Это было плохо. Причём плохо не только из-за согнутой лыжи, а ещё и потому, что вечерело, а мне ещё идти и идти. Снегопад продолжался, значит к утру от лыжни, оставленной Меффом, не останется и следа. И куда мне тогда топать?

Несмотря на это я всё-таки решила двигаться, пока лыжня еще видна. С сожалением оглядев сломанную машину, я пошла по лыжне. Идти было нелегко, но каждый шаг приближал меня к возвращению в монастырь, и сейчас уже унылые будни сектантов не казались мне столь тягостными. Там тепло, еда, там спасение…

Я брела по лыжне, пока видела её, но в сумерках, когда снежная равнина стала неразличимо серой, я поняла, что идти так не имеет смысла. Я села на снег, благо электрокомбез исправно согревал меня, и решила обдумать своё положение без горячки.

Как ни странно звучит, но я успокоилась. Море с его подводным чудовищем находилось далеко, а сухопутных животных на Борее не существовало – нельзя выжить в ледяной пустыне. Нет растений, а значит, отсутствует начальное звено пищевой цепочки. Под водой – другое дело, там круглый год относительно тепло и может развиться что угодно. Так что, злые хищники в сухопутном путешествии мне не угрожают…

'Что делать?' – размышляла я, сидя на голом снегу. Нужно идти, едва рассветёт, это понятно. Вопрос: куда? Вернее, в какую сторону? В каком направлении? Когда мы ехали к заливу в том злополучном путешествии, солнце светило в глаза с самого утра и до полудня, мы двигались на восток, по крайней мере, до середины дня. Я надеялась, что эту часть уже проехала на снегоходе по лыжне до того, как руль сломался. Получается, что с рассветом мне надо двигать на запад и следить, чтобы солнце находилось у меня строго за спиной. Тогда я буду приближаться к монастырю.

Приняв это решение, я спокойно заснула. Мне ничего не приснилось, что уже само по себе было редкостью, а утром я пошла на запад, как и решила накануне. Лыжню окончательно замело, но снегопад прекратился. Бледно-розовое солнце Борея светило мне в спину, отбрасывая длинную тень впереди меня, но согреть не могло. Ужасно хотелось есть, но я терпела, главное, что электрокомбез исправно грел и ночь на снегу мне не повредила. А еда… Поем, когда доберусь до монастыря. Я полагала, что в отличие от Меффа, мне не угрожало ничего такого… Таинственный похититель дал ясные инструкции – не причинять мне зла, я надеялась, что монахи не осмелятся их нарушить. Ну запрут куда-нибудь… Посижу, дело нехитрое. Только добраться бы.

Утро перешло в тусклый день, который двинулся к вечеру. Я постоянно вертела головой, но не видела ничего похожего на низкое строение монастырского реактора. Уж не знаю, зачем монахам нужны были такие мощности, но здание было заметное. Наверно, их странные опыты требовали энергии? Мне оставалось надеяться, что я не это пропущу приземистое здание, хотя всё могло произойти.

В сумерках я снова уселась на снег, но на этот раз мысли мои были уже не столь умиротворёнными. Что, если я прошла мимо или сбилась с пути? Ведь это запросто могло случиться, если учитывать протяжённость снежной равнины, да моё неумение ориентироваться на ней. Тогда я бреду неведомо куда и нет мне спасения. От этой ужасной мысли, от осознания, что я никогда больше не увижу Серёжку, слезы навернулись мне на глаза, и я горько разрыдалась.

Сидя на снегу, я громко ревела. Наверно, со стороны это выглядело ужасно глупо, но мне было плевать, эмоции требовали выхода. Не могу сказать, скоро ли я выплакалась, но когда я пришла в себя, солнце уже село. Пора было устраиваться на ночлег, негоже брести впотьмах, рискуя свернуть шею.

Я снова легла прямо на снег, глядя на незнакомые звёзды, медленно выплывающие из борейских сумерек. Постепенно стемнело, я уже смежила веки, чтобы заснуть, но внезапно что-то изменилось в свете звёзд. Стало явно светлее…

Рывком сев, я повернулась к незнакомому источнику света и увидела, что совсем недалеко, в паре километров, в небо светил мощный прожектор электростанции монастыря.

* * *

Слишком поздно я понял, что совершил ошибку. Мне, конечно, стоило послушаться голоса разума и не бросаться, очертя голову, вслед за Бэком. Останься я на 'Магдалине', мне пришлось бы раскрыть инкогнито, но зато я был свободен – 'пришить' мне нечего. А теперь… Целых пят лет гнить на Цербере… Боже, что за название! Оно не сулило ничего хорошего.

Погружённый в эти мрачные мысли, я не отдавал отчёта, что меня куда-то ведут. А обратить внимание стоило… Теперь, после приговора, мной занимался уже не спецназ, а спецконтингент по охране тюрем. 'Архангелы', как их звали в уголовной среде, но в названии этом не было ничего шутливого. Хотя тогда я этого не знал…

Меня втолкнули в помещение, битком набитое пиратами – моими товарищами по несчастью. Все сидели невесёлые, хотя космические братья понимали, что рано или поздно, их ремесло приведёт к подобному финалу. Но они-то получили срок за реальные преступления…

– Сколько дали? – спросили меня.

– Пять лет…

– А где отбывать?

– На Цербере, – вздохнул я.

– Хреново… – заключил вопрошавший.

Я не стал отвечать, всё было и так понятно.

Оглядевшись, я понял, что здесь были, похоже, одни 'наши'. Интересно, все ли? Может быть, кому-то удалось смыться? Тогда существует шанс, что сбежавший даст знать обо мне Пату О'Доннелу. А, он, может быть, сумеет мне помочь. Если захочет…

И Галка… Как она там… Эх, милая, загремел я на всю 'железку', до упора. Теперь не скоро смогу я помочь тебе. Увидимся ли вообще? Каждый день, как нож острый, а тут пять лет. Целых пять…

Задумавшись, я ничего не замечал вокруг и потому вздрогнул от хлопка по плечу. Вскинув голову, я удивился:

– Бэк! А я думал, тебя долго держать будут.

– Ага, я сам так думал. Но оказалось, всё уже подсчитано. И 'мене', и 'текел', и даже 'фарес'… – мрачно пошутил он.

– И сколько дали? – спросил я. Похоже, это был самый популярный вопрос в помещении.

– Поровну за всё… У нас, видишь ли, государство демократическое, человеколюбивое… Потому – пожизненное.

– Ого… – только и мог пролепетать я.

– А у Каминского всегда на полную катушку, – сообщил Бэк. – Он считает, что за маленькое преступление его приговор справедлив, а за крупное он не может найти большего.

– Ты с ним уже встречался?

– Бог миловал. В этот раз впервые. И более не желаю…

– А вообще, сидел?

– Случалось… Хотя пожизненно – ни разу, – усмехнулся он.

– Я тоже, – кивнул я, вздыхая.

– Ни кисни, Серж! Прорвёмся, где наша не пропадала. Вот прибудем на Цербер, там разберёмся, – заверил Бэк.

– А тебя на Цербер направили?

– Сначала – нет, но я подсуетился, – улыбнулся он. – Главное знать, кому сунуть в лапу. Теперь буду с тобой. Держись за меня и не пропадём.

– Спасибо, Бэк, – молвил я с благодарностью. – Буду держаться.

– Не за что, я твой должник. Ты пытался помочь мне, не бросил, хотя имел полное право. Такое я не забываю и теперь я понял, почему Пат называл тебя другом.

* * *

Патрик дал поручение для Дриадской, на первых порах простое – узнать, что затевает Маркус и кто он, собственно, такой? Поручение проверочное, Пат был не так прост, чтобы довериться женщине, чуть не убившей его. В случае успеха становилось ясно многое, в случае неудачи он ничего не терял.