тот его ручки в воздухе поймал. — Ну-ну, довольно. Ты меня так без бороды оставишь.

— Гляди-ка, и ты улыбаться умеешь… — лукаво молвила Злата.

— Тебе привиделось, — Сорока поспешил на лицо серьёзности напустить, ему и самому непривычно было вот так попросту радоваться, давно у него причины для такого не было. Малыш перебрался на колени к десятнику и тут же потянулся к ножу, что сверкал самоцветами у него на поясе. — Эй, а это тебе рано ещё, — поспешил он вернуть оружие в ножны, — поранишься — Светозар с меня голову снимет.

— Да уж, князь, как видно, души в нем не чает, и княгиню свою любит. Как он у ворот обрадовался ей…

— Не мудрено, она ему первенца подарила, второго вон под сердцем носит. Белослава не сумела…

— Его первая жена?

— Верно. За пять лет, говорят, ни разу не понесла. Не могла или не хотела, кто ж вас баб разберёт.

— Да разве ж можно не хотеть?

— Так ведь она за князя не своей волею пошла, отец приказал, она и повиновалась. В тереме ни с кем почти не говорила. Бывало, запрётся в горнице своей и неделями её не видно. Не знаю, что у них там было, но и князь к ней не часто захаживал. А потом её лихорадка свалила да на тот свет забрала. По крайней мере, так всем сказали, а разбираться, что там на самом деле было, никто и не стал.

— А Крижана по любви, значит, за князя пошла?

— А там другая история. Князь как-то у одного мелкого боярина в пути останавливался. Так тот её, побочную дочку свою, Светозару на одну ночь подсунул, позабавиться. Думал, а ну как внучок княжьих кровей получится. Коль не найдёт себе князь новой жены, так и наследником стать сможет, а за собою и деда к власти поднимет. А князь возьми да и влюбись в девочку, она ведь и красивая, и добрая. Наутро посватал и увез с собою. Боярин возразить пытался, да князь ему на ушко шепнул что-то, тот и замолк. А Крижане что? Дома её боярыня не жаловала, прислуживать заставила, тиранила, как хотела. Нелегко, наверное, смотреть день ото дня на мужнину измену. А тут раз — и княгиней стать, любая с радостью замуж пошла бы.

— Не думала, что ты за суетой в тереме княжьем следишь…

— Не слежу, но я же воин, привык всё подмечать, вроде не слушаешь, а слышишь всё. Это тоже полезно, иногда.

Из глубины сада послышались встревоженные крики.

— О, няньки спохватились, — Златояра улыбнулась недобро.

Старшая из нянек охнула и побледнела, увидев златину улыбку да взгляд суровый.

— Здравствуйте, боярыня, — промямлила.

— И вам не хворать, — Злата Ратибора поближе к себе прижала, сразу видно — так просто не отдаст его. — Я смотрю, княжий сын у нас не дороже котёнка нынче. Где хочешь гуляй, что вздумается делай. Только что чуть под ноги дружинников не побежал. А они ведь не на шутку бьются, мечами, не болванками деревянными.

— Помилуйте, боярыня, — начала было причитать нянька, да Злата ее перебила.

— Сорока, князя не видел? — те побледнели ещё больше.

— Дык, по ближним заставам поехал, с утра ещё.

— Эх, не везёт. Тогда с княгиней поговорю, а то неровен час, без будущего князя останемся. Ну что, кумушки, я вас предупреждала, ведите к матушке, пусть она решает, что с вами делать. Сорока, а ты Агнию найди и тоже к княгине отправь, я ей работу по плечу нашла.

Вблизи да без убора богатого княгиня ещё моложе выглядела и совсем простой девушкой казалась, в сорочке обычной да с веретеном в руках. Обернулась к двери, когда Златояра вошла, улыбнулась радостно сыну, он тут же на пол соскочил, к матери побежал. А Крижана удивленно Злату разглядывала, нянек, что за её спиной стояли, виноватые взгляды пряча.

— Случилось чего? С князем? — забеспокоилась.

— Нет, матушка, с ним всё в порядке.

— А ты?

— Меня Златоярой кличут, я в дружине десятником служу.

— А, это та самая, что под Избором билась! Наслышана. Давно узнать хотела, как же так вышло, что в дружину пошла?

— Как-нибудь обязательно расскажу, а сейчас я тут по другому делу. Можем мы с глазу на глаз потолковать?

— Конечно, — она указала на лавку около себя и махнула рукой, отпуская нянек. Хотела и Ратибора им отдать, да Злата попросила его тут оставить.

— Я его только что на дружинном дворе поймала, он там один гулял. — Княгиня бросила беспокойный взгляд на сына, который уже принялся мотками пряжи баловаться. — Княжич наш смышленым растёт да ловким, няньки за ним не поспевают. Не ровен час, он по беспечности детской покалечится ненароком.

— Вот как? А мне они каждый день рассказывают, что он весь день сказки слушал, да пряники кушал…

— Это нянькам так хочется, они ведь уже не девицы юные, тяжело им за мальцом бегать, вот и стараются в тереме держать, — Злата старалась так говорить, чтоб под беду женщин не подвести. Хотя и так ясно было — княгиня строго наказывать не станет, по себе знает, как тяжело в прислугах ходить. — Да только ему не по нраву в четырёх стенах сидеть, не в первый раз сбегает. Это не нянек вина, просто годы своё берут. Надо бы помоложе кого выбрать.

— Надо бы… — согласилась княгиня. — Да где ж сыскать такого, чтоб и присмотреть, и научить чему мог?

— Есть один человек — невеста десятника Сороки.

— Невеста Сороки? — Крижана, видать, и про него немало слышала.

— Верно. Девочка смышленая, проворная, и… если уж ей с Сорокой совладать удалось, может и княжичу другом станет?

Агния несмело замялась у порога княгининой светёлки. Она не понимала, зачем её сюда привели, но заметив Злату, которая играла с Ратибором, сидя прямо на полу, немного успокоилась. Поклонилась княгине, стала ждать, пока та рассмотрит её, пояснит, зачем она здесь.

— Присядь, — Крижана улыбнулась приветливо, голос у неё мягкий, добрый. Какими же красивыми женщины становятся, когда новую жизнь в себе носят, подумалось ей вдруг. — Тебя ведь Агнией зовут, верно?

— Да, матушка, — странно было так звать ту, кто едва ли на пару лет её самой старше, но Агния порядок знала: князь — всё равно, что отец для своего народа, а посему княгиня — матушка, так к ней обращаться и положено.

— Златояра сказала, ты из Избора.

— Из деревни, что у Изборского озера.

— За детьми ходить умеешь?

— Умею, сестрица младшая всегда со мною была, да и других детей в деревне нередко на весь день со мной оставляли — где один есть, там и другим место найдётся.

— А грамоту знаешь?

— Отец, пока жив был, научал.

— Это хорошо, — ей хотелось спросить, как Агнии вышло невестой Сороки стать, да Злата просила про то не расспрашивать. Ну и пусть, захочет — сама поведает. — Мой сын больно шустрый растёт, ему всё хочется побегать, всё своими руками потрогать, разузнать да разглядеть. Нянькам моим за ним не угнаться уже, сможешь помочь мне в такой беде?

Ангия на Злату покосилась, та с улыбкой кивнула тихонько, соглашайся, мол, дурного не случится.

— Как же не помочь? — улыбнулась. — Дружина княжья город и деревню родную от такой беды спасла, хотя бы так отплатить смогу за жизнь спасённую.

— Вот и славно. Горницу рядом с моей для тебя уже готовят. Надеюсь, ты и мне другом станешь, — улыбнулась княгиня. Наклонилась поближе и добавила тихонько, — а то с этими тетками невмоготу уже, скучные они, шагу ступить не дают.

Так и повелось. Дни степенно за днями тянулись, Ратибор к Агнии мигом привык. Чуть ли не каждый день они вместе в саду играли, наблюдали, как на дворе дружинники учатся. Карин для княжича даже меч деревянный вырезал, махонький, чуть больше ножа, а всё ж оружие. Ратибор тот подарок даже в кровать с собою брал, так приглянулась игрушка. А Златояра сердилась — она у Годарича таких игрушек искусных накупила, а Ратибор мечом этим играл, да и только. Крижана тоже нередко с ними в саду отдыхала, правда не долго, ей и так тяжело дитя носить было, а тут ещё и лето на диво жарким выдалось.