Ну вот — один кавалерийский наскок похмельной мисс Плам, и приоритеты стали кристально ясными.

— Раз уж заговорил, говори о существу, — мисс По села за стол и стала заплетать волосы в косу, словно ничего более важного на свете не существовало, — Жги.

Оборотень медленно поднял стул, сел и одним глотком допил свой кофе, а затем произнес следующее:

— Да все просто. Думаю, нас выбрали потому, что все жители Коналла, до последнего щенка, являются прямыми потомками Майры-Предательницы.

У меня снова случился ступор, на этот раз интеллектуальный. Вот хоть убейте, а это имя не говорило мне ни о чем, зато тетушки явно слышали его не раз.

— Погоди, — переспросила Оливия, — Оборотень-ренегат Майра? Та, что убила прежнего Претемнейшего и развязала Войну? У нее были потомки?

— Да, трое детей.

Стены не дрожали. Я начала припоминать кое-что из книг по магической истории. А вот Матильда была до крайности разочарована.

— Что, и это все? — недоуменно вопросила она, — Вся великая тайна? За идиоток нас принимаешь? Да будь вы хоть сто раз потомки военных преступников — кому до этого есть дело? Через тысячу лет? Даже демоны не держат зла так долго, да ими там и не пахнет — в буквальном смысле.

Ерш озадачился.

— Река Стикс, балда, ее запах. Демоны пропитываются им до такой степени, что все, с чем они связаны, несет на себе этот запах, как печать. Будь ты там хоть секунду, от тебя бы пасло ею. Ни с чем не перепутаешь.

— Запаха, может, и нет, — парень откинулся на спинку стула и прикрыл глаза, — но причина все та же. Кровь Майры в наших жилах. Только к политике это не имеет никакого отношения.

— Не. Тяни. Кота. За. Хвост, — мисс Плам снова начинала заводиться. Она терпеть не могла, когда при ней говорили загадками.

— Майра не была ренегатом. Она и оборотнем была лишь наполовину, а на вторую… наверное, будет проще показать.

Ерш встал, решительно отодвинул стол к стене, расчистив себе довольно большую площадь, и встал посреди кухни. Я никогда не видела, как превращаются оборотни, но думала, что это занимает больше времени. На деле же понадобилось пять возмутительно коротких секунд. Не было ни клочьев шерсти и слизи во все стороны, ни болезненных изгибов, ни жутковатых звуков. Он просто стал…тем, чем стал. По размерам существо не уступало лошади. В общем и целом Ерш походил на темно-коричневую лохматую собаку — если, конечно, вам встречались собаки с рогами, как у антилопы, еще и покрытыми чешуей. Туловище и морда сильно вытянутые, лапы, наоборот, коротковатые, с устрашающими когтями. Вдоль хребта, от макушки до кончика длинного хвоста, тянулся своеобразный гребень из более длинной шерсти, такие же кисточки красовались на лапах. Размер зубов невольно заставлял вспомнить тираннозавра Рекса. Глаза большие и серые, с вертикальным зрачком. Ну, очень умные.

Матильда временно потеряла дар речи. Оливия хитро улыбалась. Броми прижался к ногам миссмистера и реагировал вполне спокойно. Из духовки слышалось истошное шипение жар-кота.

— Монструозная зверюга, — выдохнула я и подошла поближе, — Когда ты говорил «Пес», я представляла что-то вроде Лесси, в крайнем случае, Бетховена…или Хутча.

Я протянула руку, чтобы проверить, действительно ли шерсть такая жесткая, как выглядит, и почувствовала на коже тревожную вибрацию. На секунду проявился рисунок татуировки, но как-то вяло, скорее предупреждая, чем защищая.

И тут я поняла, какой была вторая половина Майры.

— Мамочки-миечки, — пискнула я, — Мамочки-миечки… Скажите, что я ошибаюсь, ну пожа-а-алуйста!

— Боюсь, что нет, кенгуренок, — мисс Плам подошла к Ершу и посмотрела ему прямо в глаза, — Ну ты и сволочь.

— Ничего, будет служить на благо науки, — миссмистер оправилась от шока быстрее всех и, ничтоже сумняшеся, выдернула из холки оборотня клок шерсти, — Но стоило сразу рассказать.

Пес издал что-то вроде скептического «Вввваррррррх!».

— Тебе слово не давали, — окрысилась я, — Втянуть нас в такой переплет!

А переплет был — загляденье! Ведь прямо сейчас, посреди нашей кухни стоял один из немногих, в ком течет кровь ужасного пережитка темного прошлого, этакого бабайки всего рода волшебного.

Кровь дракона.

— В двух словах не расскажешь, — Ерш вернулся в человеческий облик и теперь только говорил, — Незадолго до войны демонами был убит последний дракон, Химерейна, а вместе с ней слуга-оборотень, собака. При нем было найдено яйцо, которое в качестве дара преподнесли Претемнейшему. Никто не думал, что без матери из него что-нибудь вылупится, однако вскоре на свет появилась девочка. Никто об этом не знал, кроме самого Владыки и двух советников, и было решено сохранить все в тайне и провести эксперимент.

Запрет на использование магии драконов, принятый всеми без исключения магическими расами, был непреложным табу — но демонам, как обычно, закон не писан.

— Сначала ее сочли бесполезной. Полноценным драконом она не была, силой стихий пользоваться не могла, да и вообще в ней было слишком много от оборотня. Никто не знал, что равноправное смешение крови возможно. Экспериментально выяснили, что при наличии любого накопительного артефакта или при проведении обряда присвоения, кто угодно мог использовать силу дракона. Когда Майра достигла зрелости, Претемнейший взял ее в наложницы. Она родила от него троих детей, и выяснилось, что кровь полудракона не разбавляется даже демонической — все трое были того же вида, что и их мать. Тогда у Владыки зародился план: принести детей в жертву и с помощью ритуала Гритто[20] создать полноценного дракона, который будет подчиняться воле хозяина. Каким-то образом об эксперименте узнала супруга Претемнейшего, ведьма Фаррэйн Венгерская. Дальнейшее похоже на анекдот: две женщины умудряются сговориться за спинами всех посвященных демонов, Майра получает от ведьмы кинжал Улисса, которым и убивает Владыку, воспользовавшись положением наложницы, и после все пятеро бесследно исчезают, прихватив на память Волчий камень. Посвященные советники не успевают остановить ищеек, те проводят фантомную реконструкцию событий в спальне Претемнейшего, и на ней видят… обыкновенного оборотня. И ни следа детей. Демоны крайне остро реагируют на смерть своего повелителя, еще и от руки оборотня, которые им испокон веков, как кость в горле. Прочесываются близлежащие колонии двусущих, в итоге им выдвинут ультиматум — выдать убийцу Владыки или кануть в небытие. Дальше…дальше была Война.

Пауза повисла в воздухе.

— Как они смогли? — спросила мисс По, — Фаррэйн была очень сильна, но даже ей не удалось бы вывести четверых оборотней из Преисподней незамеченными.

— Троих, — поправил Ерш, — Майра так и не ушла. По ее просьбе Фаррэйн провела обряд Скрытой Крови, использовав жизнь самой Майры и ребенка, которого та носила под сердцем. Поэтому на реконструкции был обычный оборотень, поэтому никто не может распознать потомка полудракона до тех пор, пока тот сам не проговорится. Фаррэйн помогла детям Майры крепко встать на ноги, а после покинула их и скрывалась от демонов до самой своей смерти шесть веков спустя. Мы надежно защищены, пока держим язык за зубами, а я сейчас поставил под угрозу сотни жизней, потому что вам было так необходимо знать все. И как, спокойнее вам от этого?

В моей голове наспех, тяп-ляп плохо заточенным карандашом переписывалась история величайшей войны магического мира, и мозги начинали уныло побулькивать. Зато тетушки, казалось, совершенно не удивились.

— Так и знала, что здесь какой-то подвох, — мисс Плам зевнула и стала заваривать себе чай, — Женщины. Магия разума. Скорее всего, цель убийцы — сбор силы дракона, причем через жертвоприношения.

— Запахи на месте и даты смертей указывают на некромагию, — пояснила Оливия, — Преступников как минимум двое — некроворлок и оракул, либо сирена. А если учесть количество выкачанной силы, то минимум шестеро.