Кузьма подбросил в костер еще веток, Боров с Рыбой принесли котелок, и здоровяк

повесил его над костром. Рыба налил воды из большой фляги, сыпанул крупы. Я отполз

немного, осторожно приподнялся, чтобы было лучше видно. Шутер уселся у второго костра

и закурил. Вода вскоре забулькала, потянуло гречкой, у меня заурчало в животе. Вспомнив,

что оставил в рюкзаке припасы, я собрался было вернуться к оврагу и перекусить, но решил,

что потерплю.

С мисками в руках люди расселись двумя группами: Томат, Шутер, Серый, Павлуша,

Боров и Рыба – у большого костра, рядом они посадили пленницу; Зверобой и Фара с

Кузьмой – возле другого, поменьше. Донеслось чавканье, бульканье и стук ложек. Я сглотнул.

Прикинул обстановку – и полез на дерево.

Ветви толщиной с поясницу изгибались, охватывая железные штанги, иногда чуть ли не

узлами завивались вокруг них. Вскоре я очутился посреди запутанного древесного

лабиринта, приходилось то ползти через узкое пространство между массивными сучьями, то

повисать на руках, раскачиваться и прыгать. В конце концов, устроился в выемке на толстой

изгибающейся ветке почти точно над стоянкой. Дул ветер, дым от костров уходил в сторону и

не мешал обзору.

Девять голов отчетливо виднелись сверху. А ведь сейчас я, наверное, мог бы завалить их

всех. У меня есть арты, то есть они остались в овраге, но можно принести их сюда.

Например, «мочалка»… Если ее активировать – превращается в гранату, которая при взрыве

выбрасывает облако смертельно ядовитых спор. Я могу взорвать ее и открыть огонь из

«вала». Большинство сидящих внизу точно убью, а может, и всех.

И на свои вопросы так и не получу ответов. Нет уж, лучше выждать.

Я находился ближе к костру, у которого сидели рядовые члены отряда. Шутер громко

сопел и все никак не мог свернуть самокрутку – разнервничался малый после свары с

Зверобоем, – Павлуша с Серым вовсю наворачивали кашу. Павлуша доел первым, вытер

рукавом рот, рыгнул и сказал:

– А вот историю про Степку Решетова рассказывал я вам?

Шутер отмалчивался, а Серый ответил:

– Вечно ты с историями своими...

– Не, ну а чего бы не рассказать, мы ж не мутанты какие, молчать всю дорогу. Вот,

слушайте... – Павлуша откашлялся и заговорил медленнее, тщательно подбирая слова, будто

читал по книге:

– Бродяга Степка Решетов просто пытался выжить, как все. Он не был хорошим

охотником, не собирал больше всех артефактов и в аномалиях не очень разбирался. Степка

был обычным человеком. Поэтому он даже удивился, когда в баре ему предложили работу

довольно серьезные ребята из какого-то клана: надо было всего лишь сходить за вещами

одного из них в брошенный городок неподалеку.

Шутер наконец разобрался с самокруткой и закурил. Они с Серым слушали не

перебивая, и рассказчик продолжал:

– Ну вот, значит, не веря своему счастью, Степка тщательно подготовился, чтобы утром

пойти в городок в пяти километрах от того места. По своей природной наивности он даже не

задумался, почему бойцы не отправились туда сами, а наняли не очень умелого бродягу. Он

уже бывал в том городе, так что при помощи записки с пояснениями, которую ему дали,

Степка быстро нашел нужное место.

Это был пятиэтажный дом с черной крышей, уставившийся на непрошеного гостя

пустыми проемами окон. Степка немного побаивался заходить в брошенные дома, но мысли

о большом вознаграждении за легкое дельце толкали его дальше. Внутри было темно, сыро и

страшновато. Степка вначале шарахался от неожиданных шорохов, но оказалось, что это

шуршат, бегая, крысы, потревоженные бродягой. По старым лестницам он забрался на второй

этаж, где лежали вещи, которые требовалось забрать. Увидел в конце коридора два зеленых

рюкзака и сразу понял: вот она, его цель. Он пошел к рюкзакам, потом побежал... но, сколько

ни шел, сколько ни бежал, коридор все не заканчивался, будто Степка стоял на одном месте.

Тогда он оглянулся назад – и увидел тот же самый коридор с двумя рюкзаками в конце! Как

так?! И там рюкзаки, и там рюкзаки, и куда не иди – ближе они не становятся!

Отчаявшись преодолеть морок, он повернул в другие комнаты, но и там были те же

самые коридоры. Степка пытался выбраться через окна, однако в тот момент, когда

высовывался, непонятная сила тянула его обратно и отшвыривала все в тот же коридор.

Павлуша многозначительно оглядел людей у костра.

– Однажды другой бродяга, проходя мимо старого пятиэтажного дома с черной крышей,

нашел в траве смятую бумагу, на которой Степка Решетов описывал эту историю и умолял

прийти за ним, выручить. Но никто, конечно, не пошел в тот дом. А иногда ночью, проходя

мимо него, можно увидеть, как внутри мечется луч фонаря, а еще разглядеть темный силуэт

Степки Решетова за одним из окон...

– Вот скажи, ты это все только что выдумал? – спросил Шутер.

– Не-а, – мотнул головой Павлуша и потрепал себя за бороду. – Мне это на Черном

Рынке рассказали, свидетели.

– Свидетели чего?

– Да те, что Решетова в том доме позже видали.

Дальше я не слушал – отполз по ветке в сторону, бесшумно перебрался на другую и

очутился над костром, возле которого сидели Зверобой и Фара с Кузьмой. Главарь бандитов

как раз, бросив пустую миску в траву, покосился на людей у второго костра и негромко,

чтобы там не было слышно, произнес:

– Как там майора твоего звать? Шульга?

– Шульгин, – поправил Фара.

– А эта, значит, сестра его.

– Младшая.

– Ну-ну, – задумчиво сказал Зверобой,

– А не боишься, что возрожденцы целый батальон пришлют, чтоб ее отбить? – спросил

Кузьма.

Фара отмахнулся от него:

– С чего вдруг? Я ж сказал: Шульгин – ренегат, так их называют. Он со своими людьми

ушел из армии и теперь против всех. Скорее уж за ним батальон пошлют, чем за нами.

– Значит, Шульгин от них ушел, а ты от Шульгина ушел, – заметил Зверобой.

– Вроде того. Он же не захотел с тобой дело иметь, а я, как ты к нам заявился, сразу

понял: что-то жирное тут намечается.

– Правильно понял. Но девку не надо было с собой вести. – Зверобой поднял веточку,

достал нож, остругал и стал ковырять ею в зубах. – Только мешает, да и сбежать может.

– Сбежать попробует – пристрелим, – возразил Фара. – Шульгин сестру любит, не

прикажет по ней открывать огонь. Так что, если даже их отряд нас догонит до того, как

попадем в нужное место, сможем, как минимум, переговоры вести. А эта Алинка… что там,

сильно не мешает. Ты лучше скажи, мы как двигаемся дальше?

– Не знаю, – ответил Зверобой.

Фара удивленно поднял голову.

– Что значит – не знаешь?

– Твой Артем знал. Знал, а?

– Ну да. Я ж потому его и привел. Нашел, договорился, чтоб сопровождал нас…

– А теперь он мертвый. И кто нас поведет? Мы знаем только общее направление.

Фара показал на Кузьму:

– Так он же там вроде был…

– Вроде, ага, – поморщился тот, осторожно трогая грудь. – Знаешь, сколько лет прошло?

И потом, нас туда возили так… маршрут мне, короче, никто не докладывал.

– Ну и как мы теперь? – командир возрожденцев явно занервничал. – Я не пойму,

почему мы вообще тогда шли сюда все это время?

Зверобой ответил:

– Шли, потому что направление известно. Теперь пришли. А вот дальше… Через болото

есть безопасные тропки, которые знал Артем. Он хорошим проводником по этим местам был.

А мы не знаем их, и Травника тоже не смогли заполучить.

Главарь бандитов выплюнул зубочистку и продолжил:

– Почему, ты думаешь, мы на ночь здесь остановились? При том, что спешим и что

ренегаты твои рыщут где-то в округе? Сделали бы привал на пару часов, и Артем нас сразу

дальше повел. Со знающим человеком через болота и ночью можно.