– Не хочу.

– Ты и не сможешь. А вот к примеру плюнуть мне на ботинок ты вполне даже сумеешь.

– И выбора значит нет?

– Раньше был. За периметром. Теперь ты монолитовец, – Мельник покосился на Леху, поправился – …вы монолитовцы…

…

"Вот так оно и бывает, малыш… Так и бывает… Живешь, не тужишь, а потом выясняется, что жизнь сыграла с тобой злую шутку и вся твоя свобода – пшик. Была – и нет. Как тогда Стрелок на меня смотрел – даже не с удивлением, он сомневался в собственном рассудке. Утром рана гноилась, болела, спасали только антибиотики. Днем она вдруг зажила. Волшебство. Детское удивление вытащенному из шляпы кролику. А я тогда испугался. Я-то сразу понял, что бесплатных пряников не бывает, что умение не дается так просто. До сих пор я боюсь каждый раз, когда воздействую на Зону и всегда вариантов только два: делать, или не делать.  Не делать нельзя. Делать страшно. Где-то есть счет, который мне должны в один прекрасный момент предъявить и я никогда не знаю, уведичивается он, или уменьшается.

Знать бы еще, кто предъявит? Тогда, проломившись ночью через "фантом" и теряя сознание, я уже подумал, что ушел от оплаты, но эти двое вытащили меня. Значит зачем-то они нужны Зоне и я еще нужен.

Такие дела… Свобода – осознанная необходимость. Умный человек сказал. Спите, пацаны…"

Мельник допил чай и вышел в начавший уже сереть ночной сумрак. Нужно было посмотреть на раненного долговца.

…

Утром Леха заболел. Высокая температура, сопли, ангина. Острое регистратурное заболевание, как выразился Мельник. Он потрогал лехин лоб, скормил ему таблетку анальгина и велел отлеживаться. Долговец тоже пришел в себя, но вставал и ходил с трудом. Ему помогли перебраться в цех, оставили двоих больных вместе, чтобы не скучали. С ними же остался Балин. Бродяга со своими боевиками куда-то ушел. Мы же с Мельником двинулись в глубину "Янтаря". Задание, данное Шульгиным, оставалось в силе.

Несколько минут мы шли вдоль заводской улицы между цехов. Потом Мельник хмыкнул, заметив что-то и осмотрелся по сторонам.

– Туда! – он показал на поднимающуюся на эстакаду стальную лестницу.

Мы поднялись метров на пять. Между трубами был проход с полом из профнастила, шириной примерно полметра. По нему мы и пошли.

– Так оно безопаснее, – сказал Мельник, – Трубье лежит часто, нас не сразу заметишь,. Зато мы видим всю округу.

По эстакаде мы вышли к недостроенному зданию с покатой круглой крышей. Внутри все заросло черной осокой. В нескольких местах в сумраке было заметно дрожание воздуха. Аномалии. Мельник свернул на площадку, огибавшую здание изнутри. Мы зашли внутрь.

– Блин! – Он резко остановился, – Не с той стороны зашли. Вон тот кран видишь?

В окне, в котором еще оставались стекла, действительно был виден большой мостовой кран.

– Вижу.

– На нем тайник и есть. Нам на эстакаде нужно было свернуть, как раз бы к нему вышли.

– Вернемся?

– Примета плохая – возвращаться, – Мельник выглянул в окно, осмотрелся.

– Давай на крышу вылезем. Вон там можно подняться, – Сказал я.

– Да, пожалуй… Там должна быть аварийная лестница.

Крыша была теплой от солнца, хоть ложись, да загорай. Мы прошли по ней до пожарной лестницы. Я собрался лезть вниз, но Мельник придержал меня за рукав и кивнул головой в сторону крана.

– Что?

– Присмотрись.

– К чему?

– Не видишь что ли? Ладно, показываю.

Мельник вытащил из кармана гайку, зачем-то обмотанную ниткой. Взял нитку за кончик. Та размоталась, оказавшись примерно метр длиной. Мельник раскрутил гайку на нитке и метнул в сторону крана. Я ждал металлического звона, когда гайка ударилась в стенку небольшой цистерны, но его не последовало. Вместо этого цистерна вдруг ожила. Дернулась, выпустила две толстенные лапы и развернулась ища того, кто ее потревожил.

– Это еще что такое?

– Супермутант. Не видел еще таких?

– Нет… Ну и чучело!

Супер между тем так нас и не заметил. Он еще несколько раз повернулся, а потом, забавно переваливаясь на своих лапах, убрался в тень, а оттуда не торопясь пополз вдоль стены здания. Я передвинул автомат из-за спины на грудь.

– Не надо. Все равно не прошибешь, у него шкура, как кевлар. Да и незачем.

– Ты же говорил, что на кране тайник.

– Он сейчас уйдет. Крупный… Откормился на местной траве. Подождем.

Мельник присел на горячий бетон, потянулся за сигаретами.

– На болотах ребята из "Чистого неба" однажды прикормили такого.

– Как прикормили???

– Обыкновенно. Сгущенкой в пластиковых пакетах.  Супер ведь не хищник, на людей не охотится и подпускает довольно близко, прежде чем начинает беспокоиться. Он потом у них так и жил рядом с базой. Лучшей охраны не нужно. Они его звали Лукой.

– А куда он потом делся?

– У чистонебовцев с базы выходила группа, Лука за ними увязался. Как его прогонишь? Не стрелять же. И попали они в засаду бандюков. Луке видимо стрельба не понравилась, он выполз, пару бандитов растоптал, остальные сдернули. Лука за ними. Те убежали и довели его до лагеря в мехдворе. Он и там всех разогнал, придавил ихнего пахана, сожрал, гонялся за ними, машины переворачивал…

– Ты же говорил, они на людей не охотятся?

– Специально – нет, но тут видимо разозлили его. В общем бандиты мечутся, чистонебовцы отстреливают их, по мехдвору носится Лука… Потом он залез внутрь склада и видимо кто-то из бандитов кинул в него гранату, или шмальнул из РПГ. В бочках видимо были остатки горючки. Рвануло знатно и Лука этого не пережил. Бандиты тоже. С тех пор болото окончательно и бесповоротно под "Чистым небом". Год назад там пытались было закрепиться мародеры, но не вышло. А через болота, между прочим, идет дорога на периметр, так что чистонебовцы сейчас с проходящих сталкеров хороший процент имеют. Ну ладно, уполз он, слезаем.

Тайник находился между колесами мостового крана. Мельник открыл крышку какого-то ящика на тележке, вытащил оттуда рюкзак и два автомата, снова закрыл крышку.

– Вот и все, возвращаемся.

Той же дорогой мы двинулись в обратный путь.

…

– Так-так… Кто это у нас здесь нарисовался?

Мы с Мельником только что слезли с эстакады по той же самой металлической лестнице. Ошибка конечно. Нельзя возвращаться по своим следам, никогда нельзя. Мельник обернулся на голос, я тоже. Из-за штабеля толстых труб на нас пялились три изрядно заросшие щетиной морды. У одной из морд был древний даже на вид автомат ППШ и автомат этот был направлен на нас с Мельником. Попадалово… Что делать-то теперь?

– Ну-ка снимайте мешочки, да киньте их в сторонку!

Мельник спокойно снял свой рюкзак, отбросил вправо. Я последовал его примеру. Странно, но хотя я и осознавал всю опасность ситуации, страха не было. Что-то как будто говорило мне, что выстрела не будет. Или патрон в давно не чищенном ППШ перекосит, или барабан заклинит, или еще что-то приключится. Как будто кто-то шептал мне это в ухо.

Автоматчик обошел трубы, приблизился, а двое других бандитов занялись нашими рюкзаками.

…

– Лось, он убьет их, – Спокойно сказал глядевший в оптический прицел Щуплый, – Сейчас рюкзаки обшмонают и он их завалит.

Смотревший в монокуляр в ту же сторону Лось согласно хмыкнул.

– Сделай автоматчика.

…

– Ну и чего ты лыбишься – бандит с ППШ смотрел на меня.

– А я чего-то знаю.

– Чего напри…

На лбу бандита появилась черная точка и сразу же слева-сзади долетел резкий звук выстрела. Стреляли примерно метров с двухсот. Бандит закатил глаза, как будто пытаясь разглядеть, куда попала пуля и начал заваливаться. Я сделал пару быстрых шагов вперед, подхватил ППШ. Один из тех, кто обыскивал рюкзаки, так и замер на корточках, второй пригибаясь бросился за бетонную опору эстакады и побежал прочь. Верно сориентировался. От снайпера и от нас его прикрывали трубы. Попасть в него было теперь очень сложно. Я повел стволом автомата, надавил на спусковой крючок. Сухой щелчок осечки. Ну а чему удивляться? Такой хлам даже в музее не сыщешь. Я отбросил ППШ, потянул из-за спины "Калашников".