— Я спал, — проговорил он. — Заснул часа два назад. Похоже, я напился, как скунс. По крайней мере сильнее, чем хотел.

— Это лейтенант Дегармо из полиции Бэй-сити, — сказал Паттон. — Он должен побеседовать с вами.

Кингсли быстро взглянул на Дегармо, а потом перевел взгляд на меня. Когда он заговорил, голос его звучал спокойно, рассудительно и неимоверно устало.

— Значит, вы выдали ее? — спросил он.

— Мог, но не выдал, — ответил я.

Кингсли обдумывал мой ответ, глядя на Дегармо. Входную дверь Паттон оставил открытой. Открыл и окна. Сел на стул у окна и сложил руки на животе. Дегармо стоял, зло глядя на Кингсли.

— Кингсли, ваша жена мертва, — грубо сказал он. — Если, конечно, это для вас новость.

Кингсли уставился на него, облизывая губы.

— Что, не доходит? — спросил Дегармо. — Покажи ему шарф.

Я достал желто-зеленый шарф и развернул его.

— Ваш? — Дегармо резко выбросил палец.

Кингсли кивнул. Опять облизал губы.

— Очень неосторожно с вашей стороны оставлять после себя вещи, — сказал Дегармо. Дышал он чересчур шумно. Ноздри раздувались, к углам рта пролегли глубокие складки.

— Где оставлять? — очень спокойно спросил Кингсли. На шарф он едва взглянул. На меня вообще не посмотрел.

— Многоквартирный дом «Гранада», Восьмая улица в Бэй-сити. Квартира 618. Вам это ни о чем не говорит?

На этот раз Кингсли очень медленно поднял глаза и встретился с моим взглядом.

— Это она там была? — выдохнул он.

Я кивнул и сказал:

— Она не хотела, чтобы я приходил туда. Но я отказался отдать ей деньги, пока она не поговорит со мной. Она призналась, что убила Лоури. Потом вытащила пистолет и собиралась то же самое проделать со мной. Кто-то вышел из-за занавески и ударил меня так, что я потерял сознание. Когда я пришел в себя, она была уже мертва.

Я рассказал, как ее убили и как она выглядела. Рассказал, что сделал я и что сделали со мной.

Кингсли слушал. Ни один мускул не дрогнул на его лице. Когда я закончил, он сделал неопределенный жест в сторону шарфа.

— А это какое имеет ко всему отношение?

— Лейтенант рассматривает этот шарф как свидетельство того, что это вы прятались в номере.

Кингсли подумал над моими словами. Казалось, смысл сказанного доходит до него с трудом. Он откинулся и положил голову на спинку кресла.

— Продолжайте, — наконец произнес он. — Я думаю, вы понимаете, о чем говорите. Я совершенно не понимаю.

— Под дурачка косите, ладно, — сказал Дегармо. — Посмотрим, что это вам даст. Можете дать отчет о том, что делали вчера ночью, начиная с того, как отвезли свою подругу домой?

— Если вы имеете в виду мисс Фромсетт, — спокойно сказал Кингсли, — то я ее не отвозил. Домой она поехала на такси. Я тоже собирался отправиться домой, но не поехал. Вместо этого поехал в горы. Я подумал, что дорога, ночной воздух и покой помогут мне прийти в себя.

— Нет, подумать только, — язвительно заметил Дегармо. — Прийти в себя. От чего же, позвольте спросить?

— Прийти в себя от всех волнений, которые я испытал.

— Черт побери, — сказал Дегармо, — задушили свою жену и расцарапали ей живот, от такого пустячка вы не очень-то взволновались, не так ли?

— Не стоит говорить такие вещи, сынок, — откуда-то с заднего плана донесся голос Паттона. — Это не дело. Ведь ты еще не предъявил ничего, что можно рассматривать как улику.

— Не предъявил? — Дегармо повернул к Паттону свою крупную голову. — А как насчет шарфа, а, толстячок? Это что, не улика?

— Как я понимаю, шарф еще ничего не доказывает, — миролюбиво ответил Паттон. — И я не толстый, просто в меру упитанный.

Дегармо с отвращением отвернулся от него. Ткнул пальцем в Кингсли.

— Значит, я так понимаю, что в Бэй-сити вы вообще не ездили? — отрывисто сказал он.

— Нет. С какой стати? Об этом позаботился Марло. И потом я не понимаю, почему вы такое значение придаете этому шарфу. Он был на Марло.

Взбешенный Дегармо застыл на месте. Очень медленно повернулся и уставился на меня холодно и свирепо.

— Что-то я не понял, — сказал он. — В самом деле не понял. Или кто-то из вас меня дурачит? Не ты ли?

— О шарфе, — сказал я, — я сообщил только то, что в ту ночь он был в квартире, а еще раньше я видел его на Кингсли. Большего тебе, похоже, и не требовалось. А то я мог бы добавить, что потом этот шарф надел я, чтобы женщина, с которой мне предстояло встретиться, смогла меня опознать.

Дегармо, пятясь, отошел от Кингсли и встал спиной к стене, рядом с камином. Большим и указательным пальцем левой руки оттянул нижнюю губу. Правая рука с чуть согнутыми пальцами вяло свисала вдоль бедра.

— Я говорил тебе, что миссис Кингсли видел только на фотографии, — продолжал я. — А мы должны были без ошибки опознать друг друга. Шарф явно подходил для такого опознания. Вообще-то один раз я ее уже видел, хотя и не знал, что это она. Но узнал я ее все равно не сразу. — Я повернулся к Кингсли. — Миссис Фэллбрук, — сказал я.

— Мне показалось, что вы говорили, что миссис Фэллбрук — это владелица дома, — медленно произнес Кингсли.

— Это она так представилась. А я поверил. У меня не было причин ей не верить.

Дегармо кашлянул. Глаза у него были слегка сумасшедшие. Я рассказал ему о миссис Фэллбрук, о ее пурпурной шляпке, о ее странных манерах, о том, как она держала разряженный пистолет и как отдала его мне.

Когда я закончил, Дегармо осторожно заметил:

— Что-то я не помню, чтобы ты рассказывал что-то подобное Вебберу.

— Об этом я умолчал. Не хотел признаваться, что три часа назад уже был в том доме. И что прежде, чем вызвать полицию, обсудил ситуацию с Кингсли.

— Вот за это тебя и будут любить клиенты, — с холодной усмешкой проговорил Дегармо. — Господи, какой же я идиот. И сколько же ты платишь этой ищейке, Кингсли, за то, чтобы он покрывал твои убийства?

— По обычным расценкам, — опустошенно пробормотал Кингсли. — Плюс пятьсот долларов сверху, если сможет доказать, что моя жена не убивала Лоури.

— Жаль, конечно, но их ему не получить, — ухмыльнулся Дегармо.

— Дурак, — сказал я. Я уже заработал эти деньги.

В комнате нависла тишина. Такая тишина, которая готова вот-вот разорваться раскатами грома. Но гром не грянул. Тишина висела, тяжелая и плотная, как стена. В своем кресле чуть пошевелился Кингсли и через какое-то весьма продолжительное время мотнул головой.

— И никто, Дегармо, не знает этого лучше, чем ты, — сказал я.

Лицо Паттона выражало не больше эмоций, чем деревянная чурка. Он спокойно наблюдал за Дегармо. На Кингсли он вообще не смотрел. Дегармо уставился в точку на моем переносье, но смотрел не так, как смотрят на что-то, находящееся рядом, а скорее, как на что-то очень далекое, как на горы, маячащие на горизонте.

Через какое-то время, показавшееся мне очень долгим, Дегармо произнес:

— Не понимаю, почему? О жене Кингсли мне ничего не известно. Все, что я о ней знаю, — так это то, что до вчерашней ночи вообще ее не видел.

Чуть опустив веки, он выжидающе смотрел на меня. Он отлично понимал, что я скажу. И я сказал:

— И вчера ночью ты ее тоже не видел. Потому что уже больше месяца ее нет в живых. Потому что ее утопили в Малом Оленьем озере. Потому что та женщина, которую вчера ночью ты видел мертвой в «Гранаде», — Милдред Хэвилэнд, она же Мюриэл Чесс. А поскольку миссис Кингсли погибла задолго до того, как убили Лоури, следует вывод: она не могла его убить.

Кингсли сжал подлокотники кресла, но не издал ни звука, ни единого звука.

Опять повисла тяжелая тишина. Ее нарушил Паттон, медленно и осторожно проговорив:

— Какое-то все-таки дикое утверждение. Ты думаешь, Билл Чесс не узнал бы миссис Кингсли?

— После того, как она пробыла месяц в воде? — сказал я. — В одежде его жены и с ее украшениями? Со светлыми мокрыми волосами и с почти неузнаваемым лицом? Какие у него были причины сомневаться в том, что это его жена? Она оставила записку, которую можно принять за записку самоубийцы. Она исчезла. Целый месяц от нее не поступало никаких вестей. До этого они поссорились. Пропала ее одежда и ее машина. Куда она поехала, он понятия не имел. И вот в воде находят труп в одежде Мюриэл Чесс. Роста они приблизительно одинакового. Конечно, версии могут быть разные, но если возникает какое-то сомнение, то начинают проверять. А здесь и сомневаться было не в чем. Ведь считали, что Кристал Кингсли жива. Она уехала вместе с Лоури. Ее машина стоит в Сан-Бернадино. Из Эль-Пасо она отправила мужу телеграмму. Словом, по поводу миссис Кингсли ни у кого, и у Билла Чесса в том числе, никаких мыслей возникнуть не могло. С какой стати?