Экономический факультет Политехнического института тогда имел солидную научную базу. В нем работали академики Е. В. Тарле (история) и С. П. Солнцев (политэкономия), видные экономисты М. Б. Вольф и Г. А. Мебус (экономическая география), И. М. Кулишер (история народного хозяйства), А. В. Венедиктов (хозяйственное право). На втором курсе я попал в группу по специализации в области химической промышленности. Рядом с учебными лабораториями, где мы занимались, можно было прочесть на дверях таблички: «Академик А. Е. Фаворский», «Академик Н. С. Курнаков», «Профессор Н. Н. Семенов», «Профессор А. Е. Порай-Кошиц». Все это были корифеи отечественной науки.

А какой превосходный студенческий клуб был у нашего института! В нем мы встречались и с Владимиром Маяковским, и с Алексеем Толстым, и с Юрием Тыняновым, и с Ильей Сельвинским. Перед нами выступали лучшие артисты Ленинграда и Москвы, путешественники, ученые.

Но после второго курса наша налаженная институтская жизнь вышла из привычной колеи. Таково было требование времени. Развернулись работы по осуществлению планов первой пятилетки. Нужны были специалисты, и все больше и больше — для самых различных отраслей народного хозяйства. Менялись учебные планы и программы с тем, чтобы приблизить их к требованиям производства. Реформа коснулась всей системы высших учебных заведений. Наш Политехнический институт был разбит на несколько втузов. Некоторые факультеты были переданы в родственные институты.

Никогда не ставил под сомнение целесообразность и своевременность этой реформы. Но как и в каждой реорганизации, были допущены тогда очевидные ошибки. До сих пор не могу примириться с ликвидацией нашего факультета. Студентов разбросали небольшими группами по техническим вузам, создав карликовые инженерно-экономические факультеты и даже отделения. Такая разобщенность, а также распыление преподавательских сил, отрицательно сказались на уровне подготовки экономистов в Ленинграде.

Зато не скрывали своего торжества те, кто пришел на факультет не по своей воле. Подготовка специалистов узкого профиля, скорее инженеров, чем экономистов, пришлась им по душе. Но это, увы, не принесло им желанного удовлетворения. С первых же дней работы на производстве пришлось убедиться, что мы никакие не инженеры, да к тому же еще и слабые экономисты. Нужно было либо доучиваться, либо переучиваться.

Каюсь, я тогда считал себя пострадавшим от реформы. Жалел, что мне пришлось перебраться из Политехнического в Технологический институт. Навсегда сохранил я добрую память о нашем уютном студенческом городке в Сосновке (особенно хорошо там было весной). И до сих пор неравнодушен к Политехническому, его студенчеству и профессуре. До войны не упускал случая побывать там, повстречаться с комсомольским активом, всегда чувствуя себя как дома. И всех, кто учился и работал в институте, считал своими.

Приближалась 24-я годовщина Великого Октября. Подготовка к ней велась исподволь. Разумеется, не собирались украшать город праздничными транспарантами и гирляндами из разноцветных лампочек. Не готовили традиционного торжественного заседания Ленинградского Совета с активом. Не звали массы на улицы — на манифестацию. Все это пришлось отложить до лучших времен.

Решили встретить революционную годовщину, как всегда, трудовыми подарками. Горком партии еще в начале октября принял постановление «О развертывании предоктябрьского социалистического соревнования».

Накануне Октябрьской годовщины во всех районах города прошли собрания актива. С докладами выступили партийные руководители города и районов. Тема: «Отечественная война и 24-я годовщина Великой Октябрьской социалистической революции». На многих предприятиях и в крупных учреждениях формировались делегации рабочих и служащих для поездки на фронт в канун и в день праздника. Готовились подарки и письма бойцам.

Все редакции, и наша в том числе, готовились выпустить 7 ноября праздничные номера — с красочными плакатами, стихами, выступлениями писателей и ученых, письмами фронтовиков и тех, кто несет сторожевую вахту в самом городе. Разработали интересный план, посоветовавшись в горкоме партии и горкоме комсомола.

Но к нашему празднику мог готовиться и враг. По-своему, разумеется. Ведь его наглые расчеты на то, что в этот день он проведет военный парад на Дворцовой площади и офицерский банкет в самом фешенебельном ресторане, безнадежно провалились. Надо быть готовыми к любой провокации. К тому же и сами фашисты не скрывали подлых намерений. За несколько дней до праздника на город были сброшены листовки, в которых говорилось буквально следующее: «6-го и 7-го будем бомбить, а 8-го будете хоронить».

Мы у себя в редакции и в городском комитете комсомола с тревогой обсуждали возможность массированного налета вражеской авиации, приуроченного к годовщине Октября. Угрозы фашистских пропагандистов были известны и нам. Но знали мы и то, что в Военном совете фронта обеспокоены этим же. А. А. Жданов специально приглашал в связи с этим генерала А. А. Новикова, и они обсуждали возможные контрмеры против воздушного нападения врага.

И действительно, уже 31 октября вечером редакция получила сообщение ТАСС о разгроме вражеского аэродрома близ дачной станции Сиверская. Накануне воздушная разведка обнаружила там около сорока самолетов. Не мешкая, штурмовики капитана С. Н. Полякова и бомбардировщики майора В. А. Сандалова нагрянули на аэродром и уничтожили до двадцати машин. Еще более мощные удары были нанесены в самый канун праздника, 6 ноября, по этому же аэродрому и под Гатчиной. В тот день было уничтожено 66 вражеских бомбардировщиков. Таким образом, вражеский замысел был в значительной мере предотвращен.

Уже много лет спустя я прочел в книге А. Новикова «В небе Ленинграда», как все это было, шаг за шагом. Но еще раньше услышал об обстоятельствах, связанных с предотвращением вражеского налета, от моего близкого друга С. П. Иванова, изобретателя стереокино, имевшего, как выяснилось, прямое отношение к этому делу. Кстати, Новиков упоминает о нем как об одном из авторов стереоскопического дешифрирования данных аэрофоторазведки.

Надо заметить, что к этому времени С. П. Иванов уже был лауреатом этой премии — он ее получил за свое изобретение. Незадолго до войны в Москве открылся первый стереокинотеатр, где демонстрировался фильм-концерт, в нем все было удивительным: птицы, казалось, слетали с экрана и порхали над креслами, розы наклоняли к зрителям свои бутоны, золотые рыбки подплывали на расстояние вытянутой руки, и редкий мальчишка мог удержаться, чтобы не попытаться поймать их.

Накануне открытия кинотеатра Семен Павлович встретился с А. А. Ждановым, и это знакомство получило счастливое продолжение в Ленинграде, в дни блокады. Позволю себе воспроизвести почти целиком рассказ моего теперь уже покойного друга.

Рассказ С. П. Иванова ценен, мне думается, не только тем, что в нем содержатся интересные подробности, связанные с обороной Ленинграда. Передана атмосфера встреч двух замечательных людей — крупного партийного и государственного деятеля и инженера-изобретателя, генерал-лейтенанта, члена Военного совета фронта и скромного воентехника 1-го ранга.