— Означает ли это, что я сумел заручиться вашим разрешением на использование в интересах борьбы с Советами информации, полученной вашей разведывательной службой?

Премьер-министр сразу же согласился.

В течение нескольких дней Хольтену удалось собрать настолько ценные сведения, что он решил немедленно отправиться в Берлин. При встрече с Шелленбергом он просто выложил все эти данные тому на стол. Лицо Шелленберга оставалось бесстрастным. Но когда он начал читать, было видно, что эта информация заинтересовала его. Отложив последнюю страницу, руководитель разведки заметил:

— Первоклассный материал. Но где вам удалось это раздобыть?

— Вам не стоит вникать в детали, — ответил Хольтен, — но я расскажу вам об этом. Если вы хотите получать подобную информацию регулярно, мне нужно ваше разрешение на выплату первых ста тысяч швейцарских франков.

Шелленберг настоял на том, что желает знать все подробности, которые Хольтен тут же ему сообщил.

— Как бы мне ни нравилась ваша работа, — заметил Шелленберг, — я не могу начать финансировать конкурента нашей радиоразведки за рубежом.

— Об этом будете знать только вы. Я прослежу за тем, чтобы соответствующие донесения направлялись только в ваш адрес. Если желаете, во избежание любых накладок их будут отправлять к вам домой.

Шелленберг замешкался с ответом, и Хольтен понял, что существует еще какая-то причина, о которой его шеф тут же поставил его в известность.

— В последнее время фюрер постоянно твердит о ненадежности венгров. По его словам, они «всеми способами пытаются „соскочить“, выйти из этой войны». Что будет со мной, если Гитлер вдруг узнает, что одно из управлений государственной службы Германии ищет новых контактов с венграми?

Хольтен понимал, что, если дело касалось карьеры Шелленберга, ничто не могло поколебать его. Поэтому он попробовал подойти к проблеме по-другому.

— Хорошо, — проговорил он, — но вы позволите мне действовать по своей собственной инициативе?

Шелленберг почувствовал, что оказался в сложном положении. Он не хотел отказывать Хольтену, но в то же время стремился во что бы то ни стало с самого начала остановить этот новый проект, показавшийся ему чрезвычайно опасным. И тогда он, как ему казалось, нанес смертельный удар:

— Да, вы можете работать на свой страх и риск. И конечно же на средства из своего бюджета.

У Хольтена денег не было. Но у него был друг. Он позвонил Швенду и после небольшой преамбулы осторожно спросил:

— Вы не могли бы помочь мне достать сто тысяч швейцарских франков?

— Да, разумеется. Вам удобнее забрать деньги самому или будет лучше, если я отправлю их с одним из своих агентов?

— Лучше будет, если вы отправите их сами. Что касается возврата, — продолжал он, — вы, конечно, понимаете, что речь идет об одолжении.

— Не забивайте себе голову этим. Я легко улажу все детали в Берлине. Вам ведь в будущем понадобятся еще средства для вашей новой службы, разве не так? Сколько примерно в месяц? Мне нужно знать это хотя бы приблизительно, чтобы заранее готовить для вас эту сумму.

И вновь операция «Бернхард» должна была обеспечить сбор ценнейшей разведывательной информации.

После получения денег Хольтен встретился с Бибо и подробно его проинструктировал:

— Я хотел бы, чтобы ваша служба радиоперехвата полностью сосредоточилась на Московском регионе и добывала оттуда максимальное количество данных. Мне особенно важно знать содержание переписки дипломатических миссий между собой, радиообмен между ними и руководством в метрополиях, а также все, что поступает из нейтральных стран.

В это время Швенд начал готовиться к тому дню, когда Третий рейх окажется перед лицом окончательной катастрофы. Он начал присматривать себе тихое местечко и вскоре нашел то, что хотел. Это была небольшая долина под названием Каунерталь в горах в малонаселенном юго-западном районе Австрии. Долина граничила с двумя рядами горных вершин, сверкающих ледяными шапками: Глоктурмкамм на западе и Каунерграт на востоке. План Швенда был прост. Он решил стать полезным в этой отдаленной малонаселенной области с тем, чтобы, когда он переселится сюда в самом конце войны, все станут считать его «местным жителем». Это было ему нужно на тот случай, если представители союзников когда-нибудь сумеют его выследить и начнут задавать вопросы соседям.

Вскоре после того, как Хольтен заключил свою сделку с Бибо, Швенд отправился в поселок Каунерталь, простодушных жителей которого очень беспокоили слухи об успехах русских. Швенд приложил все старания, чтобы успокоить их.

— Задолго до того, как сюда придут русские, я уже буду жить здесь среди вас, и никто не сделает ничего плохого вам и вашим родным.

Он производил впечатление очень важной персоны, а говорил так убедительно, что будущие соседи вернулись к своим повседневным делам в гораздо лучшем расположении духа. Они сожалели, что Швенду придется уехать на несколько дней. Никому и в голову не пришло, что сам Швенд строил свою будущую безопасность за их счет.

Когда Бибо вручил Хольтену первую стопку донесений, он выглядел очень расстроенным.

— Боюсь, — неохотно проговорил он, — что мы подвели вас.

— Почему вы так думаете?

— Вас особенно интересует переписка союзников. Мы перехватили множество радиограмм, отправленных из американского посольства в Москве, но не смогли расшифровать их. Наши эксперты много раз пытались сделать это, но всякий раз эти попытки заканчивались неудачей. По их мнению, американцы используют шифровальную машину. Если это так, то все напрасно. У нас нет дешифровальных машин.

— Не воспринимайте это так близко к сердцу. У вас есть что-нибудь еще?

Бибо с пристыженным выражением лица вручил ему плотную стопку бумаги и ушел.

Когда Хольтен прочитал данные радиоперехвата, он был просто изумлен. Практически в каждом донесении содержалась полезная информация. Особый интерес представляли собой некоторые радиограммы, переданные в Анкару. Турецкий посол в Москве Сарпер был опытным дипломатом, который, похоже, пользовался доверием русских. В его донесениях домой содержались явные доказательства того, что в Кремле абсолютно не доверяли своим западным союзникам. Там были настолько уверены в том, что западные державы готовятся заключить сепаратный мир с Германией, что русским агентам по всему миру были переданы инструкции немедленно докладывать о любых контактах англичан или американцев с немцами как о возможном доказательстве того, что подобные переговоры уже идут. Это настолько устраивало Хольтена, что перед тем, как отправить добытые данные в Берлин, он скопировал их для себя.

Еще более ценными были взгляды турецкого военного атташе на исход войны. Он предсказывал окончательное поражение Германии примерно через год и подкреплял свои выводы цифрами о военном потенциале русских. Все это делало очевидным, что, если немедленно не будут предприняты дипломатические шаги, германскому руководству не останется никакого иного выхода, кроме безоговорочной капитуляции. Хольтен добросовестно передал эту информацию в Берлин, после чего, к его удивлению, его вызвал к себе сам Гиммлер. Рейхсфюрер раздраженно спросил подчиненного:

— Почему вы упорно продолжаете снабжать нас фальшивками, подготовленными британской секретной службой?

— Какими фальшивками, рейхсфюрер?

— Всеми этими измышлениями относительно огромного военного потенциала русских, количества их танков, самолетов и прочего.

— Но это правдивая информация. Данные поступили из нейтрального источника. Они подтверждаются донесениями наших собственных агентов. Ведь все они не могут работать на англичан.

Гиммлер прищурил свои маленькие глазки, а потом резко заявил:

— Фюрер считает, что все эти донесения — фальшивки. И мне нечего к этому добавить.

И снова Хольтену пришлось убедиться в том, что Гитлер не воспринимает информацию, какой бы достоверной она ни была, которая не совпадает с тем, что ему подсказывает его собственная интуиция. А эта интуиция продолжала нашептывать фюреру, что Германия каким-то образом сможет выиграть войну.