«Посмотри-ка, что ты видишь над собой?..»[125]

Аруна и Харидаза. Индийская сказка[126]

Худ и наг сидит у дороги нищий Аруна.

Худ и наг сидит у дороги нищий Харидаза.

Ветер веет по дороге, посыпает пылью Аруну.

Веет, вьется, забивает глаза Харидазе.

Звенит, блестит на дороге: едет белая царица на восьми белых слонах. Поют, бьют в гонги царицыны слуги, качаются слоны, нагруженные золотом.

— Подай, подай, царица, нищему Аруне!..

— Подай, подай, царица, нищему Харидазе!..

Добра и щедра белая царица; щедра и расточительна белая царица: не умеет считать богатств белая царица.

— Возьми, возьми, нищий Аруна!

— Возьми, возьми, нищий Харидаза!

Отдает всех слонов Аруне царица; отдает малую медяшку Харидазе царица.

Не знает цены богатствам белая царица.

Едет, качается Раджа-Аруна. Идет, качается нищий Харидаза.

— Нет богаче в мире славного Аруны!..

— Нет беднее в мире убогого Харидазы!..

Горят алмазные сетки на белых слонах; горит, звенит золото в тяжелых мешках. В парчовом шатре едет Раджа-Аруна.

Жжет белое солнце голову Харидазы; плачет, сжимая медяшку, убогий Харидаза.

Что это пылится впереди на дороге? Что чернеется на пыльной дороге? Это скачет со своими воинами черная царица.

— Стой, стой, стой, славный Аруна!..

— Стой, стой, стой, убогий Харидаза!

Каждый платит подать черной царице. Каждый отдает ей все, что имеет.

— Отдай, отдай слонов мне, Раджа-Аруна!

— Отдай, отдай медяшку, нищий Харидаза!

Плачет Аруна, отдает слонов черной царице. Плачет Харидаза, отдает медяшку царице.

Дальше скачет с воинами черная царица.

Вьется, веет по дороге ветер, заметает песком Аруну.

Вьется, плачет ветер, погребает в песке Харидазу…

Худ и наг лежит у дороги мертвый Аруна.

Худ и наг лежит у дороги мертвый Харидаза.

В одном из соседних миров[127]

В одном из соседних миров, именно в том, где одиннадцать солнц и поэтому нет теней совершенно, случилось событие: вернулся дядя Петя из путешествия. Дети выпорхнули в переднюю, радостно хлопая крылышками, даже мама прилетела встречать. Дядя имел изумительный вид: в полосатых штанах и под зонтиком. Было ясно с первого взгляда: побывал, действительно, в странах диковинных.

Все уселись в столовой. Вокруг стола, но без лампы: ламп не нужно в мире, где одиннадцать солнц.

— Я побывал в страшной и далекой вселенной, — рассказывал дядя Петя, кушая свой любимый салат из фиалковых лепестков, — в том удивительном мире имеются тени. Даже не тени: можно сказать, весь этот мир — сплошная тень, темнота. Только редко-редко мелькают светлые точки: их называют звездами на варварском языке того мира. Представьте себе: темнота величиной с эту комнату, света же в ней — ну, может быть, на булавочный кончик…

Сестра, не лучше ли увести самых маленьких. Им еще рано слышать подобные вещи…

Вокруг этих звезд бегают уже окончательно черные земли. На них — туземцы: первобытные, дикие люди. Они живут только на самой поверхности, у берега омывающей их пустоты. Они движутся вокруг своих островков, вися вниз головою над бездной. В большинстве случаев они имеют одно только солнце. Ночью солнце заходит, и они засыпают от нечего делать…

Дядя Петя хлебнул глоток утренней росы из стакана и продолжал:

— Живут эти люди не все время, как следовало бы ожидать, а только немножко. Поживут, поживут, потом умирают. Это очень странный обычай, я так и не понял, для чего он введен.

В том мире питаются преимущественно друг другом, соседями. Разводятся для этого дикари особого племени, которых называют животными за сравнительную некультурность…

Сестра, накинь джемпер. Тебя лихорадит?

В общем же, надо сказать, это грубые, но отважные и стойкие люди. Как смелые пионеры, бродят они в своих непромокаемых пальто и галошах. Среди домов, сложенных из кусочков земли, под дождем, снегом и ветром. Над их улицами нет даже крыши, чтобы укрыться от злой непогоды.

Относительно же отдаленного мира в целом у меня есть гипотеза: мне кажется, он, в отличие от прочих миров, еще не сотворен окончательно. Судя по небывалому количеству темноты, процесс его сотворения едва начался…

Дети жались друг к другу. У мамы нервно тряслись кончики крыльев. Даже отец глядел в сторону и нюхал для успокоения большую лиловую розу.

Чтобы их развлечь и утешить, дядя Петя стал раздавать привезенные из далекого мира подарки. Отцу — фотографию Млечного Пути, снятого в профиль. Ясно было видно, как много, действительно, в том мире потемок. Маме — флакон от духов с пятью каплями жидкости, той самой, которая течет у туземцев из глаз, для чего — неизвестно. Племянникам — всякие мелочи: шнурок от ботинок; пару зубов — отдельно от человека, на розовой круглой пластинке; белый листок, усеянный черными точками, — дядя назвал это обрывком газеты; — и прочие безделушки неясного назначения.

Наибольший же интерес вызвал привезенный дядей труп туземца особой породы — маленький, черненький, с хоботком, прозрачным крыльями и очень забавным названием — «Му-ха».