Он не поддался боли и, собрав всю свою волю в кулак, выдержал и не впал в беспамятство.

Боже мой! Надо попить. Никогда прежде он не чувствовал себя таким слабым и разбитым.

Нэшорн понятия не имел, сколько минут прошло с тех пор, как он очнулся. Наконец перед глазами у него прояснилось. Мужчина различил очертания небольшого пластикового столика с двумя стульями. Г-образная скамейка в углу была привинчена к перегородкам. На ней лежали две старые, потерявшие первоначальную форму подушки, к которым при желании можно прислониться спиной.

— М-м-м, — превозмогая боль в раздробленной скуле, смог выдавить из себя Нэшорн.

Ему знакомо это место… Очень хорошо знакомо… Он в своей лодке.

Мужчина попробовал пошевелиться, но не смог. Не двигались руки… Не двигались ноги… Вообще ничего не двигалось. Нэшорн не чувствовал собственного тела.

Им овладел страх, полностью подчинив его себе. Мужчина напрягся, надеясь ощутить хоть что-то… пальцы… кисти… руки… ступни… ноги… грудь…

Ничего… совсем ничего…

Единственное, что он чувствовал, это ужасная головная боль, которая, казалось, кусочек за кусочком поедала его мозг.

Чувствуя себя ни на что не способным, Нэшорн уронил голову на грудь. Только сейчас он понял, что полностью обнажен и сидит на стуле. Руки безвольно свешивались вдоль туловища. Их, оказывается, никто не связывал. То же и с его ногами. Впрочем, своих ступней мужчина разглядеть не смог. Кажется, они отведены чуть назад, так, что за коленями их просто не видно. Кровь… К своему ужасу Нэшорн увидел лужу крови под сиденьем стула, на котором сидел. Его ступни, должно быть, все в крови. Он попытался немного наклониться и взглянуть на свои ноги, но не смог. Он не сдвинулся ни на дюйм. Тело его просто не слушалось.

Боковым зрением Нэшорн уловил какое-то движение. У него перехватило дыхание.

Человек вышел из тени, подошел к стулу и встал напротив Эндрю.

Взгляд Нэшорна остановился на лице незнакомца. Его глаза сузились. Эндрю потребовалось не больше секунды, чтобы узнать механика, который чинил сломавшийся мотор его лодки.

— Это странно — не чувствовать собственного тела, — произнес механик, глядя Эндрю прямо в глаза.

Нэшорн выпустил из легких воздух, а вместе с ним непроизвольно издал преисполненный ужаса, но едва слышный стон, зародившийся у него в горле.

Улыбка скользнула по губам механика.

— У-у-у-у… Э-э-э-э… — Нэшорн попытался заговорить, но, не имея возможности двигать челюстью, смог лишь пробормотать что-то невразумительное.

— Извини за челюсть. Мне не хотелось ее ломать. Если бы ты в последнюю секунду не оглянулся, удар пришелся бы тебе как раз по затылку. Жаль. Говорить ты теперь не можешь, а послушать тебя мне ой как хотелось бы!

Если у страха есть запах, Нэшорн пропитался им насквозь.

— Я тебе кое-что покажу. Интересно будет понаблюдать за твоей реакцией.

Эндрю снова попытался сглотнуть. Он так испугался, что на этот раз не почувствовал боли.

Механик показал рукой на грязную ткань, которой было что-то прикрыто слева на небольшой барной стойке.

Мужчина посмотрел туда, куда ему показывали.

— Готов? — спросил механик и подождал несколько секунд для усиления театрального эффекта. — Конечно же, нет. К такому никто никогда готов быть не может.

Рывок, и грязная тряпка слетела с барной стойки.

У Нэшорна перехватило дыхание. Его глаза расширились от невообразимого ужаса.

На залитой кровью барной стойке стояла пара отрезанных человеческих ступней.

Механик замер на месте, наслаждаясь полученным эффектом.

— Узнаёшь?

Глаза Нэшорна наполнились страхом и слезами.

— Я тебе помогу.

Механик вытащил из-под барной стойки зеркало тридцать на двадцать дюймов и наклонил его так, чтобы Нэшорн мог видеть в нем свои ноги.

Наконец Эндрю понял, почему у него под стулом столько крови.

Алиса, прищурившись, взглянула на муляж. На лице — смесь замешательства и удивления. Она представить себе не могла, что Хантер в этом увидел.

Гарсия застыл на месте и изумленно смотрел то на Хантера, то на муляж, то на цифровой дисплей своего фотоаппарата. Он поочередно внимательно изучил три последних снимка, которые сделал. Ничего не понятно.

— Ладно, сдаюсь, — признался Гарсия. — Роберт! Что ты там увидел?

Он взглянул на Алису. Ее лицо выражало непонимание.

— Что ты видишь такого, чего не видят другие?

— Нет, ты должен увидеть это сам. Сейчас я тебе покажу.

Хантер подошел к своему рабочему столу и вернулся со стандартным полицейским фонариком «Мэглайт». Подойдя к Гарсии, он, держа фонарик на уровне живота, направил его на «скульптуру» и включил.

Напарник и Алиса внимательно следили за ним.

— Ну и?.. — спросила Алиса.

— Не смотрите на скульптуру, — объяснил Хантер. — Смотрите на стену позади нее. Видите тень?

Гарсия и Алиса одновременно взглянули на стену.

Непонимание сменилось удивлением.

Алиса приоткрыла рот.

— Ну и шуточки, — вырвалось у Карлоса.

Тень, отбрасываемая муляжом, когда на него под определенным углом падал свет, напоминала своими очертаниями двух марионеток в театре теней.

— Собака и птица, — подойдя ближе, произнесла Алиса.

Повернув голову, она вновь взглянула на муляж.

— Что за черт?!

С того места, где она стояла, соединенные вместе муляжи частей человеческого тела совсем не походили своими очертаниями на собаку и птицу. Неудивительно, что никто этого прежде не заметил.

Хантер положил электрический фонарик на книжную полку за собой так, чтобы луч падал на той же высоте и под таким же углом. Тени немного переместились, но не потеряли знакомых очертаний. Хантер подошел к стене, желая рассмотреть получше.

— Выходит, убийца расчленил труп ради того, чтобы создать теневых марионеток? — произнес Гарсия. — В этом еще меньше смысла, чем в предыдущих предположениях.

— Это послание, Карлос, — сказал Хантер. — В этих тенях заключается какой-то тайный смысл.

— Загадка внутри загадки? Сначала «скульптура», затем теневые марионетки. А что будет потом? Он что, с нами в шарады играет?

Хантер кивнул.

— Убийца хочет, чтобы мы шаг за шагом разгадали его головоломку.

Детектив пристально вглядывался в тени на стене. Затем он еще раз посмотрел на гипсовый муляж, подошел к доске и долго изучал два снимка «скульптуры», с которой делали муляж. Потом он снова взглянул на тени.

— А что это за птица? Как, по-вашему?

— Что? — переспросила Алиса. — Не знаю… Голубь, мне кажется…

Хантер покачал головой.

— У голубей клюв другой формы, а этот более длинный и округлый… Эта птица больше, чем голубь.

— Вы думаете, убийца вдавался в такие подробности?

Хантер взглянул на муляж.

— Он очень постарался, чтобы придать всему этому нужную форму. Видите, как убийца изуродовал палец в суставе? — Сначала детектив показал на гипсовом муляже, а потом на фотографии. — Он специально вывихнул его так, чтобы получился клюв. В его действиях нет ничего случайного.

— Голубь, пожалуй, самая простая из теневых марионеток, — сказал Гарсия. — Ее всякий умеет делать. Даже я знаю, как делать голубя.

Мужчина прижал друг к другу большие пальцы, развел в стороны ладони и замахал ими, словно крыльями.

— Видите? Роберт прав. Это не голубь.

Алиса замерла, изучая теневую марионетку.

— Ну… Если насчет клюва вы не ошибаетесь, то это не может быть ни орел, ни ястреб. У обеих птиц клюв загнут книзу, словно крюк.

— Верно, — согласился Хантер.

— Ворона, — предположил Гарсия.

— И я об этом подумал, — сказал его напарник. — Ворона, ворон или даже галка.

— Вы считаете, что вид птицы имеет большое значение? — спросила Алиса.

— Да.

— Тогда собака, вполне возможно, вовсе и не собака, — заметила женщина. — Такое впечатление, будто она воет… Может, на луну?

Похожая на собаку тень задрала вверх голову и приоткрыла пасть.