Это-то верно… хорошую еду на него переводить.

Нет, хозяин Арес был добрым человеком. И Фили решил делать все, чтобы его не сердить.

Вот только… очень больно было вспоминать дом гномов…

В доме было тихо. И странно пусто. Дис всем сердцем ощущала пустоту. Утрату. И все чудилось — обернешься, а позади…

Она давила усилием воли эти порывы. И так было больно.

Где сейчас бедный ребенок?

Дис ставит вымытую и вытертую тарелку на стопку посуды, вытирает руки и выходит из кухоньки. В коридоре, у дверей комнатки Кили, стоит, прислонившись к стене, мрачный до грозы Торин. Стоит, сложив руки на груди, и склонив голову, вслушивается в голос Кили, что доносится из-за чуть приоткрытой двери…

— … пожалуйста, пусть он вернется, Махал-Отец! Я очень-очень виноват! Я не хотел его обижать… я просто боялся… что мама и дядя его больше любят… Я был глупый! Пусть он вернется, я ему свои игрушки подарю. Все! Я больше не буду…

Дис горько вздыхает, прижав ладонь к губам. Брат протягивает руку и осторожно-тихо закрывает дверь комнаты. А потом проходит мимо на кухню, и садится за стол. С силой проводит ладонями по лицу. Дис подходит, и утешающе гладит его по плечу. Ему тяжело. Ей тяжело. Кили тяжело…

— Если мы вернем его… КОГДА мы его вернем, — мрачно-глухо роняет Торин. — Я усыновлю его.

— Но Торин… брат, ты Наследник… — мягко возражает Дис.

— Наследник чего? Ничего не осталось под пламенем дракона. Мы рассеяны и разобщены. Горсть эреборцев готова идти за мной. Да за Даином Железные Холмы. Но его отец спит и видит стать единственным верховным правителем гномов. Он никогда меня не поддержит, а брат не пойдет против него. Остальные кланы… что от них осталось? Жалкие осколки былого, что грызутся меж собой при каждой встрече. Кто я для них? Внук безумца-короля, сын неудачника-принца, что сгинул в неизвестность… право за тем, кто старше в Роду. Отец имел право, а я… Наследник королевства, которого нет. Я никогда не стану королем. Если бы была надежда… вернуть Эребор…

— Однажды, мы вернемся домой. Вот увидишь, брат. Не отчаивайся…

— Надо смотреть правде в лицо, — резко сказал Торин. — Все, что я могу, это сохранить осколки. И знаешь… этот мальчик… Фили самый ценный осколок. И я верну его, слышишь? Мне плевать на все… Он. Мой. Сын. Слышишь?!

— Да, Торин, я слышу. Ты прав, — Дис села рядом, положив руку на его стиснутый кулак на столешнице.

— Ты его обязательно найдешь.

Безлунной ночью у высокой стены появились тени. С легким шорохом взлетела вверх веревка и зацепилась крюком за щербины наверху.

— Лезь наверх, — шепотом велел человек светловолосому мальчику, подсаживая его. — Перекинешь веревку на другую сторону, слезешь, пройдешь через двор к дому. Помни, второй этаж. Давай! Я буду ждать!

Светловолосый, маленький мальчик, с трудом одолел стену. Перекинул веревку, скользнул по ней вниз, как его учили. Коснувшись земли ногами, мальчик со страхом огляделся, не выпуская веревки из рук. Тихо. Пусто. Никого. Шумно сглотнув, ребенок отошел от стены. К каменному дому, с черными провалами окон, вела вымощенная дорожка. Вздрагивая от ночных шорохов, мальчик шел по ней, под кронами высоких деревьев, растущих по обе стороны.

Негромкий рык за спиной.

Мальчик замирает… медленно оборачивается… дыхание срывается.

За спиной огромный зверь.

Луна, выйдя из-за туч, своим лучом серебрит шкуру зверя.

Гривастый лев, песчаный кот Харада, шумно фыркает в его лицо…

Огромный зверь фыркнул, обдавая Фили теплым, пряным воздухом, и мальчик застыл перед ним, не в силах отвести взгляд от льва Харада.

Лев смотрел на мальчика своими темными, отдающими желтизной глазами, а Фили казалось, что время застыло. Он был таким огромным, этот зверь! Таким… красивым! Таким… могучим…

А Фили был таким маленьким перед ним!

И все же страха не было. Было лишь бесконечное восхищение. И лев будто понял его чувства. Он вновь фыркнул, чуть насмешливо, встряхнул гривой и склонил голову, обнюхивая мальчика. Запах напомнил зверю тех двулапых, что приносили пищу. Но этот был так мал… детеныш? Детеныш не опасен, детеныш слаб и мал. Опасно ему быть одному. Он должен держаться самок двулапых. Самки должны заботиться о детенышах.

Лев с досадой выдохнул и осторожно подхватил детеныша за загривок, ухватив клыками за рубашонку. Детеныш чуть испуганно пискнул и сжался, повиснув в воздухе, поджав лапки. Это вновь напомнило льву об обычных непоседливых львятах. Львятах, что так и норовят сбежать из под бдительного ока самок прайда.

Неодобрительно рыкнув сквозь клыки, лев неспешно пошел к странной каменной пещере двулапых. Зверь не понимал, как они могли жить в такой странной скале с узкими отверстиями. Но детеныш должен был знать, как попасть в пещеру к своим. И поэтому лев, дойдя до дома, опустил детеныша у главного входа-выхода "пещеры" двулапых и мягко подтолкнул детеныша гривастой головой.

"Иди", — будто говорил зверь.

Детеныш опасливо взглянул на него, подняв голову, и, встав на тонкие, странные все четыре лапки, медленно "пошел" к входу. Слишком медленно, по мнению льва, и тот, недовольно фыркнув, боднул головой детеныша по бесхвостому заду, так что тот тут же ткнулся мордочкой в землю. Лев весело фыркнул, встряхнул гривой.

Детеныш двуногих поспешно подобрал лапки и через несколько мгновений уже прижимался спиной к темному дереву, закрывающим вход в пещеру.

Лев удовлетворенно отвернулся и пошел прочь, решив вновь обойти подвластную ему территорию. Как бы еще один детеныш не гулял бы во тьме ночи, рискуя попасть в чужие клыки.

Сердце Фили быстро-быстро билось в груди. Ему стало понастоящему жутко, когда зверь схватил его за рубашку, поднял и потащил к дому. Но в тоже время, Фили будто знал, что ничего ему лев не сделает. Звери как-то всегда были добрее к нему. И когда зверь опустил его в двух шагах от дверей дома и подтолкнул к ним головой, Фили чувствовал, что ему не хотят причинить вред. Только когда зверь весело фыркнул позади и вновь с силой боднул его башкой, так что Фили ткнулся носом в пыльную дорожку, мальчик заспешил к дверям. Конечно, может зверь его и не тронет, но он такой сильный и большой! Он может решить с ним поиграть и может сделать больно просто не понимая всей своей силы.

Фили потянулся к ручке двери и осторожно потянул ее, проверяя — открыто ли? Дверь легко поддалась — видно хозяева дома очень полагались на огромных львов Харада. Фили опасливо заглянул в темный коридор. О, как ему не хотелось заходить внутрь! Лучше уж остаться во дворе с добрым львом! Но господин Арес ждет за оградой и ему ой как не понравиться, если Фили не поторопится! Сердце Фили сжалось, несильно заныв от тоски. Перед глазами вновь встал дом гномов, добрая госпожа Дис и господин Торин… и как сладко было спать ночью в тесной кроватке вместе с ворчливым и смешно пыхтящим во сне Кили!

Вот бы убежать! Вот бы вновь оказаться там! А не идти в этот страшный, темный дом!

Он должен украсть вещь и принести ее новому хозяину, но… но тогда Фили станет вором, а что делают с ворами мальчик очень хорошо знал. Хозяева-мыловары били даже за украденный сухарь, а настоящим воришкам руки рубили и кнутом забивали…

Так говорил старший сын мыловаров и всегда добавлял, что Фили дождется, и его возьмут и отдадут стражникам на расправу. И они ему руки поотрывают за воровство…

Фили вдруг подумал, а что будет если хозяева дома его найдут? Поймают? Что они с ним сделают? Разве господин Арес заступится за него? Нет, конечно нет! Он скажет, что знать не знает Фили! И тогда…

Фили так ясно представил, что тогда будет… что с ним будет… ведь хозяева дома будут так злы на него! Как будто он действительно хотел что-то красть! Но он же не хочет…

И тут Фили подумал, что самым лучшим будет пойти в дом и все-все рассказать хозяевам дома. Может тогда они не будут злиться на него… и к господину Аресу он не вернётся, и они отпустят Фили, а он убежит к гномам?!