А ведь маги с ведьмами, как мне рассказывала Владислава Лукьяновна, тоже должны выбирать для себя специализацию ближе к концу обучения. Некоторые из них занимаются тем, что берут на себя решение вопросов, с которыми техника и наука пока не могут справиться, — только магия. Она говорила, что однажды я тоже пойму, к чему у меня лежит душа, и остаётся лишь надеяться, что так и будет.

Дарий Княжевич.

Фогль злился. С начала рабочего дня он был не в духе, а, когда пришло официальное письмо от инквизиторов, и вовсе стал мрачнее тучи. Поэтому все, кто у кого были дела вне офиса, тут же на них отправились, а остальные предпочли попрятаться кто куда. Ситуацию нагнетали неприятности не только на работе, но и на личном фронте. В своё время родители Аркадия по какой-то причине пренебрегли широко распространённой в магическом сообществе традицией заключать договорные помолвки и браки, так что начальник до сих пор не был женат. Об этом весьма сожалел не только он сам, но и работники МН. Глядишь, был бы примерным семьянином, исправно торопился с работы домой и пореже срывался на тех, кому больше повезло в этом плане.

Но, увы, с женщинами, причём, не только ведьмами, у начальника обычно не складывалось. Каждая сорвавшаяся с крючка рыбка добавляла головной боли не только самому неудачливому Ромео, но и всем его подчинённым. Причём, больше всего он завидовал Княжевичу, который, кстати, женат тоже не был, но и на отсутствие личной жизни пожаловаться не мог.

Вот и сейчас Дарий, бросив взгляд на экран мобильного телефона, отклонил вызов от молодой женщины, с которой в недавнем прошлом провёл несколько приятных дней. Проблема заключалась в том, что она расценивала их отношения как перспективные и собиралась растянуть их на всю оставшуюся жизнь. Княжевич этого намерения не разделял, поскольку то противоречило его собственным планам на будущее и целям, которые он перед собой ставил. Вот и приходилось увиливать от телефонных разговоров и надеяться, что вскоре она сама перестанет его преследовать. Ведь существовали же в её жизни мужчины, ищущие так называемых серьёзных отношений. Как и в его — особы, которым это было не нужно. Впрочем, сейчас, когда он, можно сказать, работал одновременно в двух местах, времени на общение с ними практически не оставалось.

Ещё и история, которой закончилось его предыдущее дежурство… Именно из-за этого психовал Фогль. По той же причине и сам Дарий, отменив несколько уроков в школе, притащил в свой кабинет несколько толстенных папок из архива МН и копался в их содержимом, отыскивая в документах упоминания об аналогичных случаях.

— Мы должны расследовать и предотвращать убийства с помощью магии, а не провоцировать их! — провозгласил Аркадий, в трагической позе застыв в дверях кабинета.

— Угу, — буркнул Княжевич, не поднимая головы от разложенных на столе бумаг. — Хорошо звучит. Внеси эти слова в трудовой договор. А лучше — сразу в устав. Ах ты ж! Какая сволочь залила отчёт кофе?! — возмутился он, перелистнув очередную страницу.

— Не меняй тему, — хлопнув дверью так, что со стены едва не рухнула картина, сказал начальник. — Мне, по правде говоря, плевать, что будет с мальчиком. Но ты мне пока нужен на рабочем месте, а не в инквизиторской темнице.

— Уточнение «пока» особенно утешает, — хмыкнул Дарий и посмотрел на Фогля. — А мне не плевать на судьбу этого мальчика, — твёрдо произнёс он. — И я намерен спасти от Инквизиции не только себя, но и его. Кстати, у него большой потенциал. Если он выберет как специализацию боевую магию…

— А я знаю, почему ты так за него беспокоишься! — вдруг воскликнул Аркадий, обвиняюще направив на него толстый указательный палец. — Просто этот пацан напоминает тебя самого. Скажешь, нет?

— Возможно, — вздохнув, отозвался Княжевич, поднялся со стула и почти сразу же отвернулся от собеседника к окну. От долгого пребывания в одной позе в спине возникло неприятное ноющее ощущение. Сейчас бы спуститься в тренировочный зал, размяться… А лучше — оказаться где-нибудь подальше от Фогля с его назидательными беседами, в которых то и дело проскальзывали интонации доморощенного психолога. Но работы ещё непочатый край. — Однако я не хочу, чтобы этот мальчик повторил мою судьбу. Его нельзя разлучать с семьёй.

— Приютов больше нет, — заметил начальник.

— Это не значит, что их методы сильно изменились, — ответил Дарий. Вид за окном был не самым приятным — ничем не примечательная городская улица, заставленная грязными в такую пору автомобилями. Мелькнула идея поменять этот пейзаж с помощью магии. На морское побережье, например. Или на заснеженные горные вершины, куда не ступала нога человека.

— Слушай, а тебе никогда не хотелось быть обычным? — поинтересовался вдруг Аркадий. — Ну, знаешь, как большинство. Получить какое-нибудь образование — не в Университете Магии, само собой. Просто жить, где-то работать, жениться. Никакой магии. Никакой опасности в виде Инквизиции. И никаких… — поймав взгляд повернувшегося к нему Княжевича, Фогль осёкся и пожал плечами.

— Даже если и хотелось, я предпочитаю мыслить не сослагательным наклонением, — проговорил Дарий, отогнав мысль о том, что в чём-то он сейчас обманывает самого себя. — Жизнь его не приемлет. Если у тебя всё, я, пожалуй, пойду. Хочу сделать перерыв. Я сегодня, кажется, не обедал.

В это время дверь приоткрылась, и в неё заглянула секретарь из приёмной.

— К вам пришли, — сообщила она. — Какая-то Лилия Корсакова. Я попросила её подождать.

— Пригласите её сюда, — ответил Княжевич.

— Ты, кажется, собирался сделать перерыв, — напомнил начальник.

— Сделаю позже.

Фогль покинул кабинет вслед за секретарём, а через несколько минут вошла Лилия с видом человека, принявшего какое-то непростое решение — одновременно уверенным и обречённым.

Дарий предложил девушке присесть на стул, который каким-то чудом оказался не заваленным бумагами. Она села, осматриваясь вокруг. Проследив за взглядом Лилии, Княжевич будто увидел свой кабинет её глазами. Ну да, уборка тут не помешала бы, а лучше — сразу ремонт. Ворох бумаг грозил вот-вот рухнуть со стола, удерживаясь на его поверхности лишь каким-то чудом. Примерно так же выглядели и прибитые к стене полки. Единственная украшавшая кабинет картина, держащаяся на одном гвозде, изрядно покосилась, а чахлый кактус на подоконнике выглядел так, словно вырос в пустыне.

— Я рассказала вам не всё, — проговорила Лилия Корсакова, сжимая тонкие пальцы на ремешке сумки. Её приятное лицо было бледным, не тронутым косметикой. — Дело в том, что у меня уже были однажды… беседы с инквизиторами.

— Вот как? — отозвался Дарий. Он ещё при первой беседе чувствовал, что что-то нечисто. Девушка о чём-то умалчивала, но сейчас всё же решила сообщить ему об этом.

— Только не думайте, что я специально вас обманула. Я не хотела говорить при детях, — поспешно произнесла она. — Они не знают.

— О чём?

— Когда я… ну, поняла, что уже едва ли вернусь к занятиям магией, то пошла к ним и попросила лишить меня её совсем.

Княжевич посмотрел ей в глаза, подавив первую пришедшую в голову фразу. Едва ли ей сейчас хотелось бы услышать предположения в неадекватности. Этой молодой ведьме и так пришлось несладко в последнее время. Обманутое доверие к людям и их намерениям сложно восстановить. К тому же, в чём-то он мог её понять, учитывая, что о многом она не была осведомлена, поскольку так и не окончила учёбу в университете.

— Они отказались, — продолжила Лилия. — Сказали, что я пока не совершила ничего противозаконного, чтобы со мной так поступать. Даже посмеялись. Может быть, я зря сопротивлялась тогда, когда Павел? Если бы он провёл ритуал до конца…

— Послушайте меня, — прервал её Дарий. — Лишение магического дара подобно хирургической операции. Очень сложной операции с крайне малым шансом на благополучный исход. Если её проводят опытные врачи в стерильной операционной и с набором всех необходимых инструментов, даже тогда не гарантируется, что пациент выживет и не расстанется с жизнью в ближайшее время. А если… дилетант в грязном подвале и с подручными инструментами, тут уж вовсе остаётся только один вариант.