В этом Милли сомневалась.

Бофур всю дорогу до своего дома расписывал, какой прекрасный праздник устроила его тётя для Бианки и как он будет рад представить ее своей семье. И чем дальше, тем сильнее пугалась Милли. Куда она идет? Кто ее там ждет? Но Бофур, знай себе упрямо, тащил ее за собой, и противиться ему сил не было.

Они были уже почти у самого дома с гостеприимно раскрытыми дверями, когда к крыльцу подъехал пони. На пони сидела хоббитянка, держащая над собой раскрытый желтый зонтик.

— Эй! Ты! Как там тебя, — сердито окликнула она стоящего у крыльца гнома с его товарищем. — Да, ты, громила! Помоги мне слезть с этого животного!

Лысый гном с искренним изумлением взглянул на нахалку, переглянулся с другом, и, усмехнувшись, подошел к пони. Бофур хихикнул и притормозил, удерживая на месте и Милли.

— Что за ужасный день! — возмущалась меж тем хоббитянка, перекидывая ногу через седло. — Нет, ну каков подлец! — гном с усмешкой подхватил ее за талию и осторожно опустил на землю. — Благодарю, — жеманно поблагодарили его мимоходом, складывая зонтик.

Яростно отряхнув юбку, хоббитянка вскинула голову и прямо посмотрела гному в глаза.

— Вот скажите, я чудовище?!

— Э-э-э… — в замешательстве протянул гном.

— А он от меня сбежал! — полным обиды голосом выдала дамочка.

— Кто? — ошарашенно спросил гном.

— Муж! Эта крыса!

По лицу гнома было ясно — он окончательно запутался, кто подлец, и кто сбежал… то ли крыса, то ли муж. А в грудь ему настырно ткнулся пальчик.

— Вот вы! Вот вы, стали бы сбегать от жены?! — требовательно спросили его.

— Нет, — честно ответил гном.

— Вот! Вот что значит мужчина! А он сбежал! Эта подлая крыса сбежала, заявив, что я чудовище! И зачем мне нужен такой муж, спрашивается?!

— Э-э-э… — растерянно протянул в ответ гном, но тут поймал странно задумчивый, прямо оценивающий взгляд хоббитянки и насторожился: — Что?

— А вы… женаты? — мурлыкнула «чудовище», крючком ручки зонтика «цепляя» гнома за ворот рубахи.

— Я?! — с откровенным ужасом спросил гном.

Его друг, стоя всего в нескольких шагах от него явно наслаждался сценой и не думал выручать его. Бофур, хихикая, потянул за собой Милли.

— Лобелия! — весело окликнул он хоббитянку. — Не пугай гостей Бианки! Отто все же сбежал от тебя?

Лобелия кисло скривилась в ответ на его слова.

— Ну, так это прекрасно! — заверил ее хоббит. — Ты можешь вновь открыть сезон охоты!

— Хм-м… охоты, говоришь… — и Лобелия весьма опасно, с головы до ног, оглядела гнома перед собой, который явственно занервничал, стоило хоббитянке задержаться взором чуть ниже его пояса. — Пожалуй…

— Ик! — нервно сглотнул гном, когда дамочка решительно ухватилась за его локоть и повлекла к дверям.

— Так как ваше имя? — замурчала она. — У такого мужчины, как вы, и имя верно особое…

— Двалин, меня зовут Двалин, — нервно отвечали ей.

— Это так удачно, что вы привели с собой друга, мастер гном! — с улыбкой сказал Бофур оставшемуся у крыльца гному. — Надеюсь, он сможет занять Лобелию!

— А я надеюсь, он выживет после встречи с ней, — с широкой ухмылкой сказал Торин. — Вижу, вы своей девушке тоже розы подарили?

Бофур довольно кивнул, а Милли вдруг смутилась. Заколка в волосах была очень красивой с изящными розочками из нежного атласа и бархата, но… не выглядела ли Милли с этой заколкой… по-детски?

— Ну, что? Идемте внутрь? — предложил Бофур. — Надеюсь, вы приготовили подарок Бианке?

— Да, — коротко сказал гном, и показал шкатулку, под крышкой которой, на подушечке лежал бутон распустившейся розы… железной розы.

И они втроем зашли в дом и очутились в самом разгаре празднества. Смех, веселые лица, громкие поздравления и целая толпа хоббитов вокруг.

— Да здравствует именинница! — звенели в воздухе выкрики. — Многие лета!

Милли просто потерялась в той сумятице, что царила вокруг. И гном, кажется, тоже чувствовал себя не в своей тарелке, но Бофур ухватил их за руки и повлек сквозь толпу.

— С днем рождения, сестренка-кузина! — воскликнул он, останавливаясь у кресла, в котором сидела хорошенькая девушка-хоббит с кудряшками цвета пшеницы.

— Спасибо, Бофур, — приятным голосом сказала виновница торжества, улыбаясь… будто не Бофуру и смотря как бы мимо… Милли запоздало вспомнила, что она слепа..

— Я тоже хотел бы поздравить вас, — коротко сказал гном, рядом с Милли, выступая вперед.

— Это вы! — личико хоббитянки просветлело, когда она услышала его голос. — Как я рада, что вы пришли!

— Я не мог оскорбить вас своим отказом, — благовоспитанно отвечал гном, заслужив одобрение в глазах стоящих рядом с именинницей хоббитов. — И хотя я знаю, что в этот день принято дарить подарки гостям, я хотел бы преподнести вам сей скромный дар…

И гном вручил Бианке шкатулку, очень бережно на миг, накрыв своими ладонями пальчики девушки. Та зарделась, смущенно опустила голову…

— И что же… это? — прошептала она едва слышно, и, откинув крышку шкатулки, достала из неё…

Розу. Железную розу…

— О, Эру… — прошептала симпатичная, излишне пухлая хоббитянка зрелых лет. — Это же роза!

Вокруг встала мертвая тишина…

Гном напряженно огляделся, яростно сверкнул глазами на спокойно стоящего рядом с Милли Бофура и обернулся к Бианке:

— Если мой дар оскорбил вас, вы вправе отказать мне… я не желал ставить вас в неловкое положение, — твердо сказал он.

— Нет… я… если это не злая шутка, я… я принимаю ваше предложение, — тихо сказала в ответ девушка, подымая на него незрячие глаза.

— Что… что… о, валар… — простонала пухлая хоббитянка, тяжело упав в кресло позади нее.

— Ура!!! Совет да любовь! Поздравляем! — закричали со всех сторон.

Гном растерянно оглянулся по сторонам.

— Добро пожаловать в нашу семью, — довольно улыбаясь, сказал ему Бофур, весело подмигивая.

Милли заподозрила неладное… она рванула Бофура за рукав и прошипела ему в лицо:

— Что значат розы?!

Тот невинно улыбнулся:

— Только то, что мужчина любит свою девушку… и хочет на ней жениться.

Больше всего на свете Торину и Милли, хотелось одного — надрать кое-кому острые уши. Положение, в котором они очутились благодаря этому… невинному агнцу, что смотрел на них честными глазищами, было еще то, по степени неудобности.

И девушке, и гному, было жарко под цепкими, изучающими взглядами окружающих их хоббитов, которые жадно смотрели на них, а не на жаркое на столе. А стулья, на которых они сидели, мало того что были низковаты, так и были крайне неудобными…

— Скажите, сударь, а как давно вы знакомы с Бианкой? — мило скалясь, хуже варга, спросила одна кудрявая хоббитянка, поедая глазами Торина.

— Кхм! — кашлянул Торин, взглядом пообещав Бофуру всего хорошего. — Я…

— О, моя дорогая! — вмешалась тетушка Бианки. — Не смущайте нашего гостя! И, должна заметить, это весьма бестактный вопрос… не правда ли, Лобелия?

— О, вы как всегда правы, уважаемая госпожа Тук… — промурлыкала вышеназванная, томно смотря на сидящего рядом гнома. — Приличное общество придерживается определенных правил… не правда ли, уважаемый… Двалин, — с придыханием сказала она, чуть опуская ресницы.

Гном невольно подавился отбивной, которую до этого поспешно запихал в рот. По правде этому послужил не только вопрос милой дамы, но и весьма недвусмысленное прикосновение некой ножки к его ноге. И то, как эта ножка, весьма нескромно, поднялась по его ноге к весьма уязвимому месту. Гном стремительно покраснел, задыхаясь, и был благодарен всем валар, что длинная скатерть стола скрывала происходящие от чужих глаз.

— Аг…га, — заикаясь, выговорил он. И Лобелия оскалилась еще сильнее, накручивая на палец завиток своих локонов.

Торин недоуменно покосился на друга. С тем творилось что-то странное… не знай его, Торин бы решил, что Двалин боится хоббитянки. Но этого просто не могло быть… но ему не стоило молчать и дальше: