– Проходи же! – хрипловатым голосом пригласила она, – Ты ведь устал.

– Извините уж, что пришел так рано и напустил вам холода, – весь в своих мыслях ответил Юрий, раздеваясь, – А тут даже жарко... Что это с тобой, Павел?

– В ледяной воде искупался на миссии, – ответил Паша, усаживаясь на диване и сворачивая плед. Он стыдился своей слабости.

– Неужели контрабанда? – безразлично произнес Белоклыков.

– Да. А откуда ты знаешь?

– Я же ксэ высшего ранга и должен все знать, – он прижался спиной к стене у дивана, – Хотя я уже сам не понимаю, кто я.

– Хочешь чего-нибудь съесть? – предложила Алина.

– Это ты мне? Что? Поесть? – он словно был не здесь, – Да, я бы не отказался.

Паша встал и пошел к холодильнику.

– Расслабься и отдыхай! – настойчиво сказала Алина.

– Это ты лучше присядь, – ксэ усадил ее на свое место и пошел возиться с едой.

– Ты Белоклыкова? – спросил ее Юрий.

– КАКОГО ШЕНАДА Я БЕЛОКЛЫКОВА?! – взорвалась Алина, – Я не имею ничего общего с этим ограниченным семейством… Я Кнес Кеаго!

– Там каждый второй считает себя Кнесом, – усмехнулся Юрий.

– Тут ты прав, это так, – она улыбнулась.

– Извини, что я спросил, не Белоклыкова ли ты. Напоминаешь мне моего брата. Впрочем, мне, наверное, все сейчас будет его напоминать.

– Эта тварь – мой биологический отец… – прорычала она.

– Тварь? – с холодной угрозой произнес Юра.

– Да!

– Как ты смеешь! – он рывком оказался возле нее, – Ты же Алина, да?

– Она самая! – оскалился Демон.

– Что случилось? – подошел к ним Паша.

– Откуда она у тебя? – напряженно спросил Юра.

– Что ты хочешь-то? – фыркнула Алина.

– Откуда ты тут взялась, девчонка?! – чуть повысил голос Юра и добавил спокойнее: – И что с ней стало?..

– Я появилась на свет в Тапочкино. Судя по всему, тебе это известно, – она встала напротив Юрия, – Эта деревня очень скоро оказалась мне не по нраву. И недавно я ее сожгла... – последние слова она выжала из охрипшего горла.

– Это ты убила Николая?! – у Юры дрожали руки.

– Давно хотела. Вот представился случай, – дерзко ответила Алина.

– Я убью тебя, – сказал Белоклыков и потянулся к арате.

Паша знал, что Юрий говорит абсолютно серьезно.

– Ну, давай! – Алина недобро засмеялась, – Пошли на улицу!

Юра глубоко вздохнул, заставляя себя успокоиться.

– Ты же слепая...

– Ну и что! Я все равно вижу тебя! Я вижу не глазами! – уверенно сказала она.

Юра посмотрел в глаза Паше, тот был готов защищать Алину даже ценой своей жизни. Белоклыков тяжело сел на диван и откинулся на спинку, закрыв глаза.

– Ты бы сам захотел сделать так, если бы имел такого отца. Если не струсил бы, конечно, – девушка села рядом.

– Наш отец был намного более жестоким, чем Николай к вам с Алексом.

Паша понял, что желание сделать друг из друга фарш у них пропало, вернулся на кухню.

– У тебя действительно была подобная ситуация? – заинтересованно, но тихо спросила она, осознавая, что догадки оказались верными.

– Была, – голос Юрия дрожал, он был обессилен.

– У тебя странный голос. Только что ты хотел убивать, а теперь... Как глухо и пусто у тебя в душе...

– Я бы не смог тебя убить. Я видел, как ты родилась.

– Серьезно? И как оно? Я-то плохо помню, – она улыбнулась, готовая слушать; от ее гнева не осталось и следа.

– Ты была чудесной маленькой девочкой. Твои родители были так счастливы. Я тоже радовался в тот весенний день, как будто что-то вот-вот должно измениться.

– Счастливы? У Николая были одни проблемы со мной... – пробормотала она.

– Они ждали тебя. И что бы там ни было, он тебя всегда любил.

– Знаешь, мне не нравилось только то, что он ограничивал меня!

– Да, понимаю.

– Чувствуешь себя тигром, которого гонят по лесу?

– Ты так хорошо все чувствуешь, потом у что стала Демоном?

– Нет, я и раньше так чувствовала. Временами это чувство покидало меня, и все летело к чертям. А сейчас оно постоянно со мной.

– Это все ваша кеаговская чакра...

– Ты знаешь ее?

– Мать Игоря была Кеаго, – он горько улыбнулся.

– А как ты туда попал? Расскажи! – она вся загорелась интересом.

Юрий рассказал, как познакомился с Лесаброй и про свою веселую молодость, проведенную с Кеаго. Паша подсел к ним на стуле и тоже стал внимательно слушать.

– Я много не знал о тебе, – произнес он, когда Юра замолчал, чем вызвал его усмешку.

– А набеги на эти долбанные зажиревшие деревни! – вдохновенно проговорила Алина, – Славно было гонять этих ксэ!

Паша растерянно улыбнулся этим словам.

– А потом вы с Лесаброй расстались? Или ее убили?

– Она умерла.

Алина тихо порычала.

– А потом ты ушел искать что-то важное для себя?

– Перед этим произошло еще кое-что. Как-то отец решил вправить мне мозги и попытался ударить меня. Но я вышел победителем из нашей схватки, а он мертвецом. Николай меня возненавидел, – Юрий усмехнулся, – Но он все равно меня любил... Искал меня… Нашел с Кеаго при смерти после нашей вылазки на деревню сихэ. Потом за убийство одного из наших меня выгнали из Тапочкино.

– Шенад… – Алина была под впечатлением, – Как Николай только мог тебя возненавидеть?!

– За отца, у них была очень прочная связь. Мать мне этого тоже не простила. Она умерла вскоре после этого, и Колька остался совсем один.

– У него был ты. И он тебя возненавидел!

– Отец для него был очень многим. А я ушел.

– Ушел бы с тобой! – негодовала она.

– Он не мог – верно служил Комохо. Сначала я тоже не мог понять его, но потом... Ты знаешь, что такое верность?

– Да! – уверенно ответила девушка, – Но я не понимаю Николая!

– Может быть, оно и к лучшему – презирай его до конца. Это не так мучительно, как осознавать, что ты бы все сделал иначе, если бы понял что-то раньше. Я вот однажды понял его и нашего отца. У меня было время подумать…

– И к чему ты пришел?! – с жадностью спросила Алина.

Юрий замялся и сбился с мысли. Алина почувствовала его смятение и засмеялась, Паша тоже улыбнулся его нелепому выражению лица. Его странные полубезумные глаза и торчащие рыжие волосы дополняли образ.

– Пойдемте поедим все-таки? – предложил Паша, – А ты зачем, собственно, приходил, Юрий?

– Проголодался, – улыбнулся он.

***

Рейнлан снова пришла к Максу через несколько дней, когда Мешер уже требовался отдых от яростной схватки с ним, и ее буйство утихло. Он лежал в углу в кроваво-слизистой луже у разбитой раковины; одно крыло почти полностью закрывало его, другое было откинуто в сторону. Когда тяжелая дверь отворилась, и девушка вошла внутрь, он даже не пошевельнулся. Смотритель даже понадеялся, что Хвост наконец-то погиб, но у Рейнлан и мысли такой быть не могло.

На полу перед дверью валялась миска с загустевшей клейкой кашей. Бенкс задела ее ногой и коротко вздохнула, подумав, что Макс до сих пор ничего не ел, а тюремщики уже и не совались в его камеру, ожидая его смерти. Она помотала головой, стряхнув с багрово-красных волос капельки растаявших снежинок. В проходной было почти жарко – не то что здесь, в ледяной камере.

– Лохматый, – позвала Рейн и присела рядом.

Макс повернулся к ней, подполз ближе, снимая облик Хвоста (впервые за много дней). Его волосы сильно отрасли и лезли в глаза. Ему стало противно находиться перед ней в таком виде; он поднялся, опираясь на стену, повернул кран и сунул голову под струю холодной воды, смывая с лица кровь, грязь и пот и убирая назад волосы.

Он поплелся к кушетке, подобрав по пути разодранное тонкое одеяло и закутавшись в него. Рейнлан перебралась к нему, села на кушетку и положила его мокрую голову себе на колени, от чего при таком сквозняке сразу сделалось зябко. На пару секунд Макс закрыл воспаленные глаза, но каким-то усилием воли снова заставил себя не спать и, тихо простонав, крепко сжал челюсти. Тут же он подорвался, задыхаясь от кашля и сплевывая густой красной слизью.