На секунду перед внутренним взором промелькнула великолепная Шэгши, завлекающая его шлейфом, усыпанным рубинами. Призывно запрокинувшая голову с высокой диадемой на тёмных кудрях... У Эльи волосы светлые, волнистые, словно присыпанные серебристой пылью, и завиваются на концах пушистыми локонами... Как бы красиво смотрелась диадема в её волосах... И жемчужная нитка на прелестной шее...

   - Почему ты здесь, Эши?

   - Испытание, - ответил он, не желая развивать эту тему. - Наггер-апа отправил меня служить. Не навсегда... Вскоре, снова одарит милостью и позволит вернуться во дворец.

   Звёздный инспектор поцеловал девушку, чтобы отвлечься от грустных мыслей.

   - Знаешь, что, - Элья капризно надула губки, приподнявшись с груди Эша и заглядывая ему в глаза, - а ты хитрец.

   - Разве? - удивился он. - Объяснись.

   Вместо ответа она поймала жало, разомлевшее вместе с хозяином, и стиснула в кулачке. Эшесс охнул от внезапной и приятной волны, прокатившейся по всему телу. Он-то думал, что истратил весь яд на сегодня. Так нет. На кончике острия замерцала отрава, будто капля расплавленного измарилла, и не последняя. Жало набухало, помимо его воли, и сочилось.

   - Элья, - попросил он, пробуя забрать у девушки пульсирующий от желания гибкий орган. - Не стоит...

   - Нет уж, - пленительно засмеялась руннэ, сдавливая его покрепче, так, что Эшесс еле сдержался, чтобы не всадить жало, куда давно порывался. - Прервал досмотр на самом интересном месте, а теперь в кусты? Не выйдет... - и, наклонившись к губам возлюбленного, пылко зашептала. - Я хочу ощутить всего тебя, в двойном размере.

   И сделала это сама.

   - Элья, - простонал он, всё ещё не веря своему счастью...

***

   Их любовь длилась уже больше сэптимеля. Элья специально выпрашивала задания на границе. Доставляла туда овощи, фрукты, муку и даже цветы для ритуальных праздников. Забирала оттуда оружие, людей, взрывчатку, а иногда попросту гоняла кораблик порожняком.

   Эшесса после испытательного срока назначили командиром поста. Под его началом служили теперь пятеро инспекторов. Новые подчинённые относились к нему с почтением, особенно после того случая с предыдущими напарниками. Хашсата по истечении срока наказания сняли мёртвым. Нюшат тронулся умом, и его отправили на пенсию, а кто-то поговаривал, что на корм нагари.

   Инспектора трепетали перед Эшессом, выяснив титул командира. Заламин пользовался своим влиянием и ограждал Элью от нежелательного вмешательства. Он лично досматривал её грузы, не подпуская других заламинов и близко. Сумел подружиться с Домиником, поскольку избавил мальчишку от необходимости прятаться в ящик при очередной проверке. Разумеется, Эшесс не знал о тайнике. Просто Элья больше не заставляла брата скрываться. При условии, что он будет тихо сидеть в каюте и не высовываться. Доминик молчал о том, что они перевозят оружие и участвуют в сопротивлении. Соображал, не маленький. Да и сестрица строго-настрого повелела и пригрозила, что отправит его на ледяную Вероссу, если проболтается.

   Эшесс с Эльей виделись часто и проводили вместе по нескольку сэптимов. Иногда Эшесс провожал их от Атмолата на много акмелей и возвращался обратно на фланоцикле. Принц-заламин дарил возлюбленной драгоценности из имперской сокровищницы. Элья сперва от подарков отказывалась, а затем рассудила, что им с братом когда-нибудь это пригодится. Не верила она в бессмертную любовь заламина. Девушка понимала, что их пути разойдутся, а пока наслаждалась моментами счастья и страстными объятиями.

   Эшесс лишь изредка вспоминал Шэгши. Настолько очаровала его руннэ. Пустила корни в оба сердца и там проросла новыми побегами, глубоко и навеки... А Элья любила слушать перестук сердец любимого, лёжа на его груди.

   Эшесс покупал подарки и Доминику. В основном игрушки и лакомства. Мальчишка неизменно вертелся подле него и засыпал вопросами. Однажды когда они сидели в рубке и поедали запечённые фрукты с кремом, Доминик заинтересовался жалом заламина.

   - Почему у тебя есть, а у меня нет? Мой отец заламин...

   - Именно поэтому и нет, - ответил Эшесс. - Заламины не производят себе подобных. Только нагги и нассаримы, совместно с нагари.

   - Но я наполовину, как ты, - упорствовал мальчишка.

   - Даже не на четверть, - пытался объяснить Эшесс. - Мои родители - наггер-апа и адзифи-моа. Поэтому я заламин. А тебя родила женщина - руннэ от заламина... Чувствуешь разницу? Ты не такой как я.

   Мальчик упрямо качал головой и настырно вопрошал:

   - Почему?! Почему?! Почему?!

   - Вот бестолковый! Да у тебя глаза, как у руннэ.

   - Нет! Как у заламина!

   В действительности, глаза Доминика постоянно меняли цвет: то синие, как у сестры, то зелёные, как у заламин-апа. А вот зрачки чаще бывали круглыми.

   - У меня уши не раздвоенные! - после напряжённых раздумий выдал паренёк. - Как у заламина, а не руннэ.

   Эшесс рассмеялся и неожиданно спросил:

   - А твой заламин-апа, отец, или как там у вас... Он хорошо к тебе относился?

   Доминик пожал плечами.

   - Он нас не обижал, если хочешь знать...

   - Просто не обращал внимания, - вмешалась Элья в их "мужской" разговор.

   "Ничего странного, - подумал Эшесс. - Кто же серьёзно относится к ублюдку, зачатому с рабыней?"

   А Доминик - выродок, ошибка природы, по наггеварским понятиям. Если бы Элья не увезла брата из четвёртого округа, то он, скорей всего, стал бы рабом, как и его мать. Никаких прав или привилегий перед остальными детьми, рождёнными в рабстве. Заламины-апа радели лишь об адзифи-мими - своих настоящих детях от любимых адзиф и охраняли наггешей - последышей наггер-апа...

   Эшесс внезапно задумался. А что если бы у них с Эльей были дети?.. Такие, как Доминик, или похожие на Элью. Как бы он любил их, защищал и заботился...

   Элья особо на эту тему не заморачивалась. Он предохранялась, не забывая о печальной участи своей матери. Запаслась мешком контрацептивов, заняла баночками все полки в шкафчиках, не посвящая в подробности Эшесса. Пусть им будет хорошо, но без последствий...

   - А почему у тебя нет трещотки? - пристал Доминик.

   - Где? - сперва не сообразил, погружённый в раздумья Эшесс.

   - На жале.

   - А с чего бы ей там быть? - в свою очередь удивился заламин.

   - Некоторые носят. У моего отца была...

   И впрямь, зачастую столичные и провинциальные щеголи в дань моде украшали жало изысканными трещотками, издающими разнообразные звуки при малейшем движении жала и при ходьбе. Эшесс считал это непозволительной тупостью и выпендрёжем.

   - Видишшь ли, малышш, - зашипел он, наклоняясь к мальчику и сузив глаза. - Я - звёздный инспектор, охотник. Зачем мне, подкрадываясь к добыче, выдавать себя глупой трескотнёй?

   Мальчуган испуганно отшатнулся.

   - Прекрати! Ты пугаешь его, - Элья пожурила возлюбленного и напустилась на брата:

   - Не задавай дурацких вопросов! Мало ли, кто, чего себе вешает. Может, Эшу ещё и бантик туда повязать? - эти слова вызвали у заламина улыбку.

   - Жало и так прекрасно, - уверенно заключила девушка, - и без побрякушек.

   - Ещё бы! Кому как не тебе об этом знать, - съязвил несносный мальчишка...

   Элья в шутку отшлёпала болтливого братца, выдворила в каюту и заперла там. После чего они с Эшем несколько часов подряд предавались любви в самых разных местах корабля. И даже на пульте управления в рубке...

   Перед тем как Элья покинула Атмолат, Эшесс протянул ей гладкую зелёную шкатулку с золотистой змеёй на крышке. Девушка открыла и ахнула... В измарилловом бархате лежала оранжевая диадема, сверкая драгоценными камушками.

   - Откуда это у тебя?

   - Из императорской сокровищницы... Нравится?

   - Конечно, - хрипло проговорила Элья. - С-спасибо, Эши.

   - Примерь-ка. Я помогу...

   Заламин не видел, как на глаза девушки навернулись слёзы, поскольку стоял у неё за спиной и, помогая закрепить диадему, возился с застёжкой.