Хорошо, конечно, что ПШШиД удалось кое-что сделать по обнаружению и опознанию позывных сигналов и расшифровке некоторых итальянских и франкистских кодов, но школа все еще не проявляла интереса к пеленгованию позиций кораблей с радиопеленгаторных станций ВМС. Никто не занимался этим и в Адмиралтействе, поскольку дела Комнаты 40 вместе с ней самой были переданы ПШШиД. Деннинг быстро организовал доставку ему, а также на Бродвей данных пеленгования, которые он попробовал наносить на специальные карты-планшеты. Вместо простого бухгалтерского учета он ввел современную картотечную систему с соответствующими систематизированными указателями, выписал справочники регистра Ллойда, установил тесные связи с этим учреждением. В комнате заместителя начальника военно-морской разведки, где стоял его стол, был вывешен стенд с морской картой, усеянной флажками. На ней он отвечал последнее местонахождение всех интересовавших его кораблей — военных и торговых — и, как предсказывал Джеймс, вскоре смог гораздо точнее, чем раньше, обобщать складывавшуюся на морях обстановку.

Однажды Деннинг получил из ПШШиД расшифрованное донесение о местонахождении «пиратской» подводной лодки в момент какого-то «инцидента». Сигнал был перехвачен с искажениями, и полностью расшифровать его не было никакой возможности. ПШШиД направила Деннингу свою интерпретацию этой депеши, не приложив оригинала переведенного текста. Но случилось так, что, находясь в Адмиралтействе, Деннинг смог ознакомиться с поступившей с моря новой информацией, которой ПШШиД не располагала. Он установил неправильное толкование школой упомянутого сигнала. Это вынудило его настаивать на том, чтобы все перехваченные донесения, даже обрывочные и неразборчивые, после перевода и дешифровки обязательно пересылались ему в том виде, в каком они были получены, и чтобы оценка их истинного значения была предоставлена ему. На совещании у Траупа, где присутствовали Деннистон и Трейвис, он получил «добро», и с той поры Оперативный разведывательный центр (ОРЦ), как теперь назывался отдел Деннинга из двух человек, превратился в координирующий центр всей информации, поступавшей из любого источника. Он нес полную ответственность за ее анализ и оценку. Таким образом, был установлен важный для успеха дела принцип.

В начале 1938 г. возникла новая дискуссия о функциях и месте размещения военно-морского отдела ПШШиД. Будучи укомплектованным преимущественно офицерами флота и являясь связующим звеном между школой и Адмиралтейством, этот отдел казался Деннингу единственным источником готовых кадров разведчиков, которых он, видимо, хотел призвать под свои знамена. В соответствии с высказанным им мнением «в основу целесообразной организации ОРЦ следовало положить опыт военно-морской секции ПШШиД, видимо модернизированного применительно к практическим требованиям Адмиралтейства»[18]. В сущности, Деннинг предлагал пере Вести этот отдел в Адмиралтейство. Но в некоторых кругах самой школы было такое предчувствие, что в случае войны Комната 40 может возобновить свои функции в полном объеме. Поэтому при любом варианте предложение Деннинга помешало бы дешифровщикам пользоваться советами соответствующих специалистов. Они лишились бы прямых контактов с Адмиралтейством и утратили бы понимание его специфических потребностей. В тот момент решено было оставить все по-прежнему, несмотря на большой соблазн иметь в ОРЦ ядро хорошо подготовленных специалистов. Деннинг же придерживался того мнения, что война все равно заставит осуществить вынашиваемый им план.

Чуть позже в том же 1938 г. нашел разрешение другой принципиальный вопрос — о том, как обеспечить передачу флоту разведданных, если и когда они появятся. Кто должен передавать эти данные: разведывательное управление, которое этим занималось в последнюю войну и после нее, или же учреждение, приступившее теперь с соответствующего одобрения к сбору, накапливанию и анализу развединформации, а именно ОРЦ? Невзирая на отдельные помехи со стороны Траупа, Деннинг при поддержке адмирала Джеймса и других руководящих инстанций сумел обеспечить для ОРЦ получение разрешения сноситься непосредственно не только с ответственными руководителями в самом Адмиралтействе и вне его, но также с командующими флотами и командирами отдельных кораблей, находящихся в открытом море. Вначале все исходящие депеши должны были докладываться и подписываться лично начальником разведывательного управления. В дальнейшем ОРЦ готовил и направлял свои циркулярные и информационные материалы самостоятельно, без санкции вышестоящего начальства. По сравнению с правилами, действовавшими в бытность Комнаты 40, это были весьма существенные изменения, имевшие для будущей успешной деятельности ОРЦ жизненно важное значение. Через двадцать лет наконец возник централизованный орган по сбору, оценке и, что важнее, по рассылке информации, поступавшей из всех источников. Поистине «силы прогресса» восторжествовали.

К тому времени ускоренный ход событий стал оказывать возрастающее давление на Деннинга. Наиболее вероятными победителями в Испании казались националисты [19], а возможным и наиболее опасным противником Англии в случае войны становилась не Япония, а Германия. Трауп долго не хотел понять, что штат ОРЦ, состоявший из двух человек, необходимо было увеличить. Он писал в докладной записке второму морскому лорду [20]: «Поступивший в июне в разведуправление старший сотрудник до прошлой недели работал без выходных дней, пока не был взят на время по особому распоряжению офицер из ПШШиД… Этот сотрудник заявил, что при наличном штате нельзя справиться с работой».

Между тем гражданские власти откликнулись быстрее, чем второй морской лорд. В помощь Пейсу прибыла г-жа Гвен Нэш, младший технический сотрудник. Капитан-лейтенант Патрик Бэрроу-Грин, незадолго перед тем уволенный в отставку за непригодностью к морской службе, появился у Деннинга только почти через шесть месяцев. Ему поручили вести работу по Италии, Испании и Японии, а Деннинг, осуществляя общее руководство, сосредоточил свое внимание на Германии. В случае чрезвычайной обстановки имелось в виду привлечь к разведывательной работе еще несколько отставных офицеров, которые после предварительного собеседования с ними были взяты на учет. В их числе находился и Питер Кемп, которому всю войну пришлось возглавлять группу oпeраторов-планшетистов, наносивших на карту обстановку по данным пеленгования.

Наряду с вопросом о штатах другим наиболее срочным делом для Деннинга в то время было расширение сети радиопеленгаторных станций. Руководство ими и так называемыми станциями «Y», специально занимавшимися прослушиванием и записью иностранных радиосигналов для ПШШиД, было возложено на 9-й объединенный отдел радиосигналов и разведки управления связи и РУ ВМС. Его начальник коммандер Хэмфри Сендвит оказался для Деннинга полезным союзником, который быстро оценил необходимость расширения сети станций слежения как для увеличения их возможностей получать более достоверные сведения о позициях кора блей, так и для того, чтобы сосредоточиться именно на этой стороне деятельности, а не просто на одном фиксировании сигналов. Это представлялось тем более желательным, что по многим признакам немцы и итальянцы не намерены были пользоваться во время войны позывными сигналами. Деннинг и Сендвит направили через свое непосредственное начальство одновременные предложения в совет Адмиралтейства [21] о необходимости значительного увеличения числа РПС и численности обслуживающего их персонала. Вопрос этот решался медленно. Убедить министерство финансов выделить ассигнования для приобретения более современного оборудования, частично в США, удалось только после Мюнхена. К сентябрю 1939 г. на территории Англии вступили в строй шесть высокочастотных станций и четыре, работавшие на средних частотах, три были задействованы в Средиземноморье и только две — на Дальнем Востоке. Столь же медленно решался с обычно несговорчивым министерством финансов и вопрос о кадрах для обслуживания этих станций. Выдвинутое в мае 1938 г. предложение создать гражданскую береговую радиослужбу, с тем, чтобы укомплектовать станции гражданскими работниками и высвободить матросов и унтер-офицеров для службы на кораблях, было принято лишь в январе 1939 г.[22]. В первые двенадцать месяцев войны Англия дорого заплатила за эти и многочисленные другие проявления скаредности в мирное время, хотя Деннингу и Сендвиту все же удалось сдвинуть дело с мертвой точки и добиться некоторых улучшений.