–Мастер, это может быть Северный?

–Не знаю, – глухо ответил тот. –Не думаю. В любом случае, сегодня случая спросить об этом у меня не представится. На суде его не будет – ты слишком мелкого полета птица, а у него слишком много дел.

–А у тебя?

Мастер улыбнулся, словно ждал этого вопроса, и сказал:

–Ну, мне придется пожертвовать несколькими часами сна, вот и все. Лишь бы все это было не зря. Для тех, кто ждет нас, все уже ясно – ты виновен. Решение будет принято на основании слов Лоле, а она пока молчит. Мне, во всяком случае, она не доверилась, не рассказала. Дем, она не девочка и знает, как отбиться от мужчины. Но с тем, кто коснулся ее той ночью, она справиться не смогла. Мне придется заставить тебя вспомнить, но я очень хочу сохранить твой рассудок целым, потому самым лучшим вариантом для тебя будет снова крепко выпить. Одень свежую рубашку, умойся и пойдем, нам нужно кое-что успеть…

–Выпить и не дурковать сможешь?

–Это смотря сколько выпить и как не дурковать, – попытался пошутить я, но было видно, магу не до шуток.

–Лишь бы на ногах стоял, всем своим видом выражая оскорбленную невинность. Даже говорить не придется, я все скажу за тебя. Сколько ты вчера выпил?

–Половину кувшина… кажется, – засомневался я. –Там было вино.

–Тива, девочка моя, – обратился Мастер к терпеливо ожидавшей кухарке – маленькой и миловидной, которой вчера я что-то не припомнил, – принеси нам стакан яблочного бренди.

–Дори Мастер, в этом году бренди крепкий, – большие глаза смотрели на мага с удивлением.

–Неси, неси, девочка, я знаю что делаю, – я был потрясен, насколько он добр к ней. В маге была странная мягкость, которой я раньше никогда не замечал.

–Да, дори, но вы должны знать, что этот человек вчера напился и вел себя непристойно, – не глядя на меня, заявила кухарка.

–А мне кажется, он немного выпил и спел несколько веселых песен, – парировал Мастер, – и даже устроил огненное шоу, которое многим понравилась. Тива, ты видела?

–Это было красиво, – она смутилась. –Дори, сейчас принесу.

Я тихо вздохнул, а маг неопределенно хмыкнул:

–Кто-то постарался подать это блюдо в совсем неприглядном виде. Твоей репутацией активно занимаются, найду – сотру в порошок… Ты посиди, я пойду кое-что принесу, – Мастер направился к выходу, проигнорировав мой отчаянный взгляд. – Я быстро, – лишь бросил он через плечо. – Без меня не пей.

Я и не пил, потому что это бренди встало бы у меня поперек горла. Хватило одного взгляда Тивы – презрительного и уничижительного, чтобы я перестал хотеть и пить и есть.

Мастер вернулся, как и обещал, быстро. Он сел рядом, посмотрел в мое хмурое лицо и положил на стол серый кусочек какого-то сушеного корня.

–Это, чтобы от тебя не пахло, – разъяснил он, ответив на мой вопросительный взгляд. – Давай, пей залпом и пошли. Нам пора.

Я выпил даже не почувствовав вкуса от волнения, будто воды хватил, взял странный корень, понюхал, но он ничем не пах, сунул его в рот.

–Таким не наешься, надо было чего-то перехватить…

В голове отчаянно зашумело.

–Пойдем, – Мастер потянул меня за плечо, – и пожалуйста помалкивай! Ну?

Уже на крыльце трапезной я был вынужден взяться рукой за его плечо, чтобы не упасть – меня ощутимо шатало.

–Чем же вы меня пичкали таким, – процедил я сквозь зубы, – что я пьянею, как малолетний ребетенок?

–Зато ты жив, – веско возразил Мастер.

–Нам далеко?

–К Оружейнику. Он любит потешить себя.

–Ох, как нехорошо, – пробормотал я, пытаясь разобраться в своих ощущениях. Корень, который я сжевал, был каким-то странным. Он оставил легкую горечь во рту, словно налетом лег на язык и небо. – Мастер! Что за дрянь ты мне дал?

Я резко остановился, с силой сжав магу плечо так, что он поморщился.

–Чувствуешь слабость? – ровно спросил он.

Я хотел уже помотать головой, но тут неимоверная тяжесть обрушилась мне на плечи, рука сама безвольно соскользнула с плеча Мастера и повисла вдоль тела. Пошатываясь, я с трудом стоял на мостовой.

–Вот и хорошо, держись ровно и с достоинством, не шатайся, не открывай рта. А теперь пошли, – сказал он и я, выпрямившись, сделала шаг независимо от своего желания. Мысли были заторможенными и нечеткими, я слышал чье-то дыхание совсем рядом с собой и какую-то песню – это пел я сам прошлой ночью. Пел и прихлопывал в ладоши в такт пиликанью скрипки.

Песня затихла, я оглянулся. Мы находились в просторной открытой гостиной, расположенной на втором этаже Оружейной прямо над тренировочной залой. Я видел балясины лестницы и край больших нижних окон. Даже не помню, как сюда поднялся.

В центре стоял длинный стол и стулья вокруг, почти все занятые людьми. Мое зрение было странным, по краям все расслаивалось, искажалось, извивалось, будто агонизируя, и мне приходилось смотреть прямо на объект, чтобы различать детали. Вот сидит Рене со странным, каким-то каменным выражением лица, из него словно ушла вся жизнь, губы плотно сжаты.

Оружейник стоит у окна и не разделяет серьезность момента – встретившись со мной взглядом, улыбается. Наверное, ждет не дождется, когда мне чего-нибудь отсекут в наказание.

Лоле сидит в самом дальнем конце стола, ее крупные руки сложены перед собой и едва заметно напряжены. Она старше, чем мне казалось, а, быть может, ее лицо изуродовано синяками и припухлостями. Почему маги не помогли ей, почему не стерли эти ужасающие следы с женского лица?

Я перевел взгляд на следующего человека, и чуть не отшатнулся: на меня смотрело уродливое, крупное лицо Горана, с которым мы встречались в трапезной. Что он здесь забыл? Хочет поразвлечься?

Я торопливо повернулся, уставившись на Анри. Бывают люди красивые, а бывают утонченно безупречные – маг был из таких и его внешняя красота, имевшая немало с женской, привлекала внимание.

–Начнем? – этот голос я ни с чем спутать не мог, меня чуть не передернуло. Вот зачем я тогда полез, зачем открыл свой рот? Почему не родился изначально немым?

–Мне не ясно, почему мы тратим свое время на подобные разбирательства, – продолжал надменно Рынца, похлопывая ладонью по столу, – но, быть может, у кого-то тут есть лишние минуты. В прошлом месяце я повесил на стене двух шарлатанов из рудников, которые считали, будто можно утаивать малахитовые осколки и покупать на них дополнительный пайок. Двоих рабов и двоих стражей в назидание другим. Здесь обвинение просто чудовищное, но Анри и Мастер настаивают на разбирательстве. Очень благородно с вашей стороны…

–Рынца, давай к существу, – холодно одернула мага Рене и я почувствовал сталь в ее голосе. Она не владела силой, я готов был поклясться в этом, но вот в ее голосе прорезались непонятные нотки и маг не рискнул перечить. Я задумался о том, как подобное возможно: маг считается с обычной женщиной. Мастер сказал, тут много тонкостей, возможно, мне еще представится случай во всем разобраться. В конце концов, от того, что они хотят со мной сделать, не умирают. Не умирают же?

–Я только прошу обойтись без формальностей, – виновато пролепетал Рынца, – мне сегодня нужно проверить лесопильни…

–Ну так иди, никто не заставляет тебя тут присутствовать, – отрезала Рене и уставилась на Лоле:

–Милая, скажи, это тот человек, что изувечил тебя?

–Было поздно, – Лоле на меня не смотрела. – За полночь. Я относила больному мальчику свечу от лихорадки и как раз возвращалась домой. Он схватил меня за волосы и ударил лицом о стену, оглушил, потащил в проулок. Я пыталась отбиваться, но он снова и снова отвечал мне. Будто хотел убить прежде чем… он был возбужден и жутко дышал, с присвистом. И постанывал. А потом вдруг принялся трясти меня, будто куклу, и что-то говорить, но к счастью появился Анри… и открылась дверь и я увидела… его.