Мари и Лора прижимались ко мне, словно были моими возлюбленными, целовали в шею и щеки, не в силах сдержаться от слез; мужчины, хоть и старались вести себя сдержаннее, но не упускали возможности похлопать меня по плечам и спине.

   Уже подойдя к Ворону, я замер: на трапе, у самого люка сидел и задумчиво курил... Рик Ирин. Рядом с ним неподвижно застыл лерниец с бледным, каким-то сероватым лицом. У него не хватало одной руки, и это увечье делало лорнийца уродливо-кособоким.

   Как же изменился мой пилот! Когда я посмотрел на него, Рик тут же ответил мне долгим и тяжелым взглядом. Я видел перед собой человека, который повидал за считанные десятки дней куда больше, чем я; который понял гораздо больше, чем я; который не просто выжил, но смог сделать выбор. Я никогда особенно не выделял его, и не считал очень уж умным. Что и говорить, я считал самым умным Родеррика Стерта, ну и Стас всегда в моих глазах был необычайно разумным моим родственником. А теперь я понял, что ошибался, смотря поверхностно. Я судил человека за то, что он был скромен и молчалив, я считал его ограниченным, потому что он никогда не лез не в свое дело.

   -Я очень рад, - сказал я громко. - Видеть вас для меня настоящее счастье!

   -Он стал таким странным, - шепнула мне на ухо Мари жалобно, оттаскивая в сторону, когда все немного остыли. - Он мне так нравился, тихоня. А теперь ему все равно. Прости, что все это тебе говорю, ты только вернулся и тебе, наверное, совсем не до этого...

   Когда мы узнали о его смерти, - подумал я, глядя в полные безысходности глаза девушки, - всем нам было не до плача, потому что нас всех могла постигнуть подобная участь. А потом? Знал ли я об их связи? Хотел ли я о ней знать? А ведь капитан должен знать все. Обо всех. Это залог успеха. Я должен быть им отцом и священником, лучшим другом и личным психологом. Справлялся ли я со своими обязанностями? Нет.

   -Я поговорю с ним, Мари.

   -Он хочет улететь с этим лернийцем, я боюсь, они улетят сейчас! - сказала Мари с плохо скрываемым отчаянием. - Нет шансов, я говорила с ним.

   -Послушай, девочка, ты любишь его? - спросил я с нажимом.

   -Да, - растерялась она.

   -И даже таким?

   -Мы с этим справимся, я понимаю, ему пришлось тяжело. Даже представить не могу, что он пережил!

   -Мари, детка, он принадлежит всем нам, - меня снова окружили ребята. - Кеп, что случилось на Парлаке?

   Расталкивая всех, вернулся Змей, провожавший паломника до корабля Лерна и организовавший переправку Грога на борт. Оттеснив Рика в сторону, он цепко взял меня под локоть.

   -А ну-ка, Мари, капитана в медотсек, наверняка опять ранен, а ну все вон пошли!

   Но Змея никто не слушал, каждый хотел подержаться за меня, удостовериться, что я жив и на самом деле вернулся к ним. Это было так приятно, но немного назойливо. Змей понял, что ничего не измениться, пока все не удовлетворят свое любопытство, и воспользовался последним своим тайным оружием.

   -Да дайте же вы оказать Дорову медицинская помощь! - грозно рявкнул он, но в следующую секунду его с хохотом повалили в снег вместе со мной. Господи, это было сумасшествием! Мы радовались как дети и сами не понимали чему. И только я знал: если Земля погибнет, каждый из нас будет для другого той опорой, которая поможет выжить. И чем больше этих опор, тем проще будет пережить беду.

   Девушки перестали пускать слезы и старательно прикладывали к раскрасневшимся носам снег, ребята все наседали с расспросами, каждый хотел в точности знать, что же произошло после того, как я вместе с купалианкой отбыл на Парлак. И только Рик Ирин, хмыкнув, медленно поднялся, послал окурок в глубокий снег, и, ссутулившись, медленно ушел вглубь корабля.

   Глава 24. Неизбежные встречи

   -Надо улетать отсюда, капитан.

   -Надо, но корабль попросту не может взлететь, - я пожал плечами, подтверждая свое временное бессилие.

   -Но как же Земля?

   -Я почему-то уверен, что успею и на Землю.

   Мы с Риком сидели на трапе, кутаясь в куртки, и курили. Я давно ПРОСТО так не сидел, не курил рядом с кем-то, кого хорошо знал. Страсти поулеглись, каждый перестал тащить меня в своем собственном направлении, Змей смирился с тем, что я отказался идти в медотсек, Алека Грога, погруженного в медицинский сон, перенесли на Ворона. Лишь спустя несколько часов нам удалось остаться с Риком один на один.

   -Уверенность трактуется словами лернийцев? - уточнил Рик.

   -Нет, хотя...

   Я замялся и не стал продолжать.

   -Я чуть не сошел с ума! - вдруг сказал мне пилот и посмотрел совершенно незнакомыми, дикими глазами.

   -Ты сошел с ума, - сказал я мягко.

   -Да, - Рик поник. - Ты прав, капитан. Это даже не страх - самая настоящая пустота. Ощущение, что все закончилось. Мозг пытается придумать какие-то разумные объяснения, предлагает разные версии. Черт, извини, что утомляю!

   -Говори, говори, - подбодрил я пилота, понимая, что ему нужно выговориться, чтобы самому себя понять.

   -Я благодарен Барху - паломнику с Лерна. Мне повезло, что его расчеты оказались точны, и он не пренебрег мизерным шансом моего появления здесь, не поленился выйти в ночь, когда вокруг начиналась буря. Это он спас меня, но сначала мне показалось: я умер, и это чистилище. Или ад. Летный комбинезон с терморегуляцией - штука хорошая, но когда температура воздуха ниже двадцати, отмерзают уши и пальцы. Это ли не ад?

   Он замолчал, но я не стал встревать, понимая, что пилоту нужно собраться с мыслями. Сейчас он тщательно выбирает слова, пытаясь сказать именно то, что у него в голове. Он боится быть непонятым, решая, что из собственных размышлений и порывов стоит утаить, сглаживая нечто нелицеприятное.

   -А ты такой же, - внезапно сказал Ирин, уставившись на меня. Нас разделял только уголек сигареты, поднесенный к лицу, чтобы затянуться.

   -Что?

   -Ну, ты такой же, - пилот сморгнул, отвел сигарету - порывом ветра ему бросило тонкую струйку дыма в глаза. - Каким и должен быть капитан. Умеешь молчать, наверняка умеешь говорить, понимаешь, как нужно слушать. Когда нужно ждать без равнодушия, а когда лучше форсировать события.

   -Рик, к чему все это? - осторожно спросил я, стараясь не быть резким. Сейчас я не понимал Ирина.

   -Так, не важно, - пилот махнул рукой.

   Чужой, - подумал я тоскливо. - Отстраненный, замкнутый на бедах, которые пришлось перенести. Когда вернемся на Землю, придется его списать. И всех нас. О, боже, о чем я сейчас думаю? Если вернемся, если Рик полетит, если Земля не пострадает.

   -Ты знал, что холод приносит боль? - внезапно спросил пилот. - Настоящую, острую боль, словно от раны?

   Я молча покачал головой.

   -Брат всегда советовал прижимать к синякам замороженный помидор, - сказал он мечтательно. -У меня мать была хозяйственная очень, ничего не пропадало. Замораживала помидоры и отправляла их в готовку, когда они начинали портиться. У нас в морозилке всегда можно было найти помидор. Брат говорил, холод помогает от боли... Я никудышный рассказчик, да, Антон?

   -Я понимаю все, что ты вкладываешь в свои слова, - возразил я.

   -Ты такой же, - снова повторил Рик. - Удивительно, что некоторые вещи неизменны. Их не трогает ни время, ни пространство, ни события...

   -Можно? - на трап вышел Стас, не церемонясь, переступил через наши ноги, и сел ступенью ниже. - Уработался, решил свежим морозцем подышать...

   Я с досадой подумал о том, что Стас пришел до ужаса не вовремя. Сейчас, в присутствии врача, Рик замкнется, и не скажет больше ни слова.

   Я ошибся.

   -О, док, как мое здоровье? - оживился пилот.

   -Все нормально, некоторые генетические несуразицы, никак не пойму, может быть, аппаратура барахлит. Но никаких деструктивных процессов, знаешь ли. Что, делишься впечатлениями?

   -Ага, он имеет право знать, - согласился Ирин. Выходит, о своих злоключениях пилот уже рассказал врачу. Быть может, и остальные знают?