– Всего лишь?! – оскорбился Воронин и фыркнул.

– Очень хороший меч, насколько я могу судить, – поправился Егор. – Но он не подтверждает существование Янтарного королевства.

– О, господи! – почти простонал Дворжецкий. – Вот же Фома бестолковый!

Он ударил ногой по тормозам, и машина, заскрипев, резко остановилась. Воронин с Егором, как манекены, мотнулись вперед. Воронина от удара о лобовое стекло спас ремень безопасности. Егор же чувствительно припечатался грудью о сиденье Воронина.

– Полегче, – сказал Воронин. – Не дрова все‑таки.

Дворжецкий, не ответив, вылез из машины, громко хлопнул дверцей, пребывая в явном раздражении, и отправился к воротам какого‑то неказистого сооружения, сложенного из белого силикатного кирпича и чрезвычайно похожего на овощной склад. Как оказалось, это прежде и был именно овощной склад.

Воронин из машины не выходил, и Егор тоже остался на месте. Оба они смотрели на Дворжецкого, который ковырял ключом ржавую подкову навесного замка.

– Ну, ты его здорово достал, – сказал Воронин, глядя на порывистые движения Дворжецкого. Что‑то там такое случилось с замком, он никак не желал отпираться, и Дворжецкий его тряс, бешено вращал ключ вперед‑назад и ругался сквозь сжатые зубы.

– Может, стоит ему помочь? – предложил Егор, посочувствовав нервничающему Дворжецкому.

– Нет, – покачал головой Воронин. – Не стоит.

Он поставил меч вертикально между колен, вытянул до середины клинок и отпустил – клинок стремительно скользнул вниз, гарда звонко брякнула о край ножен.

– Вот уж не думал, что мой меч покажется тебе недостаточно убедительным доказательством, – задумчиво сказал Воронин, возвращаясь к прежней теме разговора.

– Меч – это меч, – сказал Егор. – Мне легче допустить мысль, что его доставили откуда‑то из‑за границы, а не из Янтарного королевства, описанного в фантастическом романе.

– Точно, из‑за границы, – кивнул Воронин, снова бряцая оружием. – Из‑за границы нашей реальности. Неужели ты ничего не почувствовал, когда держал меч в руках?

– Что‑то почувствовал, – сказал Егор. – Не знаю, что это было.

– Магия, – сказал Воронин со значением.

Егор хмыкнул. Сомнения по‑прежнему были сильны; ведь одно дело – читать увлекательный роман меча и магии о доблестных героях и о их славных подвигах, и срвсем другое – верить в то, что все это происходило и происходит на самом деле.

– Откуда у тебя этот меч? – спросил Егор. – Только честно.

– Оттуда. – Воронин ткнул пальцем в сторону склада. – Дворжецкий дал. И мне, и всем остальным.

– А он где взял?

– А ему дал Лабиринт.

Дворжецкий, наконец, справился с непослушным замком, отворил тяжелую скрипучую воротину, нырнул в черноту, спящую внутри склада, и исчез в этом мраке. Егору подумалось, что вот так, наверное, Дворжецкий и уходит в иную реальность. Через пару мгновений в складе зажегся электрический свет.

– Тебе нужно пройти Лабиринт, и тогда все сомнения отпадут сами собой, – сказал Воронин, открывая дверцу машины. – Пойдем – ты ведь ничего не теряешь, но можешь приобрести очень многое.

Егор подумал, что стоит хотя бы посмотреть на их пресловутый Лабиринт, и тоже полез из машины.

В первый момент Егор испытал разочарование.

Это как, скажем, с Моной Лизой. Знатоки восторженно восклицают: Ах, Мона Лиза! Ах, шедевр! А на картине – малосимпатичная тетка с лицом идиотки. И только со временем, присмотревшись как следует, начинаешь понимать, что знатоки были не так уж и неправы. Шедевр? Н‑ну, не знаю… но какая‑то загадка, определенно…

Так и тут.

– Это что, и есть Лабиринт?

Склад был совершенно пуст внутри, сплошное голое пространство площадью примерно в половину футбольного поля, освещенное лампами дневного света, прикрепленными к стропилам под шиферной крышей. Единственной примечательной вещью на складе был выложенный кафелем пол: на черном фоне белые плитки образовывали сложный узор, отдаленно похожий на мандалу, только здесь рисунок был асимметричный.

– Это – Лабиринт? – повторил Егор, как‑то уже менее вопросительно и более изумленно.

Ни Дворжецкий, ни Воронин не ответили.

Разочарование быстро уступило место удивлению, а затем и восхищению. Некая сложная гармония открывалась в неправильных черно‑белых узорах Лабиринта, и так трудно было отвести глаза, чтобы просто посмотреть на собеседников и задать другой вопрос.

– М‑м, кто сделал это чудо?

– Я, – скромно ответил Дворжецкий.

– Да у вас талант, Всеволод Юрьевич, – сказал Егор, возвращаясь взглядом к чудесному узору Лабиринта.

– Нет, не талант, – сказал Дворжецкий. – Сверхъестественное вдохновение. Пожалуй, даже одержимость. Я один выкладывал эти узоры – больше суток, без перерыва. Я чуть не умер здесь…

Он замолчал и сделал знак Воронину.

– Вот – начало Лабиринта, – показал Воронин Егору. – Ступая только по белой линии, следуй за ее поворотами и – только вперед, пока не дойдешь до центра.

– И всего‑то? – бесшабашно спросил Егор и смело ступил на начало узора.

Ничего не произошло.

Егор оглянулся на Воронина и Дворжецкого – оба они стояли с напряженно‑серьезными лицами – и он опять ощутил острый укол скептицизма, вдруг почувствовал себя легковерным глупцом, которого разыгрывают два остроумных хитреца.

– Да ну, – махнул рукой Егор, намереваясь бросить всю эту дурацкую затею с посвящением в принцы Янтарного королевства. – Бред какой‑то…

– Не сходи с Лабиринта! – заорал Воронин дурным голосом. – Только вперед!

Но Егор уже и сам ясно понял, что не может шагнуть в сторону или, тем более, назад. Одна только мысль об этом пугала до дрожи и мурашек по спине. Он попал под власть Лабиринта, и власть эта была велика, что там ни думай себе по поводу вымыслов Роджера Желязны. Единственный выход был – пройти весь путь до конца.

Егор медленно двинулся вперед. Идти было трудно; воздух словно загустел вдруг, уплотнился, превратившись в вязкий кисель, в резиновый клей, и приходилось всем телом, напрягая все мускулы, продавливать его упругое сопротивление. Дышалось тоже тяжело. Егор взмок от постоянного напряжения мышц, но упрямо, по‑бычьи наклонив голову, пер вперед – шаг за шагом – только вперед.

На одном из поворотов Лабиринта Егор, чудовищным усилием скосив глаза, посмотрел в сторону стоявших у входа Дворжецкого и Воронина. Их темные фигуры казались нечеткими, размытыми и колеблющимися, словно виделись они сквозь слой раскаленного воздуха. А может быть, это просто пот заливал глаза и мешал смотреть.

Магическая или какая‑либо иная, но сила у Лабиринта была, вне всяких сомнений.

Егор брел, едва переставляя ноги, и в его памяти, как будто сами собой, появлялись и пропадали разные фразы, цитаты и просто обрыки, представлявшиеся исполненными глубокого смысла. Вот, прямо сейчас:

…не отвлекайся, не забывай, что нужно все время идти дальше! Не останавливайся, что бы с тобой ни происходило…

Затем, через пару шагов, словно радиоприемник, перенастроенный на другую волну:

…если твой путь впечатан мелом в асфальт, куда ты пойдешь, когда выпадет снег?..

Еще шаг, еще.

…секрет заключается в том, чтобы постоянно идти вперед и не прекращать усилий, даже когда перестаешь двигаться…

Боже, какая усталость! В‑впер‑ре‑од!

…мой путь длинней, чем эта тропа за спиной…

Неожиданно все кончилось. Слабый порыв прохладного ветра в разгоряченное лицо, и всякое сопротивление исчезло. Егор едва не упал ничком. Он расставил ноги пошире, но все равно чувствовал себя как моряк в хорошую качку, да еще и коленки тряслись.