Больно ударившись о ребристое железо крыши, Егор поднял голову наверх, но Антон, продолжавший методично осыпать края ямы вниз, так и не обратил внимания на валяющегося внизу друга.

— Им надо помочь. Они застряли. Метро ходит под землей.

Он подхватил еще грунту и, размахнувшись, сбросил его вниз. Как видимо в этом куске находился облепленный землей камень. Егор видел, как на него летит большой кусок почвы, но отскочить в сторону не смог, да если бы и смог, то, наверное, не сделал бы этого, просто по тому, что не сообразил бы, голова его вновь наполнилась ватой, а перед глазами закружились предательские черные мухи. А брошенный другом кусок грунта с силой ударил Егора по голове, и он, мгновенье наблюдая за переливами выплеснувшихся неожиданно из ниоткуда созвездий, провалился в беспамятство, накрывая собой тот вагон поезда метро, который теперь будет ездить только под землей.

— Моня. Моня. Да проснись же ты! — Анна просунула руку сквозь решетку обезьянка и настойчиво тормошила парня за плечо. — Давай, просыпался!

КПЗ или, как принято теперь говорить, ИВС, а, по сути, обыкновенная сварная клетка из стальной арматуры, где они находились, располагалось в одном из крыльев старой, построенной еще во времена Советов школы. И дирекция школы при таком соседстве была более спокойна за поведение учеников, всегда можно припугнуть нерадивых школьников близко располагающимися стражами порядка. Иногда же приходилось и не только пугать. И полиции было проще проводить воспитательные беседы с местными хулиганами, не надо было никуда выезжать, все рядом, все на виду. Да и школьникам проведение нередких открытых уроков с присутствием стражей порядка доставляло массу эмоций. Некоторые девочки откровенно засматривались на молодых и подтянутых блюстителей закона, одетых в строгую служебную форму. А парни, не все конечно, только их часть, мечтали тоже быть похожими или даже стать когда-нибудь одним из полицейских, пускай это желание в большей степени было вызвано лишь завистью относительно одноклассниц, не сводивших с людей в форме игривых взглядов. Другая же часть парней, в основном состоящая из ребят уже познакомившись с полицией, но не на открытых уроках, а при выполнении вторыми своих непосредственных служебных обязанностей, смотрела на полицейских с нескрываемым презрением, и слушала представителей закона лишь с целью выработки стратегии, дабы больше им не попадаться. Такой симбиоз двух государственных структур давал весьма неплохие результаты и не только по пропаганде законопослушного образа жизни, но и систематически помогал выявлять и предупреждать детскую преступность на районе.

Но детки детками, а служение закону это не только воспитательные беседы и лекции, но и повседневный труд сотрудников органов внутренних дел, в обязанности которых входит и поиск преступников, и раскрытие запутанных дел, а также не редкие случаи риска своей собственной жизнью.

Анна, выведенная из допросной, вновь была посажена в одну из стальных клеток, располагающихся слева от входа в отделение. В соседнем обезьяннике, имевшем с тем, в котором сидела Анна, общую стену, находились Моня и Бес. И пока девушку допрашивали, Моня успел заснуть, откинув голову на стальные прутья клетки, а Бес, как это с ним случилось и в вагоне метро, сидел неподвижно, уставившись в одну точку, и практически не моргал. Полицейские пытались его допрашивать, но он не реагировал ни на какие попытки привлечь свое внимание. И старший смены отдал распоряжение запросить для Беса медицинское освидетельствование, для выявления его адекватности.

— Моня, очнись, — шепотом говорила Анна и все трясла гопника за плечо.

И тот не открывая глаза, и не поднимая головы, что бы не привлекать к себе внимание сидящего на посту дежурного, процедил сквозь зубы:

— Ну, что там?

— Там срок, — девушка отвернулась от парня и прижалась спиной к прутьям решетки. Получилось так, что теперь она села с Моней спиной к спине. — Про продуктовый молчат, только про метро спрашивали. За что и как дрались и почему стреляли.

— А про деньги спрашивали? Пакет у них? — Моня перебил подругу, все так же цедя слова сквозь зубы и не обращая внимания на ее фразу про срок.

— Ты меня вообще слушал? — девушка чуть повисела голос, и теперь ее шепот казался шипением. — Срок! — медленно протянула она. — Реальный срок. За убийство тебе, а мне за пособничество. А этому овощу, — Анна повернула голову к зависшему Бесу. — Ему дурка, похоже, светит. И я считаю, что ему в этом случае повезет больше чем нам.

— Да и пускай. Деньги где? Они нужны и там тоже. И там даже больше чем здесь.

Анна печально улыбнулась, несколько раз провела рукой по растрепанным волосам, одновременно взбивая и разглаживая их.

— Я думаю, что пакета у них нет. И в ограблении нас не обвиняют, пока что.

— И где же тогда он? — парень перестал строить из себя спящего, выпрямился, подтянулись ближе к девушке, чтобы не пропустить ни одного ее слова, не переспрашивать после и принялся слушать.

— Я этот пакет, когда вы с Бесом пошли за теми двумя фраерами, сунула в сумку к спортсмену, там такая вонь от его кроссовок и шмоток, что менты туда не полезут. Я его туда поглубже засунула. Как предчувствие, что ли какое было, — Анна на время замолчала, печально вздохнув. — Так что он сорвал наш куш, пусть небольшой, но наш, — она еще раз печально вздохнула. — Хотя к чему он теперь?

Из коридора, располагающегося за дежурным, послышались чьи-то громкие шаги, а затем в проходе появился высокий человек, одетый в полицейскую форму с одной маленькой звездочкой на погонах.

— Младший лейтенант — мальчик молодой, — еле слышно пропел себе под нос Моня строки некогда популярного, а теперь, как принято говорить, ретро-хита уже прошлого тысячелетия.

— Что потанцевать хочешь, Ворхинов? — видимо слух у появившегося полицейского был куда как лучше, чем предполагал гопник. — Ты теперь не скоро будешь танцы отплясывать. Если только «Яблочко» в тюрьме, на концерте посвященном дню полиции.

— Это, начальник, пустой базар, — Моня цокнул языком, на мгновение, блеснув в царящем полумраке золотым зубом. — Зря ветер гоняешь, приговор еще не зачитан. Да и ты не прокурор.

— Я бы на твоем месте так не петушился. Еще успеешь, сам знаешь где, — тут уже младший лейтенант не удержался и, многозначительно улыбаясь, подмигнул гопнику. А затем, в одно мгновение, посерьезнев и даже помрачнев, опережая готовую сорваться с языка задержанного колкость, рявкнул так, что похоже даже Бес на секунду вышел из своего оцепенение.

— Ворхинов, спиной к решетке, руки наружу через ячейку!

Не послушаться Моня не мог, да что там говорить, он даже еле заметно подпрыгнул в тот момент, когда полицейский так неожиданно отдал свой приказ. И, не смея перечить служителю закона, молодой воришка и уже без пяти минут убийца, поднявшись спиной к решетке, заученным движением, молча, вытянул руки через нее. Глухой щелчок и кисти гопника оказались зажаты легкими, но очень прочными браслетами.

— Сержант Михеев, — это младший лейтенант уже обращался к дежурному. — Ключи от камеры.

И через некоторое время подталкиваемый в спину Моня плелся по коридору к одному из невзрачных кабинетов, в котором долго и нудно отвечал на вопросы, врал, выгораживая себя и подругу, и был даже готов все списать на товарища, но это было бы уже окровенено глупо, ведь были и другие свидетели.

— А ты знаешь, что за превышение самообороны и дачу ложных показаний тоже срок дают. Тем более, что другие участники тоже свидетельствуют о самообороне, только вот с их стороны. А на тебе неопровержимые тяжкие телесные, вполне вероятно, приведшие к гибели человека, плюс предыдущие задержания. Среди всех имеющихся претендентов на заключение, ты явный фаворит, — младший лейтенант закрыл лежащую перед собой папку и, внимательно посмотрев на Моню, спросил. — Ну что, чистосердечное? А?

— Да я и так только лишь от чистого сердца, — но наигранный протест несправедливо обвиненного лишь заставил дознавателя сильнее нахмуриться. Допрос не привел не к каким результатам и из-за этого младший лейтенант был заметно раздражен.