— Молятся они, видишь?

Ну да. Это и в самом деле было похоже на воздаяние молитв. Но кому?

— Ночи что ли молятся? — удивился Леонид Васильевич.

— И ночи. И тому, кто ассоциируется у всех с темнотой и с ночью.

— Дьявол что ли?

— Похоже, что да, — Миха на мгновенье замолчал. — Чертовщина и мистика, одним словом. Вон Беса уже пару месяцев ломает. То неживым стоит. То задания всякие получает и выполняет их. Вот кстати задание тоже у нас. «Дойти до Дьявола» называется. Как тебе?

— Да бред какой-то, — не поверил полковник.

— Да я знал, что ты не поверишь. Я же говорю, пока не увидишь и не почувствуешь — не поверишь.

— Мы идем к дьяволу? — переспросил Леонид Васильевич. Он хотел улыбнуться или что-нибудь схохмить, но внешний вид его сопровождающих почему-то поубавил в нем это желание.

— К дьяволу, к демону? Не знаю. Но если не дойдем, то и возвращаться нам, смысла нет. А впереди что-то есть однозначно. Видишь, как интерьерчик оживает. Мы куда-то выходим. К чему-то приближаемся. И завел нас сюда не путеводитель из местной туристической конторы, а очень тихий и вкрадчивый голос. Знаешь откуда этот голос шел?

Опять отрицательное покачивание головы.

— Отсюда, — Миха постучал указательным пальцем себе по голове. — Изнутри говорит. Всем сразу. Бесу только больше. А чудеса творит… — с придыханием протянул парень. — Гудини позавидовал бы. Как тебе? Отбор денег у обочечных ментов? Причем сами отдают. Слышат что-то, может видят и отдают. Или вот — одно из интересных: за секунды превращение крепкого стола в гнилую труху. И самое зрелищное: исчезновение четырех людей в полупустом кузове фуры на границе с Украиной. В наше-то время. А?

— И все с вами?

— С нами и у нас на глазах, — Миха медленно втянул воздух, как будто затягивался сигаретным дымом. — Так что, хочешь верь, хочешь не верь, но скоро мы с этим столкнем в живую.

Леонид Васильевич задумался. То, что блуждали они сейчас и впрямь по нехоженым, давным-давно забытым человечеством коридорам, было понятно и так. И рисунки эти, как предвестники чего-то более темного, чем ночь. Куда они идут и к кому? А если эти гопники правы. Да уж. Полковник зябко передернул плечами.

— Во, смотрю, пронимает, — заметил Миха подергивания Леонида Васильевича. — Ты здесь не дели нас на правильных и неправильных. Здесь, — он обвел взглядом окружающий их туннель. — Как и там, — он поднял глаза к потолку, но посмотрел куда как дальше и выше. — Мы все равны.

— Вы серьезно? — уточнил полковник.

— Более чем.

Следующий ярус встретил компанию мраморными плитами под ногами. Чистыми, гладкими и почти абсолютно белыми. Мертвый свет фонаря, отражаясь от пола, растянулся по длине чуть ли не втрое больше от первоначального размера. Ниши и ответвления по бокам стали попадаться все чаще. И были они, в отличие от их первого места ночлега, не пустые. Попадались каменные ларцы, чаши, глиняные кувшины. В одном из кувшинов была какая-то жидкость. Миха наклонил кувшин, и по полу растеклось масленое пятно.

— Охренеть, — только и вымолвил парень. — Сколько же веков оно здесь хранится? Интересно, а вино в те времена уже делали? — и заржал, громко и противно.

В одной из прямоугольных ниш, почти в середине туннеля на каменной подставке стояла небольшая статуэтка. Человек в кафтане до пят с раздвинутыми в стороны руками. Без отличительных признаков. Без лица. Просто форма человека. Бес, было, увидел в ней что-то знакомое, но прямые линии и золотой блеск спутали его догадки.

— А вот это действительно — Охренеть!!!

Моня смотрел на статуэтку. Еще не взяв ее в руки, он мысленно прикидывал, сколько же она может весить. И выходило по его расчетам, что не меньше килограмма. Парень сдернул статуэтку с места и изумился в лице еще больше. Какой там килограмм — два неумерших.

— Монь, — оторвал парня от алчного изучения находки Миха. — Ты это, не балуй. Ага?

— Да я что? Это компенсация за труды и тяготы. На всех же разделим, — парень посмотрел на полковника. — Кроме него, конечно.

Золотой блеск статуэтки ядовитым огоньком обжог глаза парня. Он непроизвольно криво улыбнулся, и его золотой зуб тоже сверкнул желтым огоньком, приветствуя древнего идола. Мол, смотри, мы братья, мы оба золотые.

Заметив изменения в лице парня, Анна лишь недовольно повела головой.

И никому в голову не пришло, что цена данной безделушки измеряется не весом материала, из которого она сделана, а временем ее существования, по которому она становилась просто бесценной.

На рисунках тоже стали появляться данные формы. Высокие столпоподобные фигуры, воздевающие руки к небесам. Причем эти фигуры был в разы выше и крупнее распластавшихся пред ним ниц людей.

— А вот они и божки местные, — Моня развязано обнял Беса за шею и подтолкнул его к стене, резко и зло. — Похожи, на твоего демона?

Бес судорожно сглотнул. Без золотого отблеска темные фигуры были и впрямь очень похожи.

— Да. Только мой ломанный какой-то и горбатый. А так все тоже самое. Высокие. Колониальные, без ног. Похожи.

— Значит, правильно идем. А, мент? — Миха подмигнул полковнику. — Скоро поверишь, — и совсем не весело рассмеялся.

Следующие ярусы становились богаче. Моня схватил еще пару статуэток. Но ощутив тяжесть в рюкзаке и, получив достаточно резкое замечание Анни по поводу его алчного поведения, перестал собирать лишний вес, надеясь, что и на обратном пути их будут ждать не меньшие богатства. Мрамор с пола пополз на стены и потолок. Один фонарик освещал почти весь коридор до конца. Зеркальная пещера, чередующая белый цвет с золотым. Рисунки на стенах сменились гравюрами и мозаикой. И отчего-то казалось, что кусочки мозаики сделаны совсем не из разноцветных стекляшек. Но отколупывать их никто не стал. Сюжет картинок оставался прежним: преклонение перед высокими фигурами.

Боль и тяжесть в телах, донимающая в начале их перехода, в итоге притупилась, превратившись в хроническую усталость. Не могли помочь ни продолжительные привалы, ни меняющаяся обстановка туннелей с невероятными по богатству и красоте шедеврами искусства древних мастеров.

Шли вяло, но продвигались быстрее, чем вчера. Дорога была прямой и ровной. Так что очередной ночлег решено было организовать в окончании шестнадцатого ярусу, больше похожего на холл какого-нибудь античного дворца.

И снова вермишель быстрого приготовления и чай, недолгие обсуждения окружающего их богатства и ни слова о предстоящем. Компания, в преддверии их встречи с местным хозяином, как будто зареклась о нем говорить. Леонид Васильевич отчетливо видел, что поникшие гопники боятся того, что их ждет. Особенно неуверенность и нервозность чувствовалась у девушки и парня, которого все называли Бесом. Двое других парней пока еще держались бодро, насколько хватало сил. Не к месту шутили, задевали полковника, то и дело, суля ему что-нибудь плохое. Да и сам Леонид Васильевич, подстегиваемый их рассказами и предостережениями, начал ощущать, какое-то раздражение, чувство нарастающей паники, пока еще приглушенное, но вполне различимое на общем фоне удивления и восхищения от разворачивающихся перед ним картин богатства и роскоши.

— Снова будете руки вязать? — обратился он к гопникам.

— А куда же без этого? — ухмыльнулся Моня. — Ты же знаешь: доверяй, но проверяй. Так что не обессудь.

— Дайте, хоть по нужде отойти сначала.

— Мих, — обратился Моня к подельнику. — Прогульнешься с ним, а то мозоль с ума сводит, сил нет.

— Да куда он тут денется? Пускай идет. Все равно вернется.

— Да и пусть, — Моня осмотрелся по сторонам, судорожно сглотнул и, вытащив из своего рюкзака золотые статуэтки, принялся их рассматривать.

— Монь, с тобой все в порядке? — Анна подошла к парню и присела рядом.

— Со мной? — не понял вопроса гопник, с трудом отрываясь от своего богатства. — Да все в норме.

— Оставил бы ты их? А? — девушка кивком указала на статуэтки. — Ну, их.

— Чего? — Моня от удивления даже привстал. — Ты что? Они же золотые! — парень заметил, что Леонид Васильевич застыл на месте, внимательно следя за их разговором. — Что уши греешь? Ты вроде поссать собирался? Или уже под себя напустил?