– Что такое, Маша? – Очередная безмятежная улыбка в её адрес.

Пёс присел на траву рядом с ногами хозяина и посмотрел на неё – тоже очень внимательно и заинтересованно.

– Я должна вас предупредить кое о чём. – Она переступила с ноги на ногу.

Солнце скрывалось за лесом, и темнело так стремительно, что вот уже нельзя было разглядеть, какого оттенка цветы у них под ногами.

– Предупреждай, раз должна, – спокойно отозвался маг.

Маша преувеличенно нервно дёрнулась, оглянулась назад: там текла привычная вечерняя жизнь, смазанная разве только тем, что на ступеньках крыльца сидела перепуганная рыдающая Венка.

– Можно? – Маша шагнула к нему поближе и привстала на цыпочки, чтобы прошептать прямо в ухо. – У нас тут маньяк по лесу бродит.

Эйтоур даже чуть наклонился к ней и удивлённо приподнял брови.

– В самом деле?

– Да, – уже обычным голосом, серьёзно и непреклонно подтвердила она, будто сама видела этого маньяка, притаившегося у чёрного входа. – Одну девушку убили. Представляете? Так что лучше вам быть поосторожнее.

– Интригует. Что же, спасибо за предупреждение. Но раз маньяк… почему вы всё ещё здесь?

Маша пожала плечами, состроив такое лицо, по которому без труда можно было даже в полумраке прочитать «Да кто разберёт эту Горгулью».

– Что же… – повторил маг, отступая на шаг назад. – Берегите себя тогда.

Он усмехнулся и, отойдя на несколько шагов, вдруг обернулся и махнул ей рукой. Просто так, на прощание.

…‑ Окончательно свихнулась, да? – прошептала Сабрина, как будто маг всё ещё мог их подслушать, хоть за стационаром в сумерках комары гудели так, что их не могла подслушать даже Горгулья.

Рауль тёр лоб с такими усилиями, будто собирался протереть в нём дыру.

– Да послушайте! – Маша опустилась на сырое бревно. – На его шее была ленточка, я сама видела.

– Что ещё за ленточка? – осторожно поинтересовалась Сабрина, будто боясь спугнуть остатки её разума.

Маша шумно выдохнула и отвернулась. За почерневшими стволами деревьев кое‑где виднелось тёмно‑синее небо.

– Помнишь, когда мы искали Демонову Дыру, я хотела пойти в другую сторону? Я там на ветку повязала ленту. Я так делаю, когда хожу по лесу одна. Ну, чтобы не потеряться.

– Подожди, – перебила её Сабрина. – Зачем там была лента? Что‑то я уже ничего не понимаю.

– Просто я не была уверенна в том, что мы выбрали правильную дорогу, и отметила то место. Ну да не важно. Теперь эта лента была на шее у мага. Это вам о чём‑нибудь говорит?

Сабрина с Раулем переглянулись.

– Хочешь сказать, что он бродил по всему лесу? – выдал, наконец, он, присаживаясь рядом на бревно.

– Хочу сказать, что он следил за нами. Может быть даже – за каждым из нас по очереди. Представьте, ходил со своей собакой… – Вставшая в воображении картина показалась Маше слишком жуткой, чтобы описывать её вслух, и она только прерывисто вздохнула.

Рауль невесело усмехнулся.

– А выходит, Сабрина, подтверждение твоей теории, да? Ну помнишь, ты сказала, что в такой глухомани живут только те маги, которым есть зачем скрываться…

– Помню, – отмахнулась она.

– В общем, нужно рассказать всё Горгулье, – сказал Рауль. – Пусть она делает с ним, что хочет.

От усталости или от того, что она действительно сильно нервничала, шагая несколько часов бок обок с магом, который при желании мог убить её одним заклинанием, Маше мерещились чёрные жуки, пляшущие перед глазами. Перед тем, как подняться на ноги, она сильно зажмурилась и потрясла головой.

– Да, пойдёмте. Может, хорошо, что он пока не успел далеко уйти.

Уйти. Произнесённое вслух, слово зазвучало совсем по‑другому, чем в её голове за секунду до этого. Уйти. А правда ли маг ушёл? И что заставило его выйти на всеобщее обозрение? Уж не то ли, что он собирался дать им понять, кого тут стоит бояться?

Может, он собирается бродить вокруг стационара, пока не найдёт себе очередную жертву!

У Маши по спине побежали мурашки. Она уже хотела высказать все свои подозрения Сабрине и Рарулю, как со стороны крыльца до них донеслись неясные выкрики и хлопки дверями.

…В сумерках она почти налетела на угол дома, пока бежала к поляне. Маша остановилась в десятке шагов от крыльца, а Рауль и Сабрина замерли рядом с ней.

На крыльце, как статуя на каменном пьедестале, стояла, уперев руки в бока, Горгулья. Перед ней сгрудились курсанты, а в центре нашёлся потрёпанный и весь какой‑то поникший Лев.

– Идиоты! Да вы что, сговорились все? Вы что, под трибунал меня хотите подвести? Почему ты не вызвал меня днём, когда он пропал?

– Я потерял рацию. Долго искал её, а потом решил идти назад, – глухо бормотал Лев, отводя взгляд в сторону.

– Он потерял рацию! – Горгулья воздела руки к небу, как будто просила сил у Вселенского Разума, чтобы пережить неимоверную тупость своих курсантов. – А голову ты не потерял?

Маша толкнула локтем Сабрину.

– Слушай, что, Тимур пропал, да?

– Похоже на то, – так же шёпотом ответила она.

Испуганно зашумел лес, и Маша сразу вспомнила, как по песчаной просеке со стороны Обвала шёл маг и улыбался им такой приветливой улыбкой, за которую хотелось продать душу.

– Татьяна Альбертовна, – вскрикнула она, сама от себя не ожидая таких высоких нот. – Нам нужно вам кое‑что рассказать.

Маша ещё никогда не видела её уставшей. Именно так, не мрачно‑отрешённой, а именно уставшей и осунувшейся в свете единственной свечи, которая роняла белые восковые слёзы прямо на журнал успеваемости.

– Нет, ребята, – покачала головой она. – Я понимаю, что вы всё сами видели и сами сделали выводы. Но всё‑таки я уверена, что он ничего подобного не делал.

В тёмной комнате блики света скользили по протыканным утеплителем брёвнам, по видавшему виды столу, по её рукам – сложенным на коленях и неподвижным.

– Ну почему? – Маша от возмущения хлопнула ладонью по столу. – Почему тогда он ходит по всему лесу и следит за нами? Хотите сказать, совершенно случайно гулял?

Она сидела на краешке предложенного стула и ощущала, как тяжело вздыхает рядом Сабрина – она‑то уже почуяла провал операции, и от скептических выпадов её удерживала разве что близость Горгульи.

«Да ничего она не сделает!»

«Разве не ясно было сразу?»

«Демоново равноправие, передушить этих магов давно пора».

Маша так и чувствовала, как все эти мысли одна за другой, хороводом кружились в голове её подруги.

Чуть поодаль, подперев плечом дверной косяк, стоял Рауль и носком ботинка трогал стену, как будто собирался раскопать в ней что‑то интересное.

– Это долгая история. Сейчас нет времени… Просто примите к сведению, что он никого не убивал. – Горгулья поднялась на ноги, давая понять, что разговор закончен, и её решение не обсуждается. – Нужно идти на поиски. Девушки, а вы можете заняться написанием отчёта, потому что завтра вы, в отличие от всех, пойдёте на последний объект. И не нужно мне тут делать жалобное лицо. Никто вас взашей не гнал к Дому Ведьмы!

Пламя свечи дрожало, и в тёмном стекле отражался не один огонёк – целая вереница. Маша безжалостно стучала карандашом по краю стола и постоянно вертелась: входная дверь хлопала, впуская в дом то парочку первокурсниц, то хмурую Лялю, намокшую под дождём.

Столов в спальнях не было предусмотрено, поэтому с отчётом они пришли в коридор. Здесь в один ряд возле стены выстроились парты, списанные, видимо, из института, и пластиковые стулья, как в уличных кафешках.

– Может, хватит трясти стол? Я здесь вообще‑то пишу наш отчёт. – Сабрина подняла голову от тетрадного листка и испытывающе посмотрела на Машу.

Та вдруг осознала, что в довершении ко всему прочему, подпинывает ножку стола, и усилием воли заставила себя прекратить.

– Знаешь, мне всё это очень не нравится, – в очередной раз сказала она. – Очень! Я не понимаю, почему…

Дверь опять хлопнула. На этот раз, сбежавший от дождя в полумрак коридора, на пороге оказался Денис Вадимович. Он снял капюшон дождевика, напоминающего плащ‑палатку, и потоптался ещё немного, протирая очки и оставляя на деревянном полу большие тёмные пятна.