— У-а-а-а!!! — новый виток визга-плача и женщина, что стирала ожесточенно белье посреди двора в деревянном корыте, вскинулась и рявкнула:

— Да утихомирь ты его наконец, дрянь сопливая!

Девочка вжала голову в плечи и затрясла люльку еще сильнее.

И вот в этот самый миг, когда женщина отвернулась, косой мальчишка, преисполненный злостью на свою участь, с силой пихнул светловолосого мальчика. Тот от неожиданности не удержался на ногах и плюхнулся навзничь в вонючую застарелую мочу…

Мальчишки, рубящие мыло, рассмеялись, весело переглядываясь и пихая друг друга в бока кулаками.

— Да что же это такое! — в сердцах бросив тряпку в корыто женщина, вытирая руки, зло зыркнула на косого мальчишку и несчастного малыша, что медленно поднялся в чане на ноги.

С волос маленького мальчика струйками текла моча, и женщину передернуло от отвращения. Тут вновь завопил младенец, у которого резались зубы и, сплюнув на землю, на давно не метенный двор, она широким шагом подошла к люльке и взяла младенца на руки, который тут же стал на порядок тише реветь, опустившись до нудного нытья.

И вот тут в калитку громко постучали.

— Кого там принесла нелегкая?! — зло крикнула женщина. — Заходите! Открыто!

С противным скрипом, перекошенная калитка открылась и во двор вступил гном. Черноволосый, с тонкими нитями седины в шевелюре, с короткой бородой, одетый в не новую, но опрятную и аккуратно зашитую одежду. Коренастый, низкорослый, но в нем чудилась скрытая сила, на порядок выше, чем у обычного человека. Наружность гнома была достаточно приятна. Выглядел он куда ладнее ее мужа-человека и даже… самую малость (про себя подумалось женщине)… благородно. Хотя это чушь несусветная! Гном и вдруг благородный!

— Чего надо? — грубо спросила хозяйка дома, с нескрываемым презрением смотря на гнома.

Взгляд гнома в ответ ей совершенно не понравился. Будто ножом полоснули синие глаза.

— Мне сказали здесь живет семья мыловара, — холодно сказал он. — Что взяла на воспитание мальчика-полукровку.

— Ну? И что? — грубо спросила женщина, качая младенца на руках. — Взяли на свою голову дармоеда, по доброте душевной! А вам-то чего?

И тут ее осенило. Она вспомнила этого гнома!

— А! Так это вы! Вы тогда были на базаре!

— Да, это я, — сухо подтвердил Торин, пытаясь подавить отвращение к этой женщине.

Он незаметно окинул взглядом двор, заметив девочку, двух мальчишек с мылом, таращившихся на него, косого мальчишку в чане и… Фили. Хрупкая, мокрая фигурка стояла в том же чане. Все внутри Торина скрутило от наплыва злости. Он единым взглядом охватил голенькое тельце на котором россыпью темнели синяки, ссадины и росчерки рубцов.

— Я хочу забрать мальчика, — еле выдавил он, подымая тяжелый взор на женщину.

Та фыркнула:

— С чего бы это? С чего это он вам сда… ах, вот оно что! Это ваше отродье мы растили! Хлеб переводили! Ишь ты… явился, а! Забрать хочет! А платить-то кто за него будет?! Мы на него деньги тратили! Пятнадцать лет с этим выродком возились! Ишь ты… забрать!!

Торин окаменел. В глазах потемнело и висках застучали молотки, а в уши ввинчивался визг женщины и хныканье младенца у нее на руках. Как он сдержался неизвестно Предкам…

— Деньги? — рыкнул он и так, что женщина поперхнулась своими словами, опасливо отступив. — Деньги?! Прекрасно!

Он шагнул к ней, вынимая из кармана худой кошелек. Зло-раздраженно рванул за завязки и вытряхнул на ладонь пять золотых монет.

— Так бери за него золото! — и он всучил ей все пять монет, на которые женщина вытаращилась, не веря себе.

Пять золотых! Пять! Да они за год меньше зарабатывают!

Она судорожно сжала ладонь в миг вспотев и уже рассчитав куда их потратить. А гном со злобно горящими глазами стремительно подошел к чану и выдернул съежившегося, испуганного Фили из чана. Торин на миг задохнулся от вони — от мальчика невыносимо несло мочой, и сам он был мокр как мышь и весь липкий. И все же, даже не поморщившись от омерзения, крепко прижал к себе, не думая об одежде. Главное — уйти.

Сейчас же уйти с этого двора.

Останавливать его никто не собирался. Женщина с деньгами и младенцем рванула в дом, прятать деньги видимо, а дети молча проводили его взорами. И как бы зол не был Торин, его кольнул взгляд младшей девочки — завистливый до невозможности. И он ни на миг не усомнился отчего — ей хотелось, чтобы забрали ее. Но она человек и ей лучше оставаться с людьми.

Торин быстрым шагом уходил прочь от этого двора, устремившись по кривой улочке грязного человеческого города, что в ни в коей мере не походил на блистательный Дэйл у Одинокой Горы, покинутой родины гнома. Впрочем, Дэйла уже нет… есть пепелище оставленное драконом…

Мальчонка на его руках сидел прижухнув, опустив головенку, съежившись. Порыв ледяного осеннего ветра, неожиданно налетевшего, заставил Торина чуть прийти в себя. Он сорвал с пояса повязанный короткий фартук (так спешил из кузни, что снять позабыл) и укатал в него мальчика.

Горестный, придушенный всхлип Фили коребнул душу.

— Не бойся, — попытался успокоить мальчика Торина. — Я не обижу тебя. Сейчас к нам придем, помоем тебя… ну же! Не реви!

— Дяденька… — всхлипнул Фили, с рыданием. — Я вонючий… а вы… одежда…

— Ерунда, одежда, — горячо выдохнул Торин, чувствуя, как от жалости сжимается сердце. — Постирать можно.

… На дальнем конце городка, у самых стен на небольшой улочке обосновались временно примерно с дюжину семей гномы. Как бы не были бедны изгнанники и беженцы павшего Эребора, а все же смогли наскрести деньги трудами и снять-выкупить на время домишки на бедной улочке. Все же пусть и затратно, но все же более безопасно, как ни кинь…

В одном из таких домишек, маленьком, всего из двух комнат, жила сестра Торина со своим сыном Кили. До не давнего времени жила с мужем, который ушел на заработки с одним из караванов и не вернулся. В стычке с разбойниками, напавшими на караван, гнома задело шальной стрелой… отравленной каким-то ядом. И сестра Торина, Дис, осталась вдовой, с ребенком на руках. Как Торин узнал, так и приехал к ней. А как он мог иначе?

Маленький Кили вначале дичился своего дядю, но уже через пару дней хвостиком ходил за ним и потешно пытался подражать во всем. Дис не могла сдержать грустной улыбки, смотря как Кили подражает походке Торина, тому как он говорит, ест… а раньше он хвостиком ходил за отцом.

Мальчику очень нужен рядом отец… мужчина.

Кили сидит на низком порожке и вглядывается в дальний конец улочки, дожидаясь дядю. Дядю, который подарил ему почти как настоящий деревянный меч. И рогатку сделал… и стрелять учил. И вообще…

Почему его так долго нет?

Вечером он всегда возвращался, а на улице уже темнеет, а его нет и нет…

Когда на дальнем конце улочке появился Торин, Кили подскочил с радостным воплем и бросился к дяде навстречу:

— Дядя То-о-рин!!!

Кили мчался из-зо всех сил стремясь как можно быстрее добежать и кинуться на шею дяди, но… подбежав изумленно затормозил, отчаянно и удивленно заморгав. На руках уставшего дяди сидел мальчик… мальчик-гном со странными светло-золотыми волосами.

— Кили, — мягко сказал Торин, протянув ему руку.

Кили ухватился за его ладонь, изумленно поглядывая то на лицо дяди, то на мальчика, что прижимался к дяде. Из дерюги, в которую он был закутан, торчали голые ноги… и еще… Кили принюхался недоуменно.

— Дядя, кто это? — удивленно спросил он.

— Это Фили, — ответил ему Торин. — Он будет теперь жить с нами. И будет тебе братом.

Личико Кили изумленно вытянулось. Братом?

Кили вновь растерерянно посмотрел на мальчика, что прятал лицо на груди Торина и внутри него заворочилось что-то не хорошее, похожее на зависть. Это его дядя! Это его дядя должен нести на руках! А не этого… вонючку! Кили сердито засопел…

— Не хочу… — пробурчал он себе под нос, неслышно.

Тут они подошли к дому и их уже встречала мама. Которая охнула, всплеснув руками и протянув руки, шагнула к Торину, забирая из его рук мальчика. Торин зашел вслед за ней в дом, а Кили задержался на пороге, смотря вслед маме и дяде.