Вот в таком – «пропорциональном капиталу» – виде демократия и стала основой развития буржуазного общества на его втором (доимпериалистическом) этапе. При этом уровень развития буржуазной демократии в «ядре» всегда был жестко связан с расширением «периферии». Недаром «колыбелью» буржуазной демократии считается Англия, где эта форма организации внутри метрополии расширялась и углублялась по мере роста и укрепления Британской империи, т.е. по мере расширения колониальной эксплуатации. При потере Великобританией колоний, при формировании всемирной капиталистической (империалистической, неоколониальной) системы во главе с США, именно эта сверхдержава становится «форпостом демократии» Запада, мечом и долларом насаждаемой во всем остальном мире. Необходимость внутренней консолидации по отношению к большей части мира действительно приводила к развитию и укреплению в США демократических институтов (разумеется, при одновременном развитии и укреплении их буржуазного характера, т.е. с фактической градацией «демократии» по капиталу при формальном всеобщем равенстве). Что же касается остального мира (в особенности «третьего мира», ныне фактически представляющего общую «периферию» всех «цивилизованных стран» во главе с США, а теперь и «второго»), то там их отношение к демократии носит чисто пропагандистский и конъюнктурный характер (достаточно вспомнить знаменитую фразу американского президента о латиноамериканском диктаторе: «он, конечно, сукин сын, но это наш сукин сын», или положительное отношение другого президента США к «демократу» Ельцину, из танковых пушек расстрелявшему законно избранный парламент, который, вообще говоря, по идее как раз и является политическим воплощением буржуазной демократии).

С переходом в третью, империалистическую стадию развития буржуазное общество потребовало и новой политической организации, по общему закону опять представляющей субординационнную систему управления, но на новом, более высоком уровне развития. Попытка возродить в известном смысле имперскую систему, предпринятая фашизмом, не удалась. Сейчас также речь идет о становлении централизованной политической системы господства, но иерархическая («тоталитарная») система в капиталистическом мире формируется сращиванием экономической и политической власти, причем в качестве высшей управляющей группы выделяется олигархия. Иначе и быть не может, поскольку «по объективным законам управления огромными человеческими объединениями и даже всем человечеством, на что претендует западный мир во главе с США, демократия в том виде, как ее изображает западная идеология и пропаганда, абсолютно непригодна»[29]. А потому столь же объективно демократия как система организации господствующего класса себя постепенно изживает, а ее формальные институты все больше принимают на себя роль фигового листка, прикрывающего растущее влияние и политическую роль олигархии как «управляющего центра».

Империалистический характер нынешнего капитализма, охватывающего большую часть мира, вызвал еще одно явление, начинающее все больше сказываться на социальных процессах – национализм. Национализм как явление имеет уже достаточно длительную историю, связанную со становлением буржуазных наций. Усиление хозяйственных связей внутри отдельных государств, стремление буржуазии к политической власти и другие факторы привели к образованию в «ядре» капиталистической «мир-системы» национальных государств как ее основных структурных элементов. Предельным выражением в развитии этого типа национализма стали фашистские (нацистские) попытки создания иерархической имперской структуры с национальной вершиной-ядром. Однако в дальнейшем интеграционные процессы вели ко все большему нивелированию национальных различий. И вдруг именно на этапе далеко зашедшей «общечеловеческой интеграции» произошел новый всплеск национализма – на этот раз преимущественно в странах «зависимого капитализма».

Как известно, возможность существования общества связана с воспроизводством как самой жизни, так и ее материальных условий. «Согласно материалистическому пониманию, определяющим моментом в истории является в конечном счете производство и воспроизводство непосредственной жизни. Но само оно, опять-таки, бывает двоякого рода. С одной стороны – производство средств к жизни: предметов питания, одежды, жилища и необходимых для этого орудий; с другой – производство самого человека, продолжение рода. Общественные порядки, при которых живут люди определенной исторической эпохи и определенной страны, обуславливаются обоими видами производства»[30]. При этом, когда речь идет о воспроизводстве жизни, имеется в виду, естественно, не просто воспроизводство биологического существования индивидов – без этого вообще ни о чем другом речи быть не может, – а воспроизводство человека как носителя определенных общественных отношений. Учитывая двойственный характер задачи, каждый человек должен быть поставлен в положение некоторой двуединой целостности, способной эту задачу выполнить.

В первобытном обществе указанная задача решалась дуальной организацией данного целостного общественного организма. На всем протяжении переходного периода от первобытного общества к классовому, когда происходило разложение родового строя, обе части задачи решала община – сначала в виде отдельного образования, а в конце в качестве элемента образования более широкого, с внутренней структурой и социальной стратификацией («варварского государства»). Со становлением же классового общества происходит разделение структур, ответственных за производство средств к жизни и воспроизводство самой жизни. На этапе классовой организации общества обе эти задачи решались в пределах тех относительно самодостаточных социальных организмов («цивилизаций»), в которых на том или ином этапе развития существовало общество. В этих организмах всегда шли одновременно два процесса, связанных с обеспечением производства средств для поддержания жизни и воспроизводства самой жизни общественного человека. Будучи двумя сторонами одного и того же процесса функционирования общества, они здесь, однако, уже существенно отличались друг от друга как по внутреннему содержанию, так и по структурному оформлению (соответственно формационные и цивилизационные механизмы). Непосредственное воспроизводство конкретных форм общественной жизни становится задачей особого социального образования – этноса. В процессе решения другой из указанных выше задач – обеспечения средств существования – происходит образование особых производственных социальных групп (классов) и возникает государство как аппарат господства одной из этих социальной группы над другой.

Как мы видели, на начальном этапе классового общества, когда одно этническое образование порабощает другие, этническое и классовое деление общества практически совпадают. Однако если обычно господствующим классом становился один этнос, то порабощенным им оказывался ряд иногда достаточно различных этносов. И эти этносы продолжали существовать внутри единого социального образования, рождаясь, развиваясь и умирая по присущим данному процессу законам. Выше упоминалось, что этот вопрос стал предметом подробного исследования Л.Гумилева, выявившего ряд общих закономерностей, присущих указанным образованиям в их становлении и развитии. Однако в его интерпретации этнические процессы приобрели как бы внеисторический характер и оказались идентичными на различных этапах общественного развития. На самом же деле на различных этапах общественного развития этнические процессы существенно различались. Значительную роль, причем различную на разных этапах общественного развития, играло также взаимодействие двух упомянутых социальных образований – этноса и государства.

Поскольку государство возникает как аппарат насилия, обеспечивающий господство одного класса над другим, то с точки зрения как характеристик властных структур, так и функции «государство есть продукт и проявление непримиримости классовых противоречий»[31]. Но в то же время оно также организует некоторое единое социальное образование, состоящее из этих социальных групп, взаимодействие которых составляет те производственные отношения, в которых совершается добывание средств к жизни. Поэтому в течение всей писаной истории государство являлось также тем квазиорганизмом, внутри которого обычно и шли все социальные процессы, оказывая воздействие также и на процессы этнические. При этом по мере изменения классовых отношений это воздействие было достаточно различным.