Совсем рядом, в нескольких шагах от них, хлопнула дверь дома и звонкий детский голос колокольчиком прозвенел в летнем жарком дне:

— Дядя! — топот маленьких ножек, бегущих к ним. Подбежавший ребенок — по голосу мальчик, — мимоходом поздоровался с Бианкой: — Здравствуйте! Я Кили! Дядя Торин, дядя Торин! Там такая свистулька в лавке! Знаешь, птичка с хвостиком и крыльями! Можно я ее куплю для Фили? Он вернется, а я ему ее подарю! Можно, дядя? Ну, пожалуйста!

— Да, конечно, Кили, — разрешил голос дяди Торина, и Бианка почуяла неладное. Горечь в голосе гнома явно говорило… о беде? — Ему понравится… когда он вернется. Беги.

Малыш умчался в лавку, а Бианка шагнула вперед, наугад, протянула руку и ладонь ее легла на руку Торина.

— У вас что-то случилось? — с сочувствием спросила она со всей осторожностью.

Торин вздохнул, качнув головой. Бианка не видела, но с недавних пор начала буквально угадывать движения окружающих ее мужчин и женщин. Чувствовать всем существом их присутствие, настроение…

— Случилось, — со вздохом сказал Торин. — У нас украли ребенка.

— Ребенка?! — в ужасе спросила Бианка.

— Да, темноволосый мужчина, человек, украл мальчика, Фили… я хотел его усыновить. Я найду его, и если с его головы хоть волос упадет…

Торин стиснул кулаки, а Бианка почувствовала вдруг холод, будто тень легла на залитую солнцем улицу.

— Вы обязательно его найдете, не отчаивайтесь, — мягко сказала она.

— Спасибо, — коротко уронил Торин, и Бианка замерла, когда сильные, жесткие пальцы осторожно ухватили выбившийся из ее прически локон и нежно заправили за острое ушко. — Ваш кузен отвоевал свои ватрушки. Позвольте откланяться…

Гном коротко поклонился и отошел прочь. Звонкий мальчишеский голос вновь раздался на улице, требующий дядю оценить купленную игрушку.

— Кто это был? — подозрительно спросил Бофур, подойдя к ней с заполненной ватрушками корзинкой.

— Торин, сын Трайна, — ответила негромко Бианка.

— Ты знакома с гномами? Ты больше Тук, чем Бэггинс! — тут же заявил кузен. — Хочешь ватрушку? А что ему было надо?

— Ничего, — качнула головой Бианка. — Просто подошел, увидев… знаешь, у него ребенка украли.

— Что?! Вот ужас! — с искренним сочувствием отозвался Бофур. — Кто?

— Человек, темноволосый человек. Я даже представить не могу, как ему тяжело… когда твой ребенок неизвестно где… — Бианка поежилась.

Это действительно было страшно.

— А как его ребенка звали? — спросил Бофур, беря ее за руку. — Идем домой.

— Его зовут Фили…

Кузен резко остановился.

— Как ты сказала?! Фили?!

— Да, а что…

Бофур звонко хлопнул себя по лбу:

— Бежим! — он схватил Бианку за руку, развернулся и бросился в ту сторону, куда ушел Торин, таща на буксире Бианку. — Мы должны его догнать! Я знаю этого мерзавца!

Бофур и Бианка пробежали улицу. свернули за угол, и Бофур закричал, увидев впереди, за идущими мимо людьми Торина:

— Стой!!

— Ты уверен, что это тот дом? — спросил Торин.

Бофур закивал головой.

— Этот! Точно вам говорю, этот верзила мне враз не понравился! И мальчик с ним был, он с ним как со служкой обращался! Я тогда, значит, стою, жду, пока Милли выглянет, а он мимо шел. Так он к этому дому подошел, а мальчик на крыльце сидел, так он разозлился, ему подзатыльник дал и в дом потащил. А я стою напротив, значит, Милли жду-жду… а этот так и не вышел. Здесь живет, точно говорю! Да чтоб у меня ноги облысели!

— Бофур! — зашипел девичий голос сверху. — Ты что здесь делаешь?!

Гном и хоббит, невольно вздрогнули, и дружно задрали головы.

На втором этаже невысокого и узкого каменного домишки было открыто окошко и в нем, чуть не лежа на подоконнике, обреталась юная особа, едва вышедшая из детского возраста, с прехорошеньким личиком, с чуть вздернутым кнопкой носиком и с горящими пламенным возмущением голубыми глазами.

— Милли! — заулыбался Бофур.

Торин удивленно посмотрел на него, на девушку и качнул в изумлении головой. Девушка была человеком.

— Она же человек, — недоуменно сказал он.

— И что?! — дружным хором спросили эти двое.

— Да у меня прапрадед на эльфке женился! — заявил хоббит, засопев носом.

Торин попытался представить хоббита, целующего эльфийку… воображение отказало.

— И я на Милли женюсь! У меня серьезные намерения! Я добропорядочный хоббит! — заявил с обиженным видом Бофур.

Торин прочувствовал всю бредовость ситуации. Он пришел сюда, на другой конец Бри, чтобы найти своего названного сына, и стоит здесь в обществе совершенно дикого хоббита, решившего жениться на человеке! Он сошел с ума, или мир вокруг него?

— Же-же-ниться? — заикаясь, выговорила над головой девчурка, отчаянно покраснев.

— Милли, разве я тебе не нравлюсь? — с печалью во взоре заломил руки Бофур.

— Бофур! Ты мне очень нравишься! Но…

— Разве я хуже человека? — также горько вопросил Бофур, смотря печальными глазищами.

— Ты лучше!! Ты самый милый, хороший, добрый, веселый, родно… ой! — девушка, ойкнув, закрыла ладошками губы, что предательски выдали ее.

Бофур под окном засиял аки солнышко.

— Значит, ты меня любишь…

Торин с чувством выругался в полголоса. Полный бред!

Оставив хоббита под окном, Торин решил проверить, действительно ли именно в этом доме живет похититель Фили. Гном сильно сомневался, что это правда. Уж больно ненадежно выглядел этот хоббит, воюющий за плюшки, обширные штаны, и считающий себя потомком эльфиек!

Это было единственной причиной, из-за которой Торин поступил так неосмотрительно. Верь он чуть больше, то не стал бы так рисковать.

Стоящий на другой стороне улицы, чуть правее дома Милли, дом "похитителя" был окружен невысоким забором с покосившейся раскрытой калиткой. Подойдя, Торин осторожно заглянул в проем калитки, обозревая пустой небольшой дворик. Все было тихо. Лишь тихонько фыркал конь, стоя над старым корытом с водой. Старый домишко с камышовой крышей казался пустым, не жилым. Но это было обманчивое впечатление, судя по жеребцу. Торин, положив руку на рукоять меча, скользнул во двор, как можно тише взошел по скрипучему крыльцу. Конь позади лишь громко всхрапнул и ударил копытом в пыль.

Торин вынул меч из ножен, а в левой сжал вынутый из рукава метательный нож. В душе неожиданно возникло ощущение, что это именно тот дом, и церемониться с находящимися внутри не стоит. А Торин привык доверять подобному чувству….

Он пинком распахнул деревянную дверь и ворвался внутрь дома, готовый к бою. Вот только бой ему никто не мог дать. На первый взгляд дом был пуст внутри. Но лишь на первый. Сорванное, натужное, через силу дыхание, хрипло звучало в духоте дома. У дальней стены единственной комнаты в полумраке лежал под грудой одеял человек.

А на деревянном, дощатом полу перед лежаком валялась окровавленная тряпка. Торин огляделся. Фили не было. Сжав зубы, Торин подошел к раненому у стены. Одного взгляда на серое, без кровинки, заострившееся лицо было довольно — не жилец на свете. Человек был в забытье и был готов перешагнуть за грань.

Торин наклонился над ним и встряхнул за плечо. Умирающий застонал, распахнул мутные глаза…

— Где Фили? — требовательно спросил Торин. — Где он? Где Фили?

— Хххх-х… Фи-и-ли-и… — пробормотал с царапающим сердце присвистом-хрипом человек, и в мутный глазах мелькнула искра разума. — Мелкий… ублюдок…

— Где он? Где Фили? — вновь повторил вопрос Торин.

— Гном? А-а-а… еще один! — губы умирающего искривились в подобии усмешки.

— Где мальчик?! Отвечай!

Раненый хрипло закашлялся, и с кровавой пеной на губах выговорил:

— Спроси того, кто был до тебя! Знаешь лысого гнома? Его ищи!

Торин решил что ослышался.

— Что?… Что ты сказал?! Какой гном?! — он в ярости схватил человека за ворот рубашки, вздергивая над лежаком и бешено встряхнув.

Тот вдруг глухо вскрикнул, дернулся и… обмяк, невидяще уставившись в пустоту мертвым взором.