Но порой ему казалось, что это больше чем суеверие. Тут было ощутимое присутствие, голос, почти что... дух.

- Ты здесь? - спросил он в тишине комнаты. Ответа не было. Ответа никогда не было. Но всё же...

Дэвид точно считал корабль живым. Его реакция, когда он узнал что "Тёмная Звезда-3" была утилизирована, была такой, будто он потерял друга.

Он помедлил. Почему её понадобилось демонтировать? В то время это казалось очевидным но сейчас он не мог вспомнить. Можно ли было её починить?

Он нахмурился. Причина должна была быть веской.

- Генерал Шеридан. - послышался голос в линке и он сел, открыв глаза.

- Да.

- Мы кое-что нашли. Вы, должно быть, захотите на это взглянуть.

Он был жив. Каким-то образом она всегда знала это, но когда это так подтвердилось... Это было так, словно сияющий свет пролился на неё, освежая, проясняя мысли и поднимая дух. Талия плотно обхватила себя руками, словно отгораживаясь от холода и ушла в свои мысли.

Он был жив. Она видела его, говорила с ним. Она всегда знала что он жив, но сейчас...

Они не могли говорить долго, хотя время в Сети ничего не значило. Постоянный рёв, грохот и крики всё ещё звенели у неё в ушах. Вот что действительно пугало её в Сети - постоянный шум.

Она привыкла к шуму, привыкла к голосам. Она была телепатом, и всегда жила с ощущением непрерывного разговора в соседней комнате, но Сеть была не просто приглушённым разговором поблизости. Это был миллион голосов, и все они вопили в ужасе и боли. Так много кричащих, и ни одного слушателя.

Он не знал - где он был, где именно его держат. Талия не думала, что он был внутри "Тёмной Звезды". Судя по тому, что она узнала - в удалённых узлах, таких как "Тёмные Звёзды", точках ретрансляции, каналах к более мощным узлам размещались не самые сильные телепаты. Псионик, настолько тренированный и умелый, как Эл, наверняка был в одном из центральных узлов, пропуская сквозь себя бесчисленные сообщения для остальной Сети.

Она хотела бы знать, сколько потребуется времени, чтобы его освобождение было замечено. Она многого не знала о Сети, но она знала что её патрулируют. Ворлонцы постоянно сканировали её, понимая что в именно ней таится изрядная доля их мощи. Пока что ей везло и она ускользала от них, но удача будет с ней не вечно. Так же, как и артефакт.

Голову пронзило внезапным всплеском боли и она скривилась. Головные боли в последнее время становились всё более долгими и обычно это было, когда она была вдали от артефакта. Она подозревала, что пользуется им чересчур часто, но какой ещё у неё был выбор? Ей приходится использовать всякое оружие, какое оказывалось под рукой.

И потому она путешествовала, прячась в промёрзшем грузовом трюме этого корабля. Было оружие - а если она будет честна с собой, то это было чуть больше чем оружие - которое она не использовала. Она не хотела его использовать.

Но положение становилось отчаянным, времени оставалось всё меньше, а она не смела допустить, чтобы личные проблемы отвлекали её от её миссии.

Челнок продолжал приближаться к Проксиме 3.

"Хотела бы я знать - как сейчас дела у Декстера?" - подумала она про себя и почувствовала лёгкий укол вины, когда её сердце забилось чуть чаще от этого воспоминания.

Его запястья были покрыты ссадинами от наручников. Мышцы ног одрябли от отсутствия нагрузки. Яркий свет ранил и обжигал его глаза из-за долгих часов проведённых в темноте. Его волосы были длинными и грязными после сырой камеры.

Но Дурла всё же был центаврианином, и он всё ещё был аристократом, а потому он помнил, сколько дней его держали в этой камере - сотня и пятнадцать - и он не сжался, когда открылась дверь и перед ним встала незнакомая ему персона.

Его глаза привыкали долго, томительно долго, но он не отводил взгляд, чтобы не показать слабости перед вошедшим. Он старался заметить всё, что мог. Не центаврианин. Человек. Изысканно одетый. Без видимого оружия. Один. В осанке чувствуется властность. Дурла не знал таких людей. Но всё же он очень давно не был дома, и из ста шестнадцати дней, прошедших с его возвращения на Центаври Прайм, здесь он провёл сто пятнадцать.

- Дурла. - с безупречным произношением сказал человек. - Второй сын Лорда-Капитана Соллариса из Дома Антигнано. Младший брат Солла Антигнано, умершего от яда много лет назад, отравленного ревнивым поклонником из-за женщины.

Дурла не сказал ничего. Это просто слова. Слова - сотрясение воздуха, ничего более.

- В действительности яд подбросил не ревнивый поклонник, но ты сам. Ты отравил и себя заодно, чтобы поддержать эту иллюзию, а впоследствии ты пытался сам ухаживать за той леди, лишь для того чтобы быть отвергнутым. Затем ты служил несколько лет в Дворцовой Страже, и не женился. Восемь лет спустя правда о том происшествии выплыла на свет благодаря расследованию, начатому Первым Министром Урзой Джаддо. Ты был лишён титула и изгнан из пространства Центавра. После этого, четыре месяца назад, ты вернулся, был незамедлительно арестован и отправлен сюда, где с тех пор и пребываешь в заключении.

Дурла оставался безмолвным. Человек пытался запугать его своими знаниями. Вот и всё.

- Скажи мне, Дурла Антигнано. Кто ты?

- Нет. - ответил он.

Человек помедлил. Глаза Дурлы всё ещё привыкали ко внезапному потоку света, но ему показалось что он разглядел удивление на лице человека. Или это было удовлетворение?

- Кто ты? - повторил человек.

- Нет. - снова ответил Дурла. - Кто ты такой?

- Я человек с ключом, который может освободить тебя из этой камеры, восстановить твоё высокое положение и дать тебе всё, чего ты захочешь.

- Это не то, о чём я спрашивал, и я ни с кем не играю в игры. Если ты не скажешь мне кто ты есть, тогда скажи хотя бы - чего ты хочешь и зачем ты здесь.

- Я здесь, чтобы увидеть того ли ты сорта личность, которой можно доверить задачу правления Республикой в трудные времена. Если ты хочешь оставаться здесь до самой смерти - тебе стоит лишь попросить.

- Я хочу служить моей Республике. Я хочу служить моему Императору. Я хочу, чтобы мой голос услышали те, кого не волновало - жив я или мёртв. Я явился с информацией для Императора, а он отплатил мне, упрятав меня сюда. Я хочу Императора, который заботится о своих подданных, и Республику стоящую моего времени и внимания.

- Если такого не существует, то да, я хочу остаться один в этой камере, пока не умру. Я устал от изгнания.

- Думаю, мы можем устроить ваше освобождение, Страж-Капитан Дурла. Моё имя Морден. Я... личный советник Императора Моллари.

- Не думаю, что мне интересны ваше имя или же титул.

Человек улыбнулся. Дурла разглядел это совершенно ясно. Свет в его камере внезапно показался чуть-чуть ярче.

- Стакан апельсинового сока?

- Нет, благодарю вас.

Смит сел и посмотрел на мужчину напротив. Вильям Эдгарс пожал плечами и налил себе стакан. Он посмотрел сквозь него на свет и улыбнулся.

- Наследие детства. - сказал он. - Неважно, насколько всё изменилось - мы никуда не денемся от своего детства, не так ли? Что-то всегда остаётся, на поверхности ли, или скрытое глубоко внутри. Что-то остаётся всегда. Вы согласны, сенатор?

Смит не ответил.

- В моём случае это любовь к апельсиновому соку. Кое-что незначительное. В вашем - это чуть более... очевидное. Кстати, мои поздравления. Вы творите чудеса в Секторе Три-ноль-один. Серьёзно.

- Благодарю. - ответил Смит. - Вообще-то я хотел бы оставить вас тут в одиночестве и посмотреть, как вы будете выкручиваться.

- В самом деле? Даже после всей той помощи, которую мы уже вам предоставили? Это могли бы назвать неблагодарностью, Сенатор. В конце концов, кто-то же... принял меры чтобы изрядная доля Фонда Реконструкции была направлена в Сектор Три-ноль-один? И кто-то же устроил... дискредитацию Сенатора Вудро и её громких планов по полному сносу Сектора Три-ноль-один и перестройке его в военную базу?