Грабительские версальские условия вызвали законное возмущение широких трудящихся масс Германии, и их опубликование привело к совершенно естественному подъему национального чувства.

Отразившиеся в договоре противоречия между державами-победительницами открыли перед оправившимися от первого шока поражения и революции германскими монополистами возможность использования разногласий в лагере победителей для отвоевания потерянных позиций. Правящие классы Германии понимали, что США и Англия переходят к новой политике, которая впоследствии помогла Германии подняться экономически и увеличить свой военно-экономический потенциал.

Германский монополистический капитал вновь выдвинул на первый план пангерманизм, пангерманскую пропаганду, используя в этих целях подъем национальных чувств среди широких слоев населения.

Внешним выражением изменившейся ситуации была не только яростная шовинистическая кампания немецкой буржуазной печати. В самом сепаратистском движении произошли серьезные структурные изменения. Крупные буржуазные политики отвернулись от него. Все больше и больше отходили от движения и "легальные сепаратисты" под руководством Аденауэра. Почти совсем прекратил свою деятельность Тримборн, гораздо менее активным стал прелат Каас. В Пфальце ряды сепаратистов покинули основатели пфальцского сепаратистского движения Рихтер и Гофман. Вместо них, на первый план в сепаратистском движении выдвинулись более мелкие политические фигуры: Кастерт, Фробергер, Дортен и др.

Изменились и источники финансирования. Если раньше сепаратистское движение в основном финансировалось банками и крупной промышленностью, то теперь большую часть финансовых расходов взяли на себя французские власти. Это способствовало еще большему упрочению позиций Дортена, установившего тесный контакт с французами еще заблаговременно, по указанию Аденауэра.

Сепаратистское движение лишилось и того организационного аппарата, каким служила для него партия центра. Правда, в некоторых случаях ему удавалось использовать еще не перестроившиеся местные организации этой партии, а в отдельных районах ему пока продолжали помогать представители католического духовенства. Однако основным ядром организации стали комитеты по проведению народного опроса о самостоятельности Рейнланда, комитеты, духовным отцом которых с полным основанием можно считать Аденауэра.

Будучи заинтересованными в создании Рейнской республики еще до принятия версальских условий Веймарским национальным собранием, французские власти торопили сепаратистов, требуя от них решительных действий.

5 мая в Ахене кёльнскими и ахенскими сепаратистами была разработана программа, получившая впоследствии название "ахенские пунктации"[149]. Содержание ахенских пунктаций в основном совпадало с проектом, составленным в свое время Аденауэром и инициативным комитетом барона фон Штейна. Авторы пунктаций исходили из того, что по Рейну должна быть проложена политическая, военная, таможенная и экономическая граница. Отделенные таким образом от Германии районы должны образовать левобережное государство или Рейнскую республику, включающую в себя, кроме левобережной Рейнской провинции, Пфальц, Саарскую область, Рейн — Гессен и Майнц. Крупнейшее банковское объединение Рейнской области "Шаафхаузеншен банкферейн" должно было быть превращено в государственный банк будущего Рейнского государства. В связи с "изменой" Аденауэра на пост президента Рейнской республики был намечен бывший обер-бургомистр Кёльна Вальраф, виднейший деятель "Дейче ферейнигунг".

Активизировались сепаратисты и в центральной и в южной части левобережья. После того, как руководители пфальцского сепаратизма Гофман и Рихтер, подобно Аденауэру в Кёльне, совершили очередной политический поворот, руководство сепаратистским движением в южной части Рейнской области перешло к малоизвестному до того времени д-ру Хаасу из Ландау. В начале мая Хаас созвал в Ландау сепаратистскую конференцию, на которой была принята резолюция, требующая предоставления Пфальцу возможности "самому решать свою судьбу"[150]. Конференция официально утвердила руководителями сепаратистского движения в Пфальце Хааса и гамбургского адвоката Штейглейна.

В Рейн — Гессене продолжали свою деятельность Дортен и его сторонники. К этому времени Дортен завязал отношения с командующим французскими оккупационными войсками в центральной зоне генералом Манженом[151]. Составленный Дортеном документ "Основные цели Рейнской республики" был отправлен Манженом на самолете в Версаль.

16 мая вечером на висбаденской квартире Дортена в присутствии французского представителя капитана Ростана состоялась объединенная конференция сепаратистов, посвященная подготовке к путчу.

17 мая в 3 часа дня делегация сепаратистов в составе Дортена, Фробергера, Кастерта, Кукхофа, Далена, Эккермана, Клингельшмидта прибыла к Манжену. С французской стороны, кроме Манжена, в беседе участвовали его адъютант полковник Кларк и капитан Ростан, игравший роль переводчика.

На этой конференции было принято решение поло жить в основу своей деятельности несколько смягченный вариант "ахенских пунктаций". Был обсужден также вопрос относительно участия Рейнской республики в работе Версальской конференции. На пост президента собравшиеся выдвинули названную еще в "ахенских пунктациях" кандидатуру Вальрафа. Дортен был намечен на пост представителя республики в Версале. Министерство финансов было решено передать Луи Гагену[152].

Дортен и Фробергер предложили вниманию Манжена меморандум под названием "Предварительные условия создания Рейнской республики".

Меморандум представлял собой несколько измененный вариант решений, принятых на конференции у Дортена.

Третий пункт меморандума гласил: "В вопросах внешней политики, а именно в вопросах войны и мира новая республика должна получить особые права: право создавать посольства и самостоятельно представлять свои политические и экономические интересы…".

В пункте седьмом меморандума была предусмотрена передача Рейнской республики под покровительство Лиги наций и гарантия Лигой наций сохранения прав республики[153].

Манжен дал согласие принять предложенный ему меморандум и защищать его на Версальской конференции[154].

О том, что действия этого французского генерала не являлись самочинными, свидетельствует хотя бы тот факт, что действия его коллеги Жерара совпадали с действиями Манжена не только по характеру, но даже и по времени.

17 мая инспирированная Жераром делегация пфальцских сепаратистов под руководством Хааса явилась к регирунгспрезиденту Пфальца фон Винтерштейну, в свое время заигрывавшему с сепаратистами, и потребовала от него немедленно провозгласить Пфальц самостоятельным нейтральным государством. Винтерштейн отклонил требование Хааса и его сторонников, заявив, что делегация не представляет населения Пфальца и что для обсуждения этого вопроса он созывает совещание руководящих представителей всех слоев и сословий[155].

В этот же день по приглашению французских властей в Люксембург выехал руководитель баварских сепаратистов д-р Хейм. По дороге он посетил Висбаден, где встретился с французскими офицерами и местными сепаратистами. 19 мая состоялась его встреча с уполномоченным маршала Фоша[156].

18 мая в правительственном здании в Шпейере открылась конференция собранных Винтерштейном 66 пфальцских "нотаблей". Как и следовало ожидать, точка зрения "нотаблей" по вопросу о независимости Пфальца в мае сильно отличалась от высказанной ими же точки зрения в конце февраля того же года. Собрание "нотаблей" категорически отвергло идею создания нейтрального Пфальца, высказавшись за сохранение связей Пфальца с теперь уже "некоммунистической" Баварией.