Глава XXII Еще удар для Карлтона

Лора полулежала в кресле перед камином в своем будуаре; ноги ее покоились на бархатной скамеечке; руки были сжаты; глаза глядели в пространство, нс видя ничего. Она была погружена в глубокое раздумье. Она думала о действительных и воображаемых оскорблениях, наносимых ей ее мужем – в этом состоянии духа она последнее время проводила большую часть времени.

У окна сидела Дженни и, разговаривая с Лорой, взяла перчатки. Она прежде всегда вязала их сама для отца; Эта пара предназначалась для Карлтона, который жаловался на холод в руках, когда он отправлялся с вечерними визитами к своим пациентам.

Дженни пришла за тем, чтобы посвятить сестру в то, что узнала о Клариссе от мистрис Вест.

– Кларисса была замужем! – Вскричала Лора, глядя на сестру.

– Судя по тому, что говорила мистрис Вест в этом нет никакого сомнения. Между прочим, Кларисса сама не отрицала этого, встретив прислугу.

– Ну, хорошо! Это достаточное доказательство. Значит я не единственная, которая поддалась своему увлечению; ужасный поступок, не правда ли, Дженни? – Но скажи пожалуйста, кто же муж ее?

– В этом отношении известия менее достоверны, – сказала Дженни. – Но, по-моему, очень вероятно, что она вышла за брата мистрис Вест, молодого доктора, который был очень дружен с Клариссой и который в следующую затем зиму отправился в Индию. Мистрис Вест не соглашается с этим предположением. Она говорит, что Том Вест был характера честного и откровенного; он был независим и, что если бы женился па Клариссе, он бы этого не скрывал. Она уверена, что они не поехали вместе, но мне кажется, что здоровье Клариссы не позволяло ей тогда предпринять такое далекое путешествие и она последовала за ним после.

– Очень вероятно. Но почему она не известила нас после своего замужества? Я понимаю, что она могла опасаться вмешательства с нашей стороны раньше, но раз она была обвенчана, ей нечего было опасаться.

– Это совершенно верно. Я уж так много думала обо всех этих обстоятельствах, что мой мозг устал и я почти больна. Во всяком случае это дает нам некоторый след. А теперь я должна тебе сказать, что есть один человек, который может помочь нам в наших поисках; этот человек – мистер Карлтон.

– Как! Каким образом? – Спросила удивленная Лора. – Я никогда не говорила с ним о Клариссе, мне было очень неприятно признаться в том, что наша сестра покинула нас, чтобы заработать себе на хлеб, что она была гувернанткой в чужом доме.

Ты давно знаешь мое мнение на этот счет. Я сначала из принципа нс сказала об этом моему мужу, а потом продолжала молчать, не имея никакого повода начать об этом разговор.

Тогда Дженни сообщила ей, что когда-то Карлтон был очень хорошо знаком с семейством Вест, с мистером Крав и другими молодыми врачами, приходившими в дом мистрис Вест.

– В таком случае весьма вероятно, что Карлтон знал о замужестве Клариссы и обо всех обстоятельствах, которыми оно сопровождалось. Право, Дженни, – продолжала с досадой Лора, – мне кажется, что нет никакой необходимости посвящать Карлтона в это дело, основываясь на таких неточных данных? Лучше умолчать об этом из уважения к Шесней.

– Нет, – сказала Дженни, – я не должна более молчать и я найду Клариссу, если только можно ее найти. Эти сведения, которые дала мне мистрис Вест, придали мне новую силу, Клариссу живую, может быть бедную, униженную, стесняющуюся обратиться за нашей помощью. Если же она умерла, – прибавила она, понизив голос, – то может быть оставила детей. Я не могу откладывать разговор, с Карлтоном. Лора, каково бы ни было твое предубеждение и гордость.

– Говори, если тебе это нравится, – сказала та с неудовольствием. – Ты почему-то постоянно видишь в этом деле какую-то тайну.

– В том-то и дело, что тут иначе и думать невозможно, – сказала Дженни взволнованным голосом. – Да, здесь есть какая-то тайна, которую мне страшно раскрыть.

Она продолжала после некоторого раздумья: – Припоминаешь ли ты маленького мальчика из Таппер-коттеджа?

– Ну?… – Спросила Лора, с беспокойством глядя на сестру.

– Я не могу уйти от мысли, что этот ребенок – сын Клариссы.

Лора быстро встала, отбросила одеяло, покрывавшее ее колени и в волнении стала ходить по комнате.

– Сын Клариссы! Что ты говоришь, Дженни! Этот ребенок… Да тем хуже! Я буду говорить: это сын Карлтона.

Дженни была поражена. Ужас овладел ею.

Сын Карлтона! – Воскликнула она. – Нет, Лора! Что ты говоришь!

В эту минуту в комнату вошла Юдио. Лора схватила руку горничной.

– Знаете ли вы ребенка из Таппер-коттеджа, Юдио? Я знаю, что леди Дженни посылала вас туда. На кого он похож?

Пораженная Юдио попробовала уйти от ответа на этот вопрос, но Лора не выпускала ее руки.

– Миледи, всем известно, что сходство иногда ничего не значит. Можно походить на кого-нибудь, не находясь с ним ни в каком родстве.

– Конечно, это может случиться. Но ответьте мне на мой вопрос, Юдио.

– Сходство, которое меня поразило, может быть вполне случайным или существует только в моем воображении.

Лора топнула ногой.

– Но говорите же, – сказала Дженни, – на кого может походить этот ребенок?

– На мистера Карлтона, – ответила тихо Юдио.

Дженни замолчала. Лора бросила на нее торжествующий взгляд. Ответ Юдио настолько, казалось, подтвердил ее подозрения, что теперь ее обвинение против Карлтона, казалось ей вполне доказанным.

Но Дженни, согласившись даже с существованием сходства, случайным или нет, не хотела согласиться с заключением, которое выводили отсюда. Видя, что Юдио посвящена в часть этого дела, она совершенно логично нашла лучшим рассказать ей все.

– Юдио, – сказала она', - у меня есть сестра, о которой мы давно ничего не слыхали. Недавно я узнала о ней некоторые подробности, которые заставляют меня предполагать, что она была замужем. По-моему, ребенок из Таппер-коттеджа похож па эту нашу сестру; я не могу освободиться от мысли, что это сын Клариссы. Лора, разве ты не видишь настолько это правдоподобно? Кларисса могла уехать за границу и оставить своего ребенка у кормилицы.

Бледное лицо Юдио вдруг покраснело.

– Какое имя назвали вы сейчас, миледи? Кларисса?!

– Кларисса, – повторила Дженни, пораженная торжественным тоном Юдио, – леди Кларисса, а что?

– Ах, миледи, я всегда думала, что это редкое имя, – сказала Юдио, опустив глаза.

– Да, в самом деле. У нас есть некоторые причины думать, что она вышла замуж за некоего мистера Веста, который затем уехал за границу и там умер. Но что же вы так смотрите, Юдио?

Девушка опять подняла удивленные глаза на леди Дженни.

– Я знала одного мистера Веста, миледи, который часто приходил к старушке Дженкинсон, на Дворцовой улице, где была моя сестра. Это был племянник Дженкинсона.

– Не звали ли его Томасом? – Спросила Дженни.

– Этого я не знаю, миледи, я не помню; Маргарита, вероятно, знает это.

– Кто он такой? Какова его профессия?

– Маргарита, вероятно, знает все это, – сказала Юдио, покачав головой. – Я ее спрошу, если вам угодно.

– Конечно, – ответила Дженни, не придавая этому никакого значения, – Вест очень распространенная фамилия.

В тот же самый день после обеда Карлтон был один в своем кабинете. Он готовил какое-то лекарство для Дженни и так как было слишком темно, чтобы точно взвесить составляющие его части, он зажег газовый рожок и вернулся к своему рабочему столу, стоявшему около окна.

Читатель, не случалось ли вам, зажегши свечу в комнате и осветив таким образом окно, испытать тайное чувство страха от теней, отбрасываемых предметами, и принимающих формы каких-то чудовищных живых существ, находящихся как будто с наружной стороны окон, глядящих на вас в упор? Я думаю, что чувство это пришлось испытать каждому из нас; при первом его появлении мы обычно спешим закрыть ставни!

Случайно или побуждаемый каким-то непреодолимым влечением, Карлтон, занятый приготовлением, посмотрел в окно.

Прильнув к стеклу, на него смотрело какое-то лицо, которое он увидел мельком. Это было то самое ужасное лицо, бледное, с черными бакенбардами, с подбородком, подвязанным темным платком, которое производило на него такое ужасающее впечатление! Лицо это следило, казалось, за всеми его движениями при приготовлении лекарства.

Карлтон, хладнокровный, невозмутимый мистер Карлтон, в первый раз в жизни получил нервный припадок. Он издал дикий, нечеловеческий, крик и уронил стеклянный сосуд, который держал в руках. Джеферсон вбежал в комнату и застал там своего хозяина в упор смотрящим в окно; на полу валялись осколки разбитой посуды и было разлито лекарство.