Неожиданно дверь в столовую распахнулась, в неё во главе довольно большого «табунка» девиц валился Максим. По нему и его спутницам было видно, что Макс нашел-таки способ превратить брагу в «самогоночку». Замыкал кавалькаду людей, взбодренных горячительным, курсант второго года обучения — тот самый, с борцовской походочкой.

Компания увидела припозднившихся летунов, тут же направилась к ним. По лицу Макса было видно, что он уже «созрел» для пьяных приключений, по лицу борца — тоже. «Странно. — думал Сашка. — Почему всегда — так: мерзавцы и подонки очень легко находят друг друга практически в любом коллективе, быстро «корешатся», вместе начинают творить подлости. У них, что — в геноме заложена способность сразу видеть такого же мерзавца, как и они? Может, у них на лице есть какой-то особый знак подлости, незаметный для других, более порядочных людей»?

То, что будет происходить в дальнейшем, было понятно и дураку. А бывшие гладиаторы глупцами не были.

Сашка встал, (драк почти синхронно сделал то же самое) подошел к стене, встал так, чтобы избежать подлого удара в спину. Их полукольцом окружили курсанты.

Макс и «дед»-борец явно были настроены подраться. Но чтобы кинуться с кулаками, нужен был какой-то повод, пусть даже самый формальный. Повода не было. Но его можно было создать. Например, «поговорив по душам».

— Ну, чё, земеля? Как успехи? — дыхнул перегаром в лицо Заречневу Максим. — Всех телок перетрахал, пока мы с ребятами гнобились на этих самолетах?

Отвечать что-то на любой, даже самый идиотский вопрос — это признавать право за спрашивающим его задавать, и его право знать ответ на него. Сашка промолчал. Ар'рахх, разумеется — тоже.

— А!!! Он не хочет разговаривать с нами! Он выше нас всех! Он и его зверюга — самые крутые в этом гадюшнике! Чё, в морду давно не получал, сука? — он демонстративно широко размахнулся, якобы для удара. Александр спокойно посмотрел ему в глаза. Макс легко остановил руку в десятке сантиметров от лица бывшего гладиатора.

— Чё, сучёнышь? Драться не хочешь? Ссышь? Или за друга своего хвостатого боишься?

— Да, ты прав — драться я с тобой не хочу! Думаю, для тебя не секрет, что большинство из нас погибнет. Я хочу погибнуть как солдат, как воин, а не как последняя пьянь в банальной драке.

— Ты, чё, воевал?

— Да. В Чечне?

— И где? Александр назвал место.

— А что же ты сразу не сказал?!

— А зачем? Да никто и не спрашивал.

— Выпьешь с нами? Дома-ашняя!! — он ловко вытащил из кармана фляжку, булькнул ею перед лицом Заречнева.

— Нет, спасибо. Как-нибудь в другой раз. Максим отпил из фляжки, побрел к выходу. Девчонки потянулись следом. Неожиданно от толпы отделился «дед». Он молча подскочил к Сашке и без замаха нанес мощный удар в челюсть.

Бывшего гладиатора поступок бывшего борца едва не застал врасплох. В последний момент он краем глаза успел заметить движение, а от всплеска адреналина его нервная система моментально переместила тело в «чупа-чупсовое» время.

Александр с некоторым недоумением смотрел, как борец мощно посылает свой кулак ему лицо, успел рассмотреть перекошенное злобой лицо, рельефные мышцы, рвущие форменку на груди.

А дальше тренированное тело сделало все само, без участия сознания новобранца.

Сашка дернул корпусом влево («дед» оказался правшой), под бьющую руку, и когда казанки курсанта звучно соприкоснулись с бетонной стеной позади головы Заречнева, открытой ладонью жестко встретил солнечное сплетение мерзавца.

Борец на несколько секунд застыл, переводя дыхание, сделал пару шагов назад. Он исподлобья с ненавистью посмотрел на Александра, что-то прорычал, сунул руку назад. Девчонки у двери завизжали. Максим побледнел.

Борец рывком выдернул руку из-за спины. В длани курсанта второго года обучения блестел большой широкий нож.

— Заз'а! Виц'у ш'амац, Ар'рахх! — громко сказал бывший гладиатор, увидев, что его друг намеревается вступить в схватку с человеком. Драк отступил.

Сашка наклонился вперед, встал в оборонительную стойку. Но, судя по тому, как этот «дед» держал кинжал, видно было — владеет он им неплохо. Вряд ли схватка будет простой. И все же... Он уже принял решение никого сегодня не убивать и намеревался твердо придерживаться его до конца.

— Нож положи! — раздался от двери спокойный мужской голос. Говоривший был крепкий парень повыше среднего роста, на вид — довольно крепкий. И еще — он был постарше любого из тех, кто сейчас присутствовал в столовой. — Я что, неясно сказал? Нож положи! — Повторил он, делая шаг внутрь. Бывший борец опустил голову, сделал несколько шагов назад, бросил нож.

— Еще раз увижу что-нибудь такое, отрежу уши! — так же спокойно пообещал «деду» мужчина. — Вместе с головой! Борец быстрым шагом покинул столовую.

Крепкий подошел, не глядя на бывших гладиаторов подобрал клинок, так ничего и, не сказав, пошел к выходу.

— Кто это? — поинтересовался у Макса Сашка после того, как захлопнулась дверь за незнакомцем.

— Это? Это наш новый инструктор. Женька Дягилев.

— Инструктор по чему? По рукопашке, что ли?

— Нет, по полетам. На тяжелых истребителях-штурмовиках. Ну, тех, которыми сразу по два пилота управляют. Знаешь, какие это дуры? Во! — он развел руками, показывая, какого размера «дуры» — истребители.

— А ты откуда знаешь? В нашем ангаре таких нет.

— Зато есть в других.

— И как ты туда попал?

— А это неважно! В ангаре тяжелых истребителей есть здоровенный генератор. Он все время теплый, почти горячий. Знаешь, как около него хорошо бражка вызревает? — он засмеялся и ушел из столовой. Сашка и Ар'раххом снова остались одни.

— Зачем ты меня остановил? — спросил драк, сжимая и разжимая свои страшные трехпалые клешни. — Я просто разорвал бы его на части.

— Вот поэтому и остановил! Чем меньше людей пострадает от тебя, тем выше шанс, что тебя не убьют где-нибудь исподтишка.

— А тебя — не убьют?

— Я — человек. Мне могут простить то, что никогда не простят тебе. Хотя за желание помочь — спасибо, конечно. Я перед тобой в долгу.

А знаешь, этот Макс меня на одну мысль натолкнул. Помнишь его первый «полет» на симуляторе?

— Если честно — не очень. Для меня все люди — на одно лицо.

— Ну, да. Я опять забыл. В общем, суть вот в чем. Когда он «взлетал», то он так двигателями двинул, что его виртуальный самолет едва не совершил в воздухе кувырок.

— Ну да, что-то такое припоминаю. Помню, все тогда чего-то смеялись. Ну, а при чем здесь мы?

— Мы? А мы очень даже при чем? Знаешь, почему у него кувыркнулся истребитель? Потому что изменился вектор тяги двигателя.

— Ну, и что?

— А что, что если мы изменим вектор тяги моторов, то значительно повысим маневренность самолета.

— Возможно. Но как это сделать?

— Вручную. Мы же отклоняем двигатели на посадке? Отклоняем? Тогда почему бы это же не сделать во время полета?

— И ты знаешь, как это делать?

— Нет. Но будем пробовать!

— Как?

— Как, как? Ты как ребенок, Ар'рахх. Способ тут только один — метод научного тыка. Что это за метод, зеленый верзила уже догадывался. Поэтому и спросил:

— Как у тебя настроение?

— А что? Хочешь испортить?

— Нет. Но придется.

— Что ты опять удумал, зеленокожий брат мой?

— Идея в твою голову пришла хорошая. Но неплохо бы её сначала опробовать на тренажерах.

— Что, прямо сейчас?

— А когда? Завтра с утра — полеты. Снова будем гонять этого чертову железную птицу.

— Да! Тут ты прав! Пошли!

Отец Диты был очень рад встрече с дочерью. Много лет назад Дону, тогда еще очень молодому ученому, сказочно повезло. Причем повезло — дважды. Первый раз — когда он повстречал девушку, очень скоро ставшую его женой, второй — когда ему и его молоденькой жене за его гениальные научные открытия разрешили завести ребенка — вне очереди.

Дита росла очень ласковым, любознательным ребенком. Дон очень много времени возился с единственным чадом, родители дали ей прекрасное образование.