этапе: «...красота необходима для рождения любви. Вскоре любовник

начинает находить красивой свою возлюбленную такою, какая она

есть, не думая нисколько об истинной красоте»128. Такое положение

дало основание Р.Нойберту определить любовь как «положительное

утверждение человека независимо от его достоинств»129.

Одного положительного признака достаточно, чтобы при соответствующих условиях вызвать лавинообразный процесс – процесс с положительной обратной связью (у Стендаля – «кристаллизацию»). Потому-то непосредственно воспринимаемые характеристики и играют тут

такую важную роль. Вследствие отрицательной индукции от внешних

раздражителей, контрастных этому чувству, яркое пятно очага возбуждении в мозгу выделяется тем ярче, чем темнее окружающий фон,

что усиливает положительное отношение к объекту. Более того, любое

сильное воздействие идет «на пользу» любви, коль скоро она возникла.

Согласно А.А. Ухтомскому, в случае возникновения второго очага

возбуждения до тех пор, пока возбуждение в этом очаге слабее, чем в

доминантном, оно идет на усиление доминанты, что в конечном счете

приводит к более выраженной реакции, к ускорению ее течения и усилению проявлений – происходит экзальтация.

Нам представляется, что только с таких позиции можно объяснить тот

факт, что несмотря на множество случаев неразделенной любви, в подавляющем большинстве случаев любовь все же взаимна. Действительно, если бы выбор объекта любви был основан только на соответствии

его объективных качеств идеалам выбирающего, такое положение осталось бы совершенно непонятным. Вероятность, что такое соответствие у

какой-то пары окажется взаимным, исчезающе мала. Но если человек

живет в окружении, далеко не в полной мере удовлетворяющем его потребность в гармонических отношениях с обществом, то он будет особенно чутко реагировать на повышенное внимание другого человека. А

ведь все поведение влюбленного показывает его отношение к предмету

своей любви (еще Франсуа де Ларошфуко писал, что любовь нельзя по128

129

Стендаль. Соч. – Т. 4. – С. 382.

Нойберт Р. Новая книга о супружестве. – М., 1967. – С. 268.

138

ПРОБЛЕМА ЭСТЕТИЧЕСКОГО ОТНОШЕНИЯ

казать, если ее нет, и скрыть, если она есть). Это отношение замечаемся

и должным образом оценивается, ибо «самое большое счастье в жизни –

это уверенность, что тебя любят» (В.Гюго). Маркс писал: «Если … ты

любишь, не вызывая взаимности, т.е. если твоя любовь как любовь не

порождает ответной любви, если ты своим жизненным проявлением в

качестве любящего человека не делаешь себя человеком любимым, то

твоя любовь бессильна и она – несчастье»130.

С изложенных позиций и ревность представляется естественным проявлением любви. Если любимый человек есть то, что ближайшим образом связывает любящего с миром, то болезненная реакция последнего на

его действия, которые могут быть расценены как удар по самоутверждению и, следовательно, как предательство, становится неизбежной.

Таким образом, любовь представляет собой форму проявления эстетического отношения к другому человеку, и наряду с другими формами выполняет компенсационные функции в классовом обществе. Как

отмечалось, характерные особенности этих форм зависят от ряда условий, благодаря чему они включают и другие эмоции, «но эстетическая

оценка является в них, пожалуй, одним из главных компонентов»131.

Как способ компенсация любовь только по форме, а не по существу,

связана с половой жизнью человека. В последнее время, однако, все

более четко намечается тенденция как раз по существу связывать эти

две сферы. Указанная тенденция, как правило, выражается в призывах

при рассмотрении природы любви учитывать и сексуальную сферу, и

не только учитывать, но и принимать ее в качестве исходной. Считают

при этом, что «любовь – это поток духовных, но телесных в своей основе чувств»132, и даже что «психофизиологическая (а не только моральная!) реальность, посюсторонность индивидуальной любви, с ее

напряженностью, яркостью и драматизмом, доказывается не морализирующими фразами, а серьезным научным анализом самой физической стороны любви»!133

Сейчас стало вроде бы даже неприлично утверждать идеальный характер чувства любви – если не признать «слияние в ней духовных и

чувствительных порывов», то очень просто попасть в ханжи. Но, как

пишет сам же Ю.Рюриков, чьи слова мы выше цитировали, «такое антиханжество явно смыкается с ханжеством: телесная любовь (читай

половые отношения - Л.Г.) для них обоих – что-то животное»134. Те

130

Маркс К., Энгельс Ф. Из ранних произведений. – С. 620.

Нуйкин А. Еще раз о природе красоты // Вопросы литературы. – 1966. – № 3. – С. 106.

132

Рюриков Ю. Три влечения. – С. 67.

133

Кон І. Статева мораль і суспільство // Наука і суспільство. – 1967. – № 10. – С. 16.

134

Рюриков Ю. Три влечения. – С. 64, 143.

131

139

Л.А. ГРИФФЕН

громы и молнии, которые мечут сторонники трактовки любви как

единства «духовного и телесного» против защитников «платонической

любви», обвиняя последних в ханжестве, имеют своей основой представление об аморальности естественных проявлений человеческой

жизни. Для них половое влечение человека – чувство животное, и

только любовь, придающая ему «человеческое выражение», может его

извинить. Только она смывает «грязь» с полового акта. Конечно, в определенных условиях половые отношения без любви должны быть

признаны аморальными. Но при этом ни в коем случае не следует забывать об исторически-преходящем характере такого положения, не

возводить его в ранг «общечеловеческого» установления.

Скажем, «до средних веков не могло быть и речи об индивидуальной

половой любви»135. Таким образом, на протяжении многих столетий половые отношения людей не были связаны с любовью, тем не менее будучи человеческими отношениями. Естественное для обыденного сознания отождествление современного с «общечеловеческим», когда далеко идущие выводы делаются исходя из того, что присуще только

краткому мгновению в жизни человечества, а весь предыдущий период

игнорируется, совершенно недопустимо в научном анализе. И тем не

менее это делается не так уж редко. Вот характерный пример. И.В. Астахов цитирует Эрнста Геккеля: «Вестермарк в своей «Истории человеческого брака» показал, как из грубоживотных форм брака у дикарей

медленно и постепенно выработались более тонкие и совершенные

формы его у культурных народов ... Любовь облагораживалась и становилась самым богатым источником высших душевных деятельностей, в

особенности в пластических искусствах, музыке и поэзии»136. Астахов

солидарен с ним: «Геккель прав, поскольку он не рассматривает чувство

любви как извечное и говорит о его постепенном становлении. Действительно, любовь – в ее современном значении – чувство, выработанное

всей историей человеческого развития. Думать, что глубокие чувства и

переживания, симпатии и душевные склонности, а также высшая духовная деятельность существовали извечно и что с ними первобытный мир

знаком так же, как и наша современность, значит допустить серьезную

ошибку»137. Мы же полагаем, что считать изломанные, отчужденные,

потерявшие свою естественность и связь с первоосновой чувства современника выше чувств «дикаря» – человека, если не сознававшего, то ясно ощущавшего свою общественную сущность, – действительно «серь135