– Подбери слюни! – заметив мой взгляд, бросила она. Катя слегка покраснела. – И давай сам тоже раздевайся, не хватало еще, чтобы от тебя воняло потом!

– За языком следи!

Пока я переодевался в другой комнате, так как дома я не догадался сразу надеть купальные трусы, девушки принялись нарезать бутерброды. У них это очень ловко получалось: пока Сурва не спеша нарезала батон, Катя быстро и тонко делала нарезку сыра и колбасы. Подумав, что я скучаю, глядя на них, хозяйка дачи велела мне найти в комнате в шифоньере большое покрывало и два полотенца. Исполнив ее просьбу, сложил их стопкой и закинул в свою машину. Через пять минут туда же отнес дорожную сумку с горой бутербродов, баночкой соли, двумя стеклянными стопками и одним большим стаканом.

До озера мы поехали на моей машине. Сурва сидела рядом со мной на пассажирском сидении и командным голосом указывала, куда поворачивать. И ровно через пять минут мы подъехали к небольшому песчаному пляжу, отгороженному со всех сторон высокой травой и камышами.

– Надеюсь, за все время сюда никто не явится, а если и явится, то быстро смотается, – весело сказала она.

Места здесь и правда было ровно столько, чтобы разместится только одной небольшой компании. Девушки расстелили на песке покрывало и стали выкладывать продукты. Я тем временем подошел к берегу, скинул шлепки, большой палец ноги окунул в воду и решительно забежал в озеро по пояс, потом сразу нырнул. Разгоряченному телу такой температуры вода была как бальзам на душу и я плавал несколько минут. Девчонки с берега спросили меня как вода, я ответил, что очень классная. Они тоже зашли в воду и стали купаться, а я за ними наблюдал, отплыв подальше.

Катя плавала не спеша, брассом, неподалеку от берега и старательно задирала голову, чтобы не намочить лицо и волосы. Сурва же, наоборот, плавала прямо как спортсменка, кролем. Доплыв до меня, предложила посоревноваться – кто быстрей догребет до берега. Я хмыкнул и согласился, для себя уже выиграв этот заплыв.

Когда я учился в первом классе, родители отдали меня в бассейн и я с тех пор ни разу, больше чем на месяц не расставался с водой. В шестом классе я занял первое место по городу, в восьмом – по району, в девятом – по области. На высшие уровни я не пошел, потому что вывихнул в драке руку и она заживала у меня около полугода. Потом я перешел в десятый класс и как-то отошел от соревнований, потому что интересы поменялись. Настала другая пора: гулянки, друзья, девочки. Тем не менее, бассейн я не бросал и по-прежнему ходил туда пару раз в неделю хотя бы потому, что как-то раз моя тогдашняя подружка сказала, что ей очень нравятся мои широкие плечи и крепкие руки.

Сначала я поплыл в полную силу, но заметил, что девушка стала отставать, поэтому решил дать ей фору и сбавил темп. Но как только ей удалось меня перегнать, у нее откуда ни возьмись появились силы – она сразу же сделала рывок и я заметить не успел, как оказался позади нее и уже как ни старался, первым приплыть к берегу не смог. Я чертыхнулся и вышел на песок вслед за ней.

– Смешной ты. Зачем мне фору давал? – немного отдышавшись, спросила она и с интересом посмотрела мне в глаза.

– Хотел посмотреть, как ты плаваешь. Если честно, не ожидал от тебя такой прыти.

– Эх вы, мужчины, все вы одинаковы! – рассмеялась Сурва. – Всегда думаете, что заведомо в выигрыше.

– Я ведь со школы плаванием занимаюсь.

– Спортсмен, значит? – сощурилась она. – А все спортсмены знают, что если в первые десять секунд вперед не выйдешь, то остается очень мало шансов на победу.

– Ладно, поздравляю, – миролюбиво протянул я ей руку. Она ее пожала довольно крепко, при этом не спуская с меня своих прищуренных темно-зеленых глаз.

Катя все это время наблюдала за нами и, наконец, позвала к нашему импровизированному столу. Мы расселись вокруг еды – девушки на покрывале, я на корточках на песке, поближе к Кате. Стали заполнять желудки. Я был очень голодный, съел два бутерброда и потянулся было к третьему, но Сурва шлепнула меня по руке и предложила, как единственному здесь джентльмену, налить всем выпить. Легким движением руки я открыл «Мартини» и стал наливать его в стакан. На половине Катя остановила меня и долила в вермут апельсиновый сок. Взяла пластиковую ложечку и размешала. Меня невольно приворожили ее движения: так изящны и непринужденны они были. Сурва кашлянула и протянула мне бутылку коньяка. Пробка поддалась мне сразу и золотисто-темный напиток наполовину заполнил стопки.

– Давайте выпьем, – начал я, подняв стаканчик, – за нашу встречу, надеюсь, не последнюю.

Подруги переглянулись и мы дружно чокнулись бокалами. Катя пила свой мартини с соком, как и все, что она делала, не спеша, по глоточку, растягивая удовольствие. Сурва сделала глоток коньяка, покатала его во рту, пробуя на вкус и аромат, затем проглотила. Вторую половину напитка она выпила точно таким же способом, напоследок в рот положила кусочек шоколада. Я же просто залпом осушил стопку. Сурва посмотрела на меня недовольно, хмыкнула и что-то пробормотала. Мне послышалось слово «дегенерат» и я про себя обозвал ее дурой.

– Ты что-то сказала? – вежливо спросил ее вслух.

Она промолчала.

– Это у нее бывает, не обращай внимания, – Катя протянула руку и положила ласково мне на плечо, от чего по спине побежали мурашки. Прикосновение было очень мягким и нежным. Что у них может быть общего с Сурвой, подумалось мне?!

Я съел еще один бутерброд, затем, помня русскую застольную поговорку: «между первой и второй перерывчик небольшой», повторно разлил коньяк. Катин стакан был еще наполовину полон или наполовину пуст – это смотря как посмотреть. Оптимисты видят первое, пессимисты – второе. Я себя ни к тем, ни к другим не относил и жил сам по себе, пропуская мимо ушей всякие градации и деления людей.

Вспомнилось, как еще в университете на практическом занятии по психологии, посвященном типам личности, мы выполняли тесты. В итоге я узнал, что во мне имеется смесь флегматика с сангвиником и по большей части я оптимист. Результаты остальных тестов мне не запомнились. Что же получается, если я флегматичный сангвиник, то я не имею права из себя выйти или не могу впасть в меланхолию? Или я должен все время смотреть на мир сквозь розовые очки? Каков я есть, таков есть и не хочу себя причислять к какой-то определенной категории – это я давно решил.

Допив мартини, Катя встала с покрывала, подошла к краю воды, ступила в нее по щиколотку и стала бродить с задумчивым видом, жуя травинку. Контуры ее идеального тела в солнечных бликах на фоне воды таили в себе сексуальное наслаждение и манили меня все сильней и сильней. Видимо, Сурва заметила, как я наблюдаю краем глаза за ее подругой, потому что шлепнула меня по плечу и позвала сделать очередной заплыв. Я нехотя встал со своего места, и пошел за девушкой, хотя и с некоторым любопытством. Отплыв на расстояние в несколько десятков метров, Сурва подплыла ко мне довольно близко.

– Так, парень, – серьезно начала она, понизив голос, – ты, я вижу, глаз положил на Катю. – Я слушал ее с ухмылкой. – Так вот, смотри у меня! Катя – девушка добрая и наивная, – продолжала тихо и грозно говорить ее подруга, смотря на меня в упор своими темно-зелеными и суровыми глазами, таящими в себе непоколебимую уверенность и решительность, – если с ней что-то случится или она будет недовольна тобой, я тебе яйца оторву и съесть заставлю. Понял?! – И только я хотел сказать свое слово, как Сурва обдала меня каскадом брызг и поплыла к берегу. Так вот как складываются обстоятельства! Сурва, значит, ревнует Катю ко мне. Что-то не совсем похоже на дружескую заботу.

Мы вновь расселись втроем на берегу озера, скрытые от посторонних глаз. Кушали бутерброды, пили, купались. Я придумывал, как бы мне остаться с Катей наедине, потому что безумно хотел ее и плевать мне было на предупреждения ее подруги. Как только наступал критический момент и мой член готов был напрячься, я шел в воду и плавал несколько минут. Затем снова присаживался на корточки возле Кати.