Чабрецов замер, осторожно готовя палку к удару сбоку, чтобы отбросить змею в сторону. Некоторое время они всматривались друг в друга, видимо, змее не хватало для поражения цели нескольких сантиметров прыжка. Он резко взмахнул палкой, отбрасывая гадюку в сторону и, еще не веря в спасение, смотрел, как она уползает между камнями.

Сердце сжалось и заныло, он быстро вытащил валидол и бросил его под язык, постоял немного, оглядываясь, и с еще большей осторожностью двинулся дальше.

Осветив фонариком пещеру, Чабрецов не увидел змей, но все равно осторожно вошел в нее и наклонился над одним из камней у стены. Отстегнув еле заметную проволочку — растяжку от крышки тайника, сделанного под камень, снял ее. Вынув две пачки сто долларовых купюр и убедившись, что все на месте, закрыл крышку и подсоединил гранату с пластиковой взрывчаткой. Осмотрелся и, не заметив ползучих гадов, двинулся к машине.

Скинув сапоги, расслабился на сиденье, вытирая холодный пот с лица, достал термос и налил горячего чая, специально взятого для этого случая. Чувствовал, как горячий напиток бежит по пищеводу, согревая внутренности. Чабрецов понимал, что сердце когда-нибудь не выдержит, но все равно оставил тайник на месте — очень безопасным казалось ему это место, по крайней мере, в сравнении с другими. Посидев в машине еще минут 10, он окончательно пришел в себя от, казалось, еще смотрящего змеиного взгляда, который будет теперь сниться по ночам и заставлять просыпаться в страшном кошмаре.

Он завел двигатель и медленно тронулся, уже думая о том, сколько на самом деле запросили проститутки за фильм с участием Михайлова. То, что Никифоров явно назвал большую сумму, он не сомневался, наверное, запросили не больше тысячи. Ну и черт с ним, лишь бы сделал свое дело — самому Чабрецову уже дали задаток 100 тысяч долларов и еще выплатят столько же при передаче кассеты. За секс с двумя шлюхами можно попросить и побольше, американцы не станут жадничать, понимая, что скупой платит дважды.

В отличие от Никифорова, он прекрасно понимал, зачем американцам необходима эти кассета. Скоро предстоит поездка Михайлова с семьей в Нью-Йорк — самое подходящее время для его обработки. Они попытаются заманить его деньгами, условиями жизни, сервисом и прочими благами, недоступными пока в России. Вряд ли он согласится — на этот случай и нужна кассета, это хороший материал, который Михайлов не захочет придать гласности. Журналисты уж смогут это раздуть почище, чем с генеральным прокурором Скуратовым — их хлебом не корми, дай что-нибудь сенсационное написать, видимо, при выпуске из ВУЗа их проверяют на отсутствие элементарного человеческого сочувствия и понимания.

Чабрецов усмехнулся — дураки россияне, не могут создать условия для настоящих великих людей. Просрали российскую мощь, бандюги в экономику лезут, легально хотят народ грабить, Путин, бывший КГБэшник, не может не знать криминальное и экономическое положение, больше о своем имидже заботится. Боится, что Запад от него отвернется. А надо бы побольше сталинской жесткости, не жестокости и репрессий.

Михайлов сам пробивается, клинику строит. Да за его голову и руки можно дворец ему отгрохать, условия создать. Чтобы не думал он о деньгах, как их заработать — лечил людей, занимался наукой. Оборонке он мог такое оружие создать, что и не снилось! Американцы бы вели себя, как безоружные бандиты под стволом у мальчика с автоматом.

Чабрецов открыл окно, сплюнул смачно и рассуждал дальше о том, что русские раскачиваются долго и из всех известных строев предпочитают монархию в хорошем смысле — тогда живут лучше, богаче и свободнее, как это ни парадоксально звучит. Его не мучила совесть, что он предает Родину, помогая Америке заполучить ученого любым способом — российский народ заслуживает этого, считал он.

Подъезжая к городу, отбросил мысли, заволновался — все складывалось очень удачно, а такие операции всегда настораживали его. Профессиональное чутье не давало покоя, он остановил машину, откинулся на сиденье и закрыл глаза. Со стороны ФСБ все было чисто, он проверялся не раз. Тогда что? «Да, да, да, да-а-а, — прошептал он, — если все выйдет по-ихнему — свидетели не потребуются. Не пот-ре-бу-ют-ся. Значит, меня уберут, несчастный случай… А вот здесь — дудки, господа янки. Денежки я заберу и смотаюсь, днем с огнем не сыщете», — он засмеялся.

На душе стало легче, он понял, что тревожило его последние дни.

Пустовалов, следя за машиной по пеленгу, формировал группу для осмотра тайника. Установленная в машине скрытая видеоаппаратура, не давала сомнений, что Чабрецов ездил именно к тайнику. Он включил в группу опытного сапера, врача и кинолога с собакой — где в пещере находится тайник: неизвестно, собака наведет на след. Получив разрешение у генерала, он отправил группу к Змеиной горе, проинструктировав личный состав подробно.

Через три часа группа вернулась почти без потерь — собаку все-таки укусила змея, и врач ввел ей сыворотку. Сейчас ее отвезли к ветеринару, который сказал, что жить будет. Старший группы докладывал, что в тайнике обнаружены 75 тысяч долларов, инструкции и шифры, а также несколько ампул, предположительно с ядом. Ампулы заменены на подобные, настоящие переданы в лабораторию для исследования.

Пустовалов разглядывал копии инструкций и шифры, номера купюр долларов. Обобщив сведения, он направился доложить генералу.

— Добытые в тайнике сведения, товарищ генерал, позволяют сделать вывод, что Чабрецов каждый четверг в 21 час получает шифровки по радио на известных частотах УКВ, информация дублируется в пятницу в то же время. Места встреч, кроме залива и бара, закладки контейнеров, время и обратная связь неизвестны. За Чабрецовым ведется постоянное наблюдение, считаю этого недостаточным и прошу разрешения на установку в его квартире видеокамеры слежения.

Степанов задумался, потом спросил, глядя в глаза подполковнику:

— А вы уверены, что Чабрецов не обнаружит камеру, он все-таки профессионал?

— Постараемся установить так, чтобы он ее не нашел, Борис Алексеевич.

— Хм-м-м, постараемся… Я подумаю, продолжай дальше.

— Полагаю, что Никифоров используется вслепую, он еще не знает, что Чабрецов на пенсии и, видимо, считает, что работает на ФСБ. Жадность к деньгам и распущенность не позволяет ему задуматься над своими действиями, Но, если он получит пленку с записью, в чем я сильно сомневаюсь — не клюнет Михайлов на проституток, зафиксировать передачу кассеты Чабрецову необходимо, но отдавать: нет. Нельзя компрометировать уважаемого человека, у каждого могут быть свои слабости, это семейное дело, не наше, пусть сами разбираются.

Пустовалов замолчал, не понимая, чему улыбается генерал, что он сказал смешного.

— Так, Валентин Петрович, думаю, что пленочка все-таки будет и отдать, и зафиксировать передачу кассеты придется. За проститутками не наблюдать и никаких действий не производить. Необходимо тщательно проследить, кому Чабрецов передаст кассету, она должна уйти за рубеж и ваша задача не мешать этому, фиксируя и документируя все. Это приказ, подполковник.

Выйдя из кабинета генерала, Пустовалов сделал для себя вывод, что он не владеет всей информацией в полном объеме, что-то скрывает от него Степанов, иначе бы не отдал такой приказ, не объясняя подробностей и замысла. Значит, так нужно, решил он, каждый должен знать свое, на этом зиждется оперативная работа.

Занимаясь корректировкой плана проведения операции с учетом новых вводных, он уже не задумывался над смыслом последних слов генерала, он выполнял приказ. Генерал разрешил в конечном итоге установить прослушку и видеонаблюдение в квартире Чабрецова и он готовился к этому особенно тщательно. Представив себя на месте Чабрецова, думал, как бы он поступил в подобной ситуации. Если знать, что в квартире установлена аппаратура, то ее можно найти, а чтобы знать — необходимо быть уверенным, что в квартире были посторонние. Значит нужно пометить дверь, способов много, какой выберет он?

Пустовалов пригласил к себе специалистов, объяснил ситуацию, не скрывая того, кому должны установить аппаратуру. Проработав возможные варианты, они пришли к выводу, что устройство обнаружения не должно бросаться в глаза — обеим сторонам важно не засветиться. Окончательное решение необходимо принимать на месте, в зависимости от ситуации и если поймут, что провалились, инсценировать ограбление.