— Не считал. Длина забирающей линии у этого конкретно — четырнадцать километров. Это морской, не океанский.

— Те еще больше?

— Угу.

Диктор всё говорил и говорил, что-то про миллионы тонн, трудности с поставками аппаратуры, про защитные линии, про нехватку биоморфов, про регресс местных, про несвоевременные поставки продукции, потом перешел, как поняли Ит и Скрипач, к финансовой части — вот тут среди богов наметилось оживление, даже Саб, и тот вытащил свою неизменную золотую пластину и углубился в какие-то расчеты. Боги по соседству занимались тем же самым — они что-то лихорадочно считали.

— Прогноз, как вы видите, неблагоприятный, — Хатор, бог в маске коровы, встал, маска его сложилась, превращаясь в наплечник. Да, действительно, гермо, причем весьма невзрачной внешности. — Если Яхве и дальше продолжит действовать тем же порядком, а мы ничего не предпримем, мы рискуем сократить добычу на восемь процентов. Это существенно.

— Восемь? — переспросила Бастет, тоже убирая маску. — Не восемнадцать?

— Сейчас — восемь. Я говорю о прогнозе этого года, — отрезал Хатор.

— Проиграешь нижнюю войну, проиграешь и верхнюю, — проворчал еще один бог, который сидел по другую сторону экрана.

— Сет, — шепотом объяснил Саб. — Заведует вооружением и границами.

— Мы должны противостоять регрессу, который насаждает везде Яхве, — еще один бог встал, махнул рукой — голограмма свернулась. Бог вышел в центр зала.

— Гор, — объяснил Саб. — Сокол. Идеалист и романтик, но с принципами.

— Чтобы одержать победу в нижней войне, мы обязаны вытянуть местное население на максимально высокий уровень. Просвещенные поймут, чья сторона для них действительно выгодна, и сулит в будущем лишь выигрыш.

— Но Яхве предлагает им другой путь, — пожала плечами Маат. — Гораздо более простой. Из-за простоты по нему столь охотно все и движутся. Размножайся, ешь, работай, люби бога. Познание — зло, думать вредно. Удобно, правда? Это мы понимаем, что познание — прежде всего, тяжкий труд, который способен куда-то привести, а Яхве…

— Яхве претендует на абсолютную истину, — до этого момента молчавший Ра тоже поднялся с кресла. — И, боюсь, он выбрал беспроигрышный путь. Все положительные моменты он причисляет к своим деяниям, якобы это он сделал то хорошее, что произошло. Все отрицательные моменты — это происки конкурентов-богов, или, проще говоря, дьявола. Сеть осведомителей у него огромная. Их полно даже у нас…

— Не стоит сеять панику среди наших народов, папа, — попросила Маат. — Если сейчас начнется поиск засланных, улицы быстро окрасит кровь. Можно попробовать вычислять и изгонять потихоньку, это единственное, что приходит мне в голову.

— Чем он их покупает? — мрачно поинтересовался Гор.

— Надо меньше проводить время дома, Гор. Деньги. Изначально — деньги. Точнее, материальная награда в этой жизни, даже не в посмертии. Его приверженцы первой волны — чаще всего обеспеченные небедные граждане, у которых есть какая-то небольшая проблема. Например, семья процветает, а наследника всё нет… — принялся объяснять Ра.

Ит вспомнил несчастного Наэля, и его передернуло.

— Или — вчера еще было всё, а сегодня повисла угроза разорения. Вот таким Яхве через агентов «оказывает милость», подкидывает способ родить наследника, или на пороге дома разоряющегося появляется требуемая сумма, или выздоравливает кто-то безнадежный вроде бы больной… и всё, адепт готов. Этакое маленькое чудо, причем всегда оговаривается момент, что чудо будет единовременное. Но очень своевременное. Адепт начинает индуцировать окружающих — и через год приверженцев Яхве, ждущих такого же чуда, вокруг адепта будет уже несколько десятков. Но сейчас они пошли дальше. Можно обойтись и без чуда, точнее, пряник, подачка, теперь сменяется кнутом. Если ты что-то не сделаешь, с тобой ничего не сделают. Тебя не накажут. Парадокс, но адептов становится еще больше. Алчность и страх всегда ходят рука об руку.

— Что нам мешает пользоваться такой же тактикой? — спросила Бастет.

— Нас много, — покачал головой Ра. — У нас совершенно другой принцип работы. Мы…

— Он нас так сметет.

— Нет.

— Папа, она права, — Маат тоже встала. — Нам нужно срочно менять тактику. И никаких ссор и распрей внутри пантеона… Сет, ты понял? Я к тебе обращаюсь, понял?

— Понял. Кто бы говорил, мудрая.

— Во всяком случае, мудрее тебя!

— А что на счет чудес? — Бастет повернулась к Ра. — Ты дозволишь нам творить чудеса, Верховный?

— Мне нужно подумать, — Ра тяжело вздохнул. — Это плохой путь, девочка. Рассказать, чем именно он плох? — Бастет кивнула. — Сейчас, это коротко. Любая такая дорога, как путь Яхве, это путь, пусть и небыстрый, к полному моральному разложению и деградации. Это низведение разумных, неважно, какой расы, до уровня едва умеющих мыслить животных. Да, безусловно, такие животные удобны… но неужели мы столь плохо относимся к тем, кто играет за нас в нижней войне? Неужели они, точно такие же, как и мы, недостойны со временем развиться полноценно? Мы воспитываем их детей как себе подобных, и, став взрослыми, они практически ничем не отличаются от нас… Да, Гор, да, у них немного темнее кожа, причем только у южных, но это не делает их хуже — просто тут уж очень горячее солнце… Это красивый, умный народ, достойный хорошей жизни. Я против превращения его в покорное стадо.

— Мы просветители, — добавил вдруг Хатор. — Мы помощники. Мы — учим, а не даем подачки. Да, мы можем сделать подарок иногда, но не по принципу набора адептов, а исключительно по принципу необходимости. И мы не раздаем ложных надежд!

— А он раздает, — заметила Бастет. — В ложной надежде и заключается его главная сила. А еще, — она вдруг повернулась к Сабу, — среди нас есть равнодушные и жестокие. Анубис, в следующий раз, когда тебя призовет семья третьей сотни, откликнись на вызов. Или пришли помощника, у тебя их теперь двое. Не игнорируй. У нас и так дела не очень.

Саб нехотя кивнул.

— Они врачи? — спросила Бастет. Спросила так, словно Ита и Скрипача в зале вовсе не было.

— Да.

— Ну вот и славно. Будешь иногда отправлять их вместо себя.

— Кого ты притащил, Саб? — ехидно поинтересовался Сет. — Где ты откопал этих шакалов?

— В пустыне, — односложно ответил Саб.

— Они хоть что-то могут?

— Проверь.

— Они тебе так быстро успели надоесть? — Сет засмеялся.

— Нет. Мне показалось, что твоя свита несколько несоразмерна, — равнодушно ответил Саб. И добавил, уже по внутренней связи: — Ит, пошел. Приготовься.

— Что делать? — спросил Ит.

— Сейчас он тебе даст противника. Это биоморф, не человек. Убей, — приказал Саб. — И без ускоренного, пожалуйста. Уасом обойдешься.

Саб как в воду глядел — скорее всего, подобное происходило уже не в первый раз. Сет щелкнул пальцами. Из-за его спины выскользнула массивная фигура, одетая в красные, глянцево поблескивающие латы. Ит оценивающе глянул на противника — да, интересная конструкция. Действительно, у кого-то тут и впрямь много свободного времени… и неумная фантазия. Мускулистая туша, стоящая против него на мраморном полу, имела две пары рук, массивные короткие ноги, весила она около полутора центнеров, и очень неприятно пахла. Ит сделал шаг, и биоморф, повинуясь следующему щелчку, бросился на него.

Боя, как такового, не получилось. И ускоренный режим не понадобился. Тот, кто конструировал этого биоморфа, рассчитывал в большей степени на психологическое давление и на драки с местными, но никак не на схватку с бойцом-агентом. Биморф, разумеется, обладал начатками интеллекта и большой физической силой, но именно это и стало для Ита преимуществом: он немного погонял биоморфа по кругу, прикидывая, какая позиция окажется самой выгодной, сделал пару ложных выпадов — посмотреть реакцию, потом спровоцировал атаку — и, когда туша в очередной раз рванула к нему, просто рассек ее надвое уасом в области талии. Очень неплохое оружие, надо признать. Эффектное…