На высших должностях в России появились в основном прибалтийские немцы (сама императрица Анна была ранее вдовствующей герцогиней Курляндской). Бывший в ранние годы службы доверенным лицом и фаворитом Анны, Бирон стал первым лицом в государстве после прихода к власти императрицы. Иностранные дела еще с петровской поры вел граф Остерман Андрей Иванович (Генрих Иоганн Фридрих), долгое время определявший главные направления внешней политики.

Коммерц-коллегию возглавил барон Менгден, вся металлургия была поручена Шембергу, Академию наук доверили Шумахеру. И, конечно, нельзя не указать на самого Миниха, тоже считавшегося одним из «немцев». И еще немного фактов. 13 октября 1731 года вышел указ о Кабинете министров. Тогда он стал высшим органом «для лучшего и порядочнейшего отправления всех государственных дел». Первый список членов Кабинета был таким:

Головкин Г.И.

Остерман А.И.

Черкасский А.М.

С 1735 года подписи трех кабинет-министров заменяли подпись императрицы. «Последний вариант» кабинета:

Бестужев-Рюмин А.П.

Волынский А.П.

Ягужинский П.И.

В списках НЕТ ни одного иностранного имени! Значит, все-таки «не пущали» иноземцев наверх? «Предательством интересов России» принято было называть неоправданно большие потери в войнах того периода (русско-польской и русско-турецкой). Но как часто Россия вела войны малыми потерями? Скорее, наоборот, потери — неотъемлемая черта всех войн в российской истории. И далее логически следовал вывод: виноваты во всех бедах русского народа временщики, иноземцы-карьеристы. Кто же они? Да все те же Бирон, Менгден, Шемберг, Шумахер и иноземец Миних, русский генерал-фельдмаршал, принятый на службу самим Петром.

Один из сборников мемуаров конца XX века был назван так: «Безвременье и временщики». Но правомерно ли называть так целый период истории России XVIII века? Такая проблема требует глубокого анализа.

А теперь — «кратко» о самой императрице, стоявшей на вершине государственной пирамиды. В памятном 1993 году в альманахе, посвященном юбилею пребывания Романовых на российском престоле (1613—1993 гг.), была представлена емкая и очень характерная оценка царствования Анны Иоанновны:

— Уровень образования, знание языков: домашнее, училась русскому языку по Кариону Истомину, немецкий и французский языки, танцы.

— Политические взгляды: сторонница неограниченного самодержавия.

— Войны и результаты: война за польское наследство, русско-турецкая война, возвращен Азов и некоторые территории на Украине.

— Реформы и контрреформы: ликвидирован Верховный тайный совет, учрежден Кабинет, обязательная дворянская служба — 25 лет, ликвидирован майорат, издан указ о признании всех работных людей собственностью фабрикантов, открыта дорога приватизации государственной промышленности.

— Культурные начинания: открыта астрономическая обсерватория де ла Кроера, создана школа балета Ланде, организована вторая Камчатская экспедиция, открыта Кунсткамера в новом здании.

— Корреспонденты (переписка): сведений нет.

— География путешествий: поездки в Москву, Троицу, Петергоф.

— Досуг, развлечения, привычки: балы, маскарады, любила слушать чтение сказок. Пышность нарядов и всего убранства двора.

— Чувство юмора: главным образом в потехах с шутами, карликами и экзотическими животными.

— Внешний вид: высокая, полная, с грубыми мужскими чертами лица.

— Темперамент: малочувствительна, холодна, груба.

Позволим заметить, что по справедливости Анна Иоанновна была не самой худшей монархиней (XVIII век вошел в историю России как «царство женщин»). Ей, как и многим ее современницам, были свойственны женские слабости. Ей не были чужды интриги, сплетни, скандалы. Но совершенно ясно, что с политикой дяди Петра I ее (Анны) личную политику связывало лишь декларативное начало. Известный русский историк С.М. Соловьев приводит из полного собрания законов Российской империи такой указ Анны:

"Всякий верный сын отечества признать должен, что крепость и безопасность государства... от содержания порядочной и благоучрежденной армии зависит; а по кончине дяди нашего (Петра I) многие непорядки и помешательства в ней явились. Наше соизволение есть — учреждение Петра Великого крепко содержать, все непорядки и помешательства исправлять и привести армию в доброе состояние без излишней народной тягости... Подпись: Анна, дата: июнь 1730 г.».

Известно точно, соответственно документам, что в 1730-е годы приводить армию в достойное состояние будет Миних, в те первые месяцы Аннинова правления далеко не самый известный военный деятель империи!

Но реформы продолжились. В 1737 году вводится регистрация всех недорослей (таково было официальное название молодых дворян, не достигших призывного возраста) старше 7 лет.

В 12-летнем возрасте назначалась проверка с выяснением, чему недоросли обучались, и определением желающих поступить в школу. По достижении 16 лет их вызывали в столицу, и после проверки знаний определялась их дальнейшая судьба. То есть, если имеешь достаточные знания, поступай на гражданскую службу, а остальных — домой, обязаны продолжить учебу, а в 20 лет молодые люди обязаны явиться в Герольдию (эта контора ведала кадрами дворян, офицеров и чиновников) для определения в военную службу. А те, которые и в 16 лет оставались необученными, записывались в матросы без права выслуги в офицеры. Заметим, что получившие хорошее образование могли быть ускоренно произведены в офицеры.

Правительство выдало очень полезное предписание: повышать офицеров в чинах «по старшинству и достоинству». Простые арифметические действия с датами русской истории (1730—1756; 1735—1768 и так далее) приведут к выводу о том, что офицерские кадры, начавшие подготовку в «безвременье» и служившие позже под командованием выдающихся военачальников Салтыкова, Румянцева и даже Суворова, во многом предопределили победы русской армии в Семилетней войне (1756—1762 гг.) и в войнах с Турцией (1768—1774 и даже 1787—1791 гг.). А это означает, что реформы миниховского периода имели важное военноисторическое значение.

Великий град Петра, создаваемый простыми русскими людьми в тяжелейших условиях, во многом был задуман и спланирован выдающимися иностранными архитекторами. Жившие тогда, в начале XVIII века, в России инженеры и проектировщики «не годились» для работы над парадизом (так Петр I называл Петербург), и царь Петр пригласил к работе в 1703 году Доменико Трезини, потом Георгия Мат-тарнови, и в то же время еще один кандидат, знаменитый строитель берлинского королевского замка, Шлитер умер в дороге от моровой язвы:

Французский архитектор Жан-Батист-Александр Леблон в 1716 году заключил с Петром «в Пирмонте (это город в Германии, расположенный в земле Нижняя Саксония) пятилетний контракт и поехал в Петербург» к Александру Даниловичу Меншикову с царской запиской.

«Доносителя сего, Леблона, — писал царь, — примите приятно и по его контракту всем довольствуйте. И помнить, чтобы без его (Леблона) подписи на чертежах не строили». Работа у Леблона пошла быстро: он составил проект разбивки Летнего сада, открыл литейные, слесарные и резные мастерские, строил дворец в Петергофе, поднял затонувший военный корабль, даже открыл первую в России архитектурную школу. Тогда у него была главная задача: составление проекта Петербурга согласно идеям самого царя Петра.

Российский «Журнал Путей Сообщения» за 1869 год описывает подробно этот проект. Город, прорезанный сетью каналов и защищенный тройным кольцом укреплений, располагался на Васильевском острове (от Биржи до Смоленского поля), на нынешней Петербургской стороне (от Малой Невки до Карповки) и в материковой части. Территория города имела очертания овала. Центр города, на Васильевском острове, занимал царский дворец, а вокруг него были дома вельмож и здания судов. Соответственно жителям разных национальностей отводился каждой — особый квартал. Рынков было спроектировано семь, мостов три, в устье Невы на Васильевском был устроен «скотопригонный» двор и на воде «битейный двор» (скотобойни). Кругом города, за линией укреплений, располагались огороды «со всякими потребами», госпитали и кладбища. В плане также значились здание «академии всех искусств и ремесел», триумфальная колонна, памятник самому царю Петру. Было там даже и «Марсово поле», только на Васильевском острове. Землю при рытье каналов архитектор предлагал употребить на возвышение почвы, на каждой улице у рогаток ставились пожарные насосы, во дворах домов — колодцы и цистерны, в каждой части города — школы, места для бирж, ярмарок и даже места для совершения казни.