– Стоматолог получит королевскую саблю! Круто.

– Ладно, убирай её. Нам ещё до стоянки дойти надо.

День рождения Лёхи прошёл довольно буднично. Посидели, выпили, потрепались о разном и пошли вместе в «лазарет», писать очередной отчёт для учёных, а сабля осталась лежать на столе рядом с ножнами.

Ну, слушайте, пацаны, что расскажу сегодня. Ночь длинная, присядем до утра, а раз спать нельзя, то развешивайте лантухи. Чурик, не три ботву – чесаться будет, лучше чифирку завари. Питер, встань у амбразуры. Что – «куда?» В окно зырь, говорю. В прошлый раз Лось к ночи припёрся, вы его прощёлкали, бакланы. А он, что характерно, и из трещотки может ввалить по воротам, если караул дрыхнет. Ничего ему за это не будет.

Какой же это год-то был? Я как раз в десятом откинулся, значит на следующее лето.

– Ну, и что теперь?

– Ты сегодня уже раз десять это спрашивал.

– Кастет, Пиво! Засохните! Достали уже.

– Сява, да я…

– Засохните. Хватит сиськи мять друг дружке. Хуже нет при таком раскладе рамсить.

– А чё ты басишь? – окрысился Пиво, но сразу же махнул рукой. – Эх, ладно!

Трое бандитов, запертые аномалиями на небольшом пятачке рядом с «Янтарём», уныло замолчали. Шли с поручением в депо на Свалке. Пошёл дождик, зашли под крышу переждать – ну, и дождались. Карыч почуял выброс. Залезли в подвал, отсиделись, а когда вылезли – мама дорогая! Домик обложило аномалиями, как амбар охраной. Такое часто бывало: вокруг высотки – аномалии сплошняком, а на самом верху или снизу – ни одной. Так и называли, «корона», или говорили: «в короне завис». И главное – помощи ждать неоткуда было. Ну кто бы их вытаскивать полез? Нет таких лохов! Все трое это прекрасно понимали, оттого и не было настроения.

Куковали они уже вторые сутки. Вода была (дождик не переставал, и она текла прямо в подставленную бочку), сухарями тоже запаслись. Карыч время от времени обходил окружившие их аномалии, но прохода найти не мог. Остальным он запретил даже приближаться. Те, не имея опыта, на аут особо и не рвались.

Последний раз он обошёл домик час назад. Покидал камешки, полюбовался на вспышки, переставил отметки, сделанные из обструганных палок, и вернулся. «Карусели» переползали с места на место, но незаметно, чтобы среди них можно было пройти.

– Карыч, ты-то хоть сам как думаешь, проход откроется? – спросил Пиво.

Тот пожал плечами.

– Ползают. Никто не угадает.

– Ну, хоть надежда есть? Или всё, отбацались?

– Не загадывай. В Зоне загадывать – лишнее и бесполезное дело.

– Что, Пиво, поджимается? – спросил Кастет.

Пиво молчал, прислонившись к стене. Жевал травинку и смотрел в потолок. Карыч подбодрил его:

– Это ещё что! На ростовской пересылке мне ещё страшнее было. «Воронок» был с нами, и когда меня туда привезли, надзиратели летом на два часа оставили на солнце. Внутри – печка. Вроде даже варёным запахло. Мы начали орать, раскачали машину, и нам снаружи пообещали «встречу». Страх – это когда за стенкой человека лупят, а он даже не кричит. Потом дверь открывается, и выдёргивают тебя, да ещё смеются: «То сидеть тут не хотели, а теперь не хотят выходить!» Собаки на поводках аж захлёбываются, слюна летит на три метра. Вот тогда – страшно. А сейчас? Да ерунда сейчас. Выкарабкаемся.

Пиво продолжал сидеть молча.

– А у меня ведь кубы есть, – сказал Кастет, рывшийся в своём рюкзаке.

– И ты молчал?!

– Да я сам забыл. Давно в кармашке валяются. Сейчас вот начал рыться – нашлись. Может, покерка кинем?

Карыч потёр руки. Спросил:

– Пиво, будешь? Да не хандри ты! Айда партейку, потом ещё обойду разок.

Бандит вздохнул и пересел к ним поближе.

– Ладно. Писать кто будет? И главное – на чём?

– Ну на эту тему ты можешь не беспокоиться. В соседней комнате на полу тетрадка старая валяется, и карандашик у меня в наличии.

– Владелец карандаша и пишет.

– Да покера на троих я тебе и так запомню, – Карыч усмехнулся. – Тоже мне фокус. Спорим, запомню? Вон Кастет будет записывать молча, а я буду говорить, что у людей осталось.

– На что спорим? – у Пива на лице даже улыбка появилась.

– Проигравший поит остальных, когда выберемся.

– Кастет, разбей!

Пиво нашёл в соседней комнате тетрадку, отдал её Кастету. Тот вооружился карандашом и расчертил табличку. Карыч сказал:

– Приступим. Бумага чистая, ход от писаря, – и кинул кубики.

Выпало три пятёрки. Ещё двумя бросками Карыч записал в «школу» «+5» и передал кубы Пиву. Тот, с первого же захода, с руки накидал пять троек.

– Сто сорок. Заявка.

Партия быстро кончилась. После неё Карыч подсчитал в уме очки и озвучил их. Кастет сверился с тетрадкой.

– Всё верно.

Пиво покачал головой.

– Ну, ты мастер! Память работает.

– А как ты думал? Бывает, играют люди – и два-три человека такой же счёт ведут. Иные помнят даже, в каких местах в каждый ход кубы лежали. Конечно, имеют с этого. В шахматы кто давно играет – тоже некоторые могут вспомнить, как неделю назад на доске фигуры стояли. Катнём ещё по одной в «тыщу»?

Свет в окошке на секунду заслонила чья-то тень. Бандиты подскочили. Пиво подхватил стоявшую рядом с ним двустволку и направил на дверь.

– Кто? Засветись!

В дверь постучали и, не дожидаясь приглашения, в домик вошёл средних лет мужик. Ничем не примечательный с виду, в обычной штормовке, в джинсах, кирзовых сапогах и с кобурой на поясе. На спине – рюкзак, на голове – кепочка. Одиночка как одиночка. Шёл мимо, решил заглянуть на огонёк.

«Вот только как же ты прошёл-то? – подумал Карыч. – Не было проходов, зуб даю! Как???»

– Заняты, пацаны? – спросил вошедший. – Тогда я пойду дальше, с Богом.

Он повернулся. Карыч взглянул на Пиво и Кастета. Те тоже недоумённо глазели то на сталкера, то на Карыча. Карыч понимал не больше них, но поднялся, сунул кубики в карман и подхватил лежавший рядом рюкзак.

Выйдя из дома, он увидел, как сталкер не торопясь идёт к аномалиям, а из руки у него свисает… сначала показалось – что праща, но позже он понял, что это гайка на верёвочке. Эту гайку сталкер начал раскручивать восьмёркой перед собой. Покрутил немного, отодвинулся в сторону, потом в другую и шагнул вперёд. Как показалось Карычу, прямо в аномалию. Рядом тихо охнул Кастет.

Однако мужика не порвало, только пола штормовки мотнулась, попав в зону переменной гравитации. Гайка продолжала крутиться, мужик шёл.

– Пиво, запоминай, где идёт! Кастет, ты тоже. Слышите!?

Они кивнули в ответ. Между тем мужик начал почему-то кружиться на ходу. Карыч даже считать начал: «Раз-два-три, раз-два-три… Зачем это он?» Только успел подумать, «зачем» – тот перестал кружиться и спокойно пошёл прямо в сторону солнца, а потом присел на подвернувшуюся кочку, глянул в их сторону и закурил.

«Ну ни… ничего себе! Могут же люди!» – Карыч ощущал примерно то же, что и Пиво, когда они играли – восхищение чужим мастерством. Он переглянулся с остальными. Где прошёл сталкер – было видно чётко – трава примята, с неё сбиты дождевые капли.

– Что скажешь? – спросил его Кастет.

– Что тут сказать?

Карыч пошёл вперёд, стараясь держать ту же скорость. Аномалии прекрасно ощущались с обеих сторон. По спине тёк холодный пот, а на голове шевелились волосы, и он не был уверен, что их шевелит аномалией. Вполне могли и сами. «Мясорубка» потянула его в сторону, он повернулся и тоже закрутился в темпе вальса между аномалиями. «Раз-два-три… Протиснулся! Ещё одна! Раз-два-три…» Отпустило. Карыч сделал ещё несколько шагов, и аномалии остались позади.

– Спасибо, мужик! – сказал он, пытаясь трясущимися руками вытащить сигарету из пачки. – Ты кто хоть?

– Мельником кличут.

– Ну, будем живы – пересечёмся.

– Ага.

Как проходят через аномалии Кастет и Пиво, он смотреть не стал. Поднялся и потопал вниз по склону. Бандит молча смотрел ему в спину.